Cecil Forester - Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии

В конце концов, усталость застала его врасплох: он сел в кресло, опустил голову на подлокотник, и вдруг проснулся от того, что стал падать вперед. Пробуждение оказалось не полным: не осознавая, что делает, он откинулся на спинку кресла и снова погрузился в сон, оставив нетронутой просторную и удобную кровать. Он спал до тех пор, пока стук в дверь не заставил его вскочить на ноги. Он оглядывался вокруг, удивляясь, как же произошло, что он заснул в кресле, словно поступать так – самое обычное для него дело, в то время как можно было бы спать на постели.

Вошел Джайлз, неся чистое белье, мундир и бритвы. Процесс бритья и одевания принес некоторую пользу тем, что отвлек его от чрезмерного углубления в проблему, которую ему предстояло разрешить в ближайшие несколько минут.

– Его превосходительство будет очень рад, если Вы согласитесь разделить с ним завтрак. – Так гласило послание, переданное Джайлзом. Разумеется, такое предложение нельзя было не принять: оно было равносильно королевскому приказу. Хупер, по всей видимости, предпочитал на завтрак стейк: серебряное блюдо со стейком и луком появилось на столе в тот же миг, как Хорнблоуэр произнес формулу официального приветствия. Хупер подозрительно поглядел на Хорнблоуэра, когда тот, в ответ на вопрос дворецкого, попросил подать папайю и вареное яйцо – это было плохое начало, так как утвердило Хупера во мнении об эксцентричности Хорнблоуэра, в плане его приверженности ко всяким этим заморским французским идейкам насчет завтрака. За годы жизни на берегу Хорнблоуэр не утратил привычки лакомиться свежими яйцами, которую приобрел за время пребывания в море. Хупер густо намазал свой стейк горчицей и с аппетитом принялся его поглощать.

– Как Вам спалось?

– Весьма неплохо, Ваше превосходительство, благодарю Вас!

То, что Хупер опустил в обращение формальное «милорд» было очевидным знаком того, что он намерен придать забвению произошедшее вчера вечером столкновение и поступать великодушно, как если бы Хорнблоуэр был нормальным человеком, с которым просто случилось временное помрачение рассудка.

– Мы покончим с делами, как только поедим.

– Как Вам будет угодно, Ваше превосходительство.

Но даже губернатору не дано определять будущее. Раздался стук в дверь и внутрь ворвалась целая группа людей: дворецкий, два адьютанта, Джерард и… и да кто же это? Бледный, оборванный и усталый, едва держащийся на подгибающихся ногах?

– Спендлов! – закричал Хорнблоуэр. Он вскочил из-за стола, столкнув ложку, со звоном полетевшую на пол, и бросился к нему.

Он сжал его руки, радостно улыбаясь. Возможно, никогда в жизни он не испытывал более глубокого удовольствия.

– Спендлов! – первое время он только и мог, что повторять его имя.

– Возвращение блудного сына? – поинтересовался из-за стола Хупер.

Хорнблоуэр вспомнил о приличиях.

– Ваше превосходительство, – произнес он, – разрешите представить Вам моего секретаря, мистера Эразмуса Спендлова.

– Рад видеть Вас, юноша. Присаживайтесь за стол. Принесите мистеру Спендлову чего-нибудь перекусить! Он так выглядит, что стаканчик вина ему явно не помешает. Подайте сюда графин и стакан.

– Вы не ранены? – беспокоился Хорнблоуэр, – Вам не причинили вреда?

– Нет, милорд, – ответил Спендлов, осторожно вытягивая ноги под столом. – Только эти семьдесят миль верхом с непривычки совершенно измотали меня.

– Семьдесят миль? – спросил Хупер. – Откуда Вы приехали?

– Из Монтего-Бей.

– В таком случае, Вы сбежали ночью?

– С наступлением темноты, Ваше превосходительство.

– Но как Вам это удалось, дружище? – сказал Хорнблоуэр. – Как Вам удалось сбежать?

– Я спрыгнул, милорд. В воду.

– В воду?

– Да, милорд. В реке у подножья утеса было восемь футов глубины: достаточно, чтобы смягчить прыжок с любой высоты.

– Это так. Но как… Вы… в темноте?

– Это было несложно, милорд. В течение дня я заглянул через парапет. Я это сделал, когда желал Вам доброго пути, милорд. Я наметил место и прикинул расстояние на глаз.

– И затем?

– Затем, когда наступила полная темнота и пошел сильный дождь, я прыгнул.

– Что же делали в это время пираты? – спросил Хупер.

– Прятались от дождя, Ваше Превосходительство. Они не обращали на меня внимания, думая, что я не смогу сбежать, ведь лестница была поднята.

– И таким образом…

– Я разбежался, Ваше превосходительство, и перепрыгнул через парапет, как я уже сказал, и упал ногами вперед в воду.

– Не разбившись?

– Совершенно, Ваше превосходительство.

Живое воображение Хорнблоуэра сразу же нарисовало перед ним картину: полдюжины шагов сквозь тьму и ливень, прыжок, бесконечное падение. Он почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове.

– Весьма похвальный поступок, – выразил свое мнение Хупер.

– Пустяк для отчаянного человека, Ваше превосходительство.

– А может быть и нет. Ну а потом? После того, как Вы оказались в воде? За Вами гнались?

– Насколько я понимаю, нет, Ваше превосходительство. Вероятно, прошло некоторое время, прежде чем они заметили мое отсутствие. Даже в таком случае они должны были сначала сбросить лестницу и спуститься по ней. Я ничего не слышал.

– По какой же дороге Вы пошли? – задал вопрос Хорнблоуэр.

– Я держался реки, милорд, идя вниз по течению. Если Вы помните, милорд, когда мы делали первые наши наблюдения, то пришли к выводу, что она впадает в море в районе Монтего-бей.

– Это было несложно? – поинтересовался Хорнблоуэр. Что-то шевелилось в его уме, требуя его внимания, не смотря на сильные ощущения, которые он сейчас переживал.

– Не совсем так, милорд, в темноте. Местами встречались перекаты, скользкие каменные глыбы. Я убежден, что русло реки очень узкое, хотя и не мог его видеть.

– А как в Монтего-бей? – задал вопрос Хупер.

– Там находился патруль, полурота Вест-Индского полка, Ваше Превосходительство. Я разбудил из офицера, он раздобыл для меня лошадь и я отправился в путь через Кембридж и Ипсвич.

– Вы меняли лошадей по дороге?

– Я говорил, что выполняю поручение крайней важности, Ваше превосходительство.

– Даже в этом случае Вы показали неплохое время.

– В Мандевиле я узнал у патруля, что милорд находится на пути к Вашему Превосходительству, так что я направился прямиком сюда.

– Очень умный поступок.

Ряд воображаемых картин в мозгу Хорнблоуэра, замерший на прыжке в темноту, пополнился теперь другими: кошмарное путешествие вниз по реке, падения на скользких каменных глыбах, неожиданные погружения в коварные омуты, прокладывание дороги между невидимыми берегами, а затем – бесконечная, изматывающая скачка.

– Я доложу о Вашем поведении лордам-комиссионерам, мистер Спендлов, – сказал он, выдерживая формальный тон.