Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

— Он любил молодиться и поэтому выдавал себя за холостяка, — заметил блузник. — Вы знаете, может быть, молодую вдовушку, что живет рядом с Дейтонами?

Говоря это, он скривил рот в язвительной усмешке.

— Да, жаль бедную женщину! — сказал молодой торговец, подошедший к группе при последних словах говорившего. — Ведь они были помолвлены, как говорят. Она убита горем, а бедный Голк, вместо брачного ложа, покоится на дне Миссисипи!

— Однако что-то очень уж много судов погибает на этой реке, — заметил фермер. — Правительство должно бы позаботиться об очистке русла. Сколько тут схоронено человеческих жизней, да и ценнейших грузов.

— Сами хозяева часто виноваты, — живо возразил блузник. — Сидит себе человек на земле, никогда на воде не бывал, но вдруг построит плоскодонную лодку или купит старую, никуда не годную, нагрузит ее и сам у руля станет. Что же мудреного, если невзначай наткнется на что-нибудь? С Миссисипи шутки плохи! Жалеют заплатить сорок или пятьдесят долларов хорошему лоцману, вот в чем вся беда!

— Это не совсем справедливо, — заметил фермер. — Дело в том, что зачастую в лоцманы нанимаются люди, вовсе не знакомые с рекой. Они клянутся, что изучили ее фарватер в тонкости, а в сущности, пускаются на удачу. Пронесет Бог — хорошо, получай большие деньги, не посчастливилось — что ж, плавать мы, разумеется, можем, до берега доберемся, а остальные пусть пропадают!

— Всякое бывает, конечно, — произнес блузник с презрительной усмешкой, — но…

— Вы говорите о лоцманах? — вмешался в разговор маленький, сухощавый, седой человечек, со странно бегающими серыми глазками. — Не о том ли именно лоцмане, который побывал у меня в руках и мог бы служить образцом для врача-специалиста, интересующегося переломами? У него было сломано четыре ребра, рука пополам, затылок раздроблен, но человек все же оставался живым! Я старался поддерживал в нем жизнь целый час, но он так и скончался в мучениях.

— Я думаю, что было бы человечнее дать ему скорее умереть, — перебил фермер.

— Этот несчастный пострадал при взрыве котла на пароходе «Генерал Браун», — сказал адвокат. — Около пятнадцати человек погибли при этой катастрофе.

— Были и еще интереснейшие раненые, — перебил опять маленький человечек. — У одного негра голова висела на лоскутке кожи, а у одной женщины…

— Избавьте нас от подробностей, — прервал его фермер, морщась. — Они отобьют весь аппетит.

— Извините, но они имеют неоценимое значение в научном отношении, и, смею вас уверить, что берега Миссисипи просто кладезь для изучения трупов и ран! Так, например, близ Виктории на слиянии двух рек ежедневно находят тела. У одного из них на бедре…

— Да замолчите, черт вас возьми! — с бешенством крикнул человек в блузе. — Я часто видел кровь и сам не какой-нибудь неженка, но терпеть не могу хладнокровных рассуждений о страданиях человеческих! Душу воротит от ваших речей!

— Ладно, ладно! Не стоит и слов терять с подобными людьми! — закричал в ответ странный человечек, нахлобучивая шляпу и выбегая за дверь. — Понятия ни о чем не имеете!

— Это кто, доктор? И практикует он? — с любопытством спросил фермер.

— Собственно, он вовсе не врач, — отвечал адвокат. — Но все зовут его доктором потому, что у него страсть говорить о ранах, трупах, хирургических операциях. Обращаются же к нему, как к врачу, изредка разве только эмигранты, да и то по ошибке. Он живо отправляет их на тот свет и сохраняет трупы в спирту или иным способом, составляя, таким образом, то, что он называет своим музеем. Он даже ворует с кладбищ головы покойников с этой целью.

— Можно ли поверить, что человек находит удовольствие в подобном занятии! — воскликнул фермер.

— Это у него своего рода мания, — продолжал Робиас. — Живет он одиноко в лесу, неподалеку от города. Навещают его там разве только волки и коршуны.

— Скажите, кстати, правда ли все, что рассказывают о линчистах? — спросил фермер недоверчиво. — В газетах было описание их расправы с методистским проповедником, которого они будто бы сожгли заживо [18] См. роман «Луговые разбойники». . Не верится что-то. Неужели законные власти оставили безнаказанным этот варварский акт?

— О! — Воскликнул человек в блузе. — Что ваши суды против людей, которые берут на себя исполнение правосудия? Законы хороши для старух и детей, которые верят канцелярским писакам, а остальным надо уметь самим постоять за себя в такой стране, где суд плохая защита! Суд Линча — действенный суд!

— Нет, я другого мнения, — возразил фермер. — Наше законодательство возвело Соединенные Штаты на ту высоту, которую они занимают, и долг каждого гражданина уважать однажды признанную власть. Я не спорю, что совершается много преступлений, избегающих законного возмездия, но, тем не менее, всякий американец должен свято чтить законы, потому что они обеспечивают нашу свободу. Однако становится поздно, мне надо торопиться, чтобы поспеть до ночи в Кильон.

Он простился со своими собеседниками, сел на лошадь, привязал к седлу два мешка с деньгами и поехал рысью из города, направляясь к лесу, расстилавшемуся к северу от Елены.

Веселое общество сидело за чайным столом в гостиной прелестного коттеджа. Дейтону пришлось позвонить два раза, потому что громкий говор, смех и мелодичные звуки вальса заглушили первый звонок хозяина дома.

— Наконец-то! — воскликнула молодая девушка, вскакивая из-за рояля и бросаясь навстречу Дейтону. — Самый строгий и точный из судей заставил сегодня ждать себя самым непростительным образом!

— Неужели шалунья Адель ожидала меня? Неужели она заметила хоть раз мое отсутствие?

— Заметила, как и всегда замечаю, но сегодня была особенная причина для этого. Мистер Лейвли ждет вас уже целый час, господин доктор, и намерен сообщить вам что-то очень важное и ужасное, судя по тому, что он не произнес еще ни одного слова с тех пор, как прибыл сюда. Миссис Бредфорд тоже здесь.

— Позвольте вставить слово, моя милая! — перебила девушку названная ею гостья. — Я знаю, что я не молчалива, и сознаю эту слабость, а как говорит достопочтенный мистер Лоторг, «сознающий свой грех уже на пути к совершенству». Мой дорогой покойник — ангел кротости и терпения! — не хотел признавать этого. Поверите ли, мистер Дейтон, что он все время упрекал меня в том, будто я много говорю? «Друг мой, — говорила я, — сознаю, что я болтлива, но если сознаю, то и исправлюсь!»

— Не хотите ли еще чашку чая, миссис Бредфорд? — предложила миссис Дейтон, в надежде остановить неиссякаемый поток слов, а Адель воспользовалась минутой, чтобы снова заиграть вальс, звуки которого остановили автобиографические излияния гостьи.