Зейн Грей - На Диком Западе. Том 1

Откинувшись на свое седло, она лежала с широко раскрытыми глазами. И, несмотря на эту расхаживавшую возле нее фигуру и свой застывший на одной ужасной мысли ум, она еще разглядывала сверкающий искрами костер, далекие безразличные звезды и притаившиеся густые тени возле скал. Ее слух откликался на непрерывные тихие вздохи ветра в верхушке бальзаминового дерева, на серебристое шуршанье ручейка и массу всевозможных понятных и непонятных звуков.

Внезапно Келс неслышно приблизился к ней и низко нагнулся. Его лицо выглядело темным расплывчатым пятном, поза напоминала волка, приготовившегося к прыжку. Все ниже и ниже наклонялся он к ней. Джейн не спускала глаз с тяжелого револьвера, болтавшегося у него на бедре. При свете костра холодный голубоватый отблеск играл на его рукоятке. Наконец, Келс настолько приблизился к ней, что она увидела его лицо. Смотревшие на нее глаза были двумя пятнами, в которых отражалось дрожащее пламя. Джейн твердо устремила на него взгляд, открыто, безбоязненно, без малейшей дрожи. Его дыхание вырывалось порывисто и с шумом. Казалось, он целую вечность смотрел на нее. Затем выпрямился и снова принялся ходить взад и вперед.

Время Джейн распалось на мгновения и часы, из которых каждое обозначалось грозным приближением Келса. Он подходил к ней решительно со всех сторон. Ее широко раскрытые глаза всегда встречались с ним; хмурый взгляд его скользил вдоль ее стройной гибкой фигуры, и затем он снова отходил в сторону, в темноту. Иногда она не слышала его шагов и тогда в страхе чувствовала, как болезненно напрягаются ее нервы. Она прислушивалась к его приближению, бесшумному, как подкрадывание пантеры. Иногда он ярко разжигал костер, но порой давал ему почти совсем угаснуть. Этот мрак всего более страшил ее. Ночь выглядела предательски, точно заключившая союз с врагом Джейн. Темнота тянулась бесконечно. Девушка молила о рассвете, но и грядущий день не сулил ей ничего утешающего. Приходили минуты, когда она дрожала, как в ознобе, и сердце ее так стучало, что любой ребенок догадался бы о ее отчаянии. Но едва только Келс приближался или, подкравшись издали, наблюдал за ней, словно кошка за мышью, как к Джейн снова возвращалось ее самообладание, и, насторожившись, она все свое внимание направляла на раскачивающийся револьвер.

Среди ночи Келс куда-то ушел. Надолго ли? Джейн решить не могла. Его отсутствие пугало ее еще больше, чем его близость.

Наконец, ночной мрак начал сменяться хмурой серостью. Рассвет приближался. Мучительная, бесконечная ночь прошла. Ни на одну секунду Джейн не сомкнула глаз.

Когда совсем рассвело, она поднялась. После долгого неподвижного лежания на земле ее мускулы затекли и ныли. Она принялась ходить, чтобы как-нибудь размять ноги. Как раз в это же время и Келс вылез из-под бальзаминового дерева, где он пролежал всю остальную часть ночи. Его лицо выглядело хмурым, осунувшимся и мятым. Джейн видела, как он спустился к ручью и, окунув руки в воду, принялся яростно плескаться. Затем подошел к костру. Какой-то хмурой жестокостью и унылостью веяло от всей его фигуры.

Ледяная вода благотворно подействовала на пылавшее лицо Джейн. Заметив, что Келс не обращает на нее никакого внимания, она медленно поплелась к ручейку под скалой. Это местечко находилось приблизительно в ста шагах от лагеря. Джейн решила бежать при первой же возможности. Пусть ей придется блуждать по горам, пока смерть от голода не закончит ее страданий. День, может быть, пройдет сносно, но вторая подобная ночь доведет ее до сумасшествия. Так размышляя и строя планы, она присела на обломок скалы, пока громкий окрик Келса не вспугнул ее.

— Вы хотите есть? — спросил он ее.

— Я не голодна.

— Так или иначе, а вы должны что-нибудь съесть, хотя бы вы даже подавились при этом, — приказал он.

Джейн послушно села. Она избегала смотреть на него и также больше не чувствовала и на себе его взгляда. Вчера они были просто далеки друг от друга, но сегодня их разделяла неизмеримая пропасть. Джейн через силу поела и остатки отодвинула в сторону. Встав, она снова принялась расхаживать то туда, то сюда, даже не видя как следует того, на что глядели ее глаза. Она то прислонялась к дереву, то отдыхала, сидя на камне, но тут же снова чувствовала потребность в ходьбе. Время двигалось нестерпимо медленно; она не знала, считать ли ей время коротким или долгим. Внезапная истома овладела ею; мужество ее вдруг покинуло, ослабело; нервы вот-вот грозили сдать.

Но ясный и звучный окрик Келса мгновенно вернул ей силы. Ее душа тотчас же наполнилась прежним холодным напряжением. Он шел к ней навстречу. Его лицо выглядело приветливым. Дружелюбная маска прикрывала какую-то затаенную мысль. Он шел к ней широким шагом. Замерев, она смотрела в его странные серые глаза, в которых нескрываемо светилась жестокость и прыгали огоньки необузданной страсти.

Схватив ее за руку, он резко дернул ее к себе.

— Ты сама выкупишь себя!

Он обращался с ней так, как будто ожидал сопротивления, но Джейн не защищалась. Она только опустила голову, чтобы скрыть свои глаза. Обвив ее плечи рукой, он почти потащил ее к хижине. С болезненной отчетливостью видела Джейн у себя под ногами сначала еловые и бальзаминовые ветки, затем бледно-розовые маргаритки и, наконец, засохшие прутья. Она оказалась в хижине.

— О, девушка!.. Я изголодался по тебе! — хрипло прошептал Келс. Круто повернув ее к себе, он обнимал ее так, как будто был только дикарем и не мог обойтись без грубой силы.

Если Джейн и защищалась, то совсем слегка; точно змея вертелась и извивалась она, стараясь просунуть свою руку под плечо, пока он держал ее за шею. Добившись своего, она сдалась. Прижав ее к себе, он изогнул ее стан, грубой и жадной рукой дернул ее лицо кверху и, точно безумный, стал осыпать его поцелуями. Жаркие, жадные, дрожащие поцелуи. Джейн была ослеплена, оглушена… Однако ее движение было настолько же мгновенно, точно и ловко, насколько его страсть оказалась порывистой и необузданной.

Первое, на что натолкнулась ее шарящая рука, был его пояс. Молниеносно она нащупала шнур с револьвером. Коснувшись холодной стали, ее пальцы судорожно уцепились за оружие и скользнули дальше. Затем она с усилием подняла курок. После этого с судорожной энергией, почти равной его напору, она оттолкнулась назад и вытащила револьвер из кобуры. Подняв револьвер, она продолжала лежать с закрытыми глазами, неподвижная, точно добровольно отдавшаяся поцелуям Келса. То были поцелуи человека, почти всегда лишенного сладости и опьяняющей прелести женских уст. Но вот их примитивные чувства столкнулись: его звериная жажда обладания и ее первобытное чувство самосохранения. Джейн спустила курок. Громовой, глухой и пустой звук. Запах пороха сильно ударил ей в нос. Крепкая хватка Келса судорожно напряглась, но затем медленно распалась. Девушка резко и сильно отшатнулась в сторону и, все еще не раскрывая глаз, сбросила с себя его руки. Резкий крик вырвался из его горла. Вздрогнув, Джейн открыла глаза. Келс шатался словно раненый волк, попавший в стальной капкан. Отняв окровавленные руки от спины, он беспомощно махал ими, брызгая кровью на стену и на разбросанные на полу ветки. Наконец он догадался, что произошло, и протянул свои страшные руки к Джейн.