Зейн Грей - На Диком Западе. Том 1

Однажды Джэтт вернулся очень взволнованный и усталый. Лошадь его была загнана и выбивалась из сил. Фоллонсби и Пруайт были очень заинтересованы, но Джэтт не удостоил их никаких объяснений. Что бы с ним ни случилось, но после этого и он сам, и его привычки изменились. Он стал оставаться в лагере.

Охоту забросили, по мнению Джэтта, временно, пока компаньоны его не уступят. Но они не уступали, стоя на своем все упорнее. Согласие и единение в отряде было нарушено.

Милли слышала, как жена Джэтта говорила с ним об этом, и затем между ними произошла бурная сцена. Кроме того, выяснилось, что во всей этой игре главная, но тайная роль принадлежала мистрис Джэтт. Она была главной пружиной в тонко рассчитанных комбинациях Джэтта, и когда помощники его поняли это, то положение еще более осложнилось и стало зловещим. Фоллонсби и Пруайт открыто играли в игру, которая, несомненно, должна была кончиться их выигрышем. Джэтт не мог добывать шкуры или красть их без их помощи. Все его одинокие поездки имели целью найти новых компаньонов, но Фоллонсби и Пруайт были уверены, что здесь на месте он таких людей не найдет.

Милли слышала, как ожесточенно ссорились Джэтт и его жена с Фоллонсби и Пруайтом. Кэтли всегда присутствовал при этом, слушал, наблюдал, но не вмешивался ни в споры, ни в ссоры. Он держался в стороне. С ним не считались. Однако с ним-то и следовало больше всего считаться, думала Милли. Как и она сама, Кэтли был очень заинтересованным, хотя и молчаливым участником драмы.

Сущность ссоры была проста. Джэтт уклонялся от справедливого дележа выручки со своими помощниками. Фоллонсби и Пруайт не хотели брать того, что он предлагал, а жена его, самая упорная и расчетливая из них всех, не позволила Джэтту уступать какую бы то ни было часть их прибыли.

Милли начала бояться исхода этой распри, хотя раскол в отряде был бы благоприятен для нее. Возможно, что в один прекрасный день Том Доон вместе с Хэднол-лом и его помощниками наткнутся на лагерь Джэтта. Это означало бы освобождение для нее тем или иным способом. Если Джэтт откажется отпустить ее, она его разоблачит. Среди всех этих осложнений Милли не падала духом, хотя чувствовала, что атмосфера все более сгущается.

Однажды к концу дня в лагере выдалось затишье. Фоллонсби и Пруайт где-то бродили вдвоем; Джэтт заснул под деревом, а его раздраженная жена возилась у себя в палатке; Кэтли сидел на пне на берегу реки, но не курил и не удил рыбу, а был глубоко погружен в свои мысли.

Милли, поддавшись долго сдерживаемому побуждению, осторожно подошла к нему.

— Кэтли, я должна поговорить с вами, — прошептала она. — Все, что я пережила, расстроило мне нервы. Я ждала и надеялась на приезд Тома. Он не приехал. Он не проезжал по этой дороге. Я могла бы выдержать и дольше, но эти ссоры между Джэттом и его приятелями все больше тревожат меня. Боюсь, как бы не произошло непоправимое. Я не могу больше… Я знаю, вы мой друг, — да, я знаю это! И вы должны помочь мне. Скажите: что делать? Все это так дико, так странно… Эта ужасная женщина. Она так смотрит на меня, как будто предчувствует то, о чем мужчины не думают теперь, но что скоро должно случиться… Кэтли, вы… не похожи на этих людей. Но кто бы вы ни были, спасите меня, пока… пока…

Голос Милли прервался. Она высказала все свои опасения и надежды и не находила больше слов.

— Вы высказали, что хотели? — шепотом спросил Кэтли.

— Да… да… я могу только повторить то же самое, — прерывающимся голосом ответила Милли.

Какая-то перемена произошла под внешне невозмутимой маской лица Кэтли, оно как бы озарилось внутренним волнением.

— Будьте всегда у меня на виду! — так строго и многозначительно сказал он, что она замерла и онемела. Затем он отвернулся, невозмутимый, как обычно.

Но Милли, услышав этот совет, ушла от Кэтли, понимая теперь, чего именно он требует от нее. Быть всегда у него на виду! Что он хотел сказать этим? Скорее всего это доказывало, что развязка ближе, чем она в страхе предполагала, ближе и ужаснее. Все это время Кэтли знал, что может случиться, и все время был ее другом. Об этом он думал, когда наблюдал и слушал.

Вернувшись в свою повозку, она уселась там — сердце у нее сильно билось, и глаза были широко раскрыты. Мистрис Джэтт вышла из своей палатки, медленно переваливаясь с ноги на ногу, — лицо у нее было бледное, злое, глаза сузились, углы рта опустились. Грузная, неряшливая, она подошла к Джэтту и разбудила его пинком ноги, таким же ласковым, как выражение ее лица.

— Вставай ты, бродяга, — сказала она. — Я решила, что мы уедем отсюда завтра утром, на рассвете… Раз у тебя не хватает духу прикончить этих бродяг, то как хочешь рассчитывайся с ними сегодня же вечером. Но я забираю деньги, и мы уедем завтра.

— Ну, ну! — решительно прохрипел Джэтт.

За ужином царило непривычное молчание. Затишье перед бурей! После ужина мистрис Джэтт поручила мужу заняться ее обязанностями и, тяжело ступая, направилась к своей палатке, многозначительно сказав:

— Я укладываюсь и хочу все кончить засветло.

Милли из своей повозки увидела, как Фоллонсби сделал знак Пруайту и Кэтли уйти. Когда они разошлись в разные стороны, Фоллонсби подошел к Джэтту.

— Рэнд, это последняя сдача, и карты выходят плохие, — сказал он.

— Ну! — произнес великан, не глядя на него.

— Ваша жена разозлилась на нас, — незлобно продолжал Фоллонсби. — Мы не виним вас за всю эту неурядицу.

— Хэнк, я уж высказался, — медленно ответил Джэтт.

— Вы слишком много пили, — примирительно сказал тот, — но теперь вы трезвы, и я хочу сделать еще одну попытку. Вы слушаете меня?

— Я не глухой.

— Было бы лучше для вас, если бы вы были глухи… Теперь, Рэнд, поговорим начистоту. Вы подло поступили с нами. Но рассчитайтесь, и все пойдет как раньше. Нам представляется хороший случай — можно легко раздобыть четыре тысячи шкур. Подумайте, вы изменились так только из-за этой скупердяйки. Заставьте ее облагоразумиться или выбросите в реку. Я говорю теперь как мужчина с мужчиной. И уверяю вас, что этот гнусный Пруайт — настоящая гремучая змея. Он ужалит вас. Честно говорю это вам. Если отложить это дело, то будет слишком поздно. Мы очень рискуем здесь. Охотники узнают, что мы не убиваем бизонов. Мы должны будем сняться и двинуться отсюда.

— Мы уезжаем завтра, — мрачно ответил Джэтт.

— Кто мы?

— Тут все снаряжение мое, и я уезжаю. Если вы и Пруайт хотите остаться здесь, я поделю съестные припасы.

— Очень благодарен, — насмешливо возразил Фоллонсби. — Но я думаю, что вам следует поделить и деньги, и снаряжение, и все.

— Так вот к чему клонится дело, — проворчал Джэтт.

— Что у вас голова не в порядке, что ли? — с досадой и изумлением спросил тот. — Ведь иначе вы и не можете поступить.