Кормак Маккарти - Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей

Телка лежала на боку в лесной тени с остекленевшими глазами и высунутым языком; свой пир волчица начала с того, что вырвала кусок из ее паха, выела печенку и растаскала по снегу внутренности; кроме того, съела несколько фунтов мяса с внутренней стороны бедра. Телка еще не совсем закоченела, даже не совсем остыла еще. Снег под ней протаял до земли, обведя тушу словно черной каймой.

Конь не хотел в этом участвовать никаким боком. Выгибал шею, вращал глазами, отверстия его ноздрей курились, как фумаролы. Мальчик потрепал его по шее, поговорил с ним, потом спешился, примотал поводом к ветке и, обойдя убитое животное вокруг, осмотрел. Глаз, обращенный вверх, был синим и слегка косил; в нем не было ни отражения, ни жизни. Ни воронов, ни каких-либо других птиц вокруг не было. Все сковали холод и тишина. Он вернулся к коню, вытащил из кобуры винтовку, еще раз проверил патронник. От холода затвор ходил туговато. Придерживая большим пальцем, он опустил курок, отвязал повод, уселся верхом и направил лошадь вдоль опушки леса, держа винтовку на коленях поперек.

Весь день он ее преследовал. Так ни разу и не увидев. Один раз вроде спугнул с дневной лежки в буреломе на южном склоне, где она дремала на солнышке. А может, это ему почудилось. Встав на колени, приложил руку к смятой траве — вдруг теплая? — а после сидел и смотрел, не начнут ли травинки и листочки сами распрямляться, но ни один не шевельнулся, а была земля в этом месте нагрета теплом живого тела или солнцем — тоже ведь поди пойми еще. Сел на коня и поехал. На проталинах в пойме ручья Кловердейл-Крик дважды терял след, но оба раза, немного покружив, находил снова. По другую сторону дороги на Кловердейл он заметил дым, подъехал и нашел там троих vaqueros [214] Пастух (исп.) в Мексике. из Пендлтона за обедом. Про волчицу, которая бродит по округе, они и слыхом не слыхивали. Усомнились. Запереглядывались.

Получив приглашение присоединяться, он слез, ему дали чашку кофе, он вынул из-за пазухи свой ланч и предложил всем угощаться. Они ели фасоль с маисовыми лепешками тортильяс, обсасывая козьи кости, на вид уже до них кем-то обглоданные, и, поскольку у них не было ни четвертой миски, ни иного способа кому-то с кем-то поделиться, все обменялись жестами и кивками, предлагающими и отклоняющими предложенное, после чего продолжили есть как прежде. Поговорили о коровах, о погоде и, поскольку все они искали работу для родственников из Мексики, его спросили, не нуждается ли его отец в работниках. Выразили мнение, что след, который он тропит, оставила, скорее всего, просто большая собака, и хотя сами следы были всего в четверти мили от места привала, никакого желания ознакомиться с ними не проявили. Рассказывать им о задранной телке он не стал.

Управившись с обедом, они выкинули объедки в угли костра, дочиста вытерли миски огрызками лепешек, съели их и упаковали миски обратно в свои mochilas [215] Седельные сумки (исп.) . . Затем подтянули подпруги лошадей и сели в седла. Вытряхнув гущу из чашки, Билли вытер ее полóй рубахи и возвратил тому, кто его ею снабдил.

Adiós compadrito , сказали они. Hasta la vista [216] Прощай, дружок. До свидания (исп.) . .

После ритуальных прикосновений к шляпам развернули лошадей и поехали прочь, а когда скрылись, он отвязал коня, сел на него и вновь двинулся на запад — туда, куда ушла волчица.

К вечеру она была опять в горах. Он шел по следу пешком, с конем в поводу. Осматривал места, где она рылась, но так и не понял, что именно она пыталась выкопать. Определил длительность оставшегося дня, смерив пальцами вытянутой руки высоту солнца, но в конце концов все-таки поставил ногу в стремя, вскочил в седло и направил коня по мокрому снегу на перевал и к дому.

Поскольку тьма уже сгустилась, мимо дома поехал со стороны кухни, постучал, нагнувшись с седла, в окно и, не останавливаясь, направил коня в конюшню. За обеденным столом сообщил об увиденном. Рассказал домашним о телке, убитой на склоне горы.

А где она свернула к распадку Хог-Кэнион? — спросил отец. Не там ли, где ответвляется коровья тропа?

Нет, сэр. То есть тропы я там как раз и не заметил.

А сможешь там закладку сделать?

Да, сэр. Я бы и прямо сразу, кабы не начало так быстро темнеть.

А капканы из старых закладок какие-нибудь снял?

Нет, сэр.

Завтра хочешь опять туда?

Да, сэр. Я бы за милую душу.

Что ж, ладно. Сними пару капканов да и поставь на драку-собаку там, а я с тобой съезжу посмотрю на них в воскресенье.

Вот есть у вас соображение или нет? Как, интересно, Господь воздаст вам за труды, если вы не чтите день отдохновения! — проворчала мать.

Ну, мать… ну, у нас, конечно, вол не упал в канаву, зато вот телки по горам валяются в полный рост.

Не думаю, что это послужит хорошим примером для мальчиков.

Отец сидел, глядя в чашку. Посмотрел на сына.

Ладно, отложим. Проверим капканы в понедельник, сказал он.

Лежа в холодной тьме своей комнаты, они слушали вопли койотов на лугу к западу от дома.

Думаешь, сумеешь поймать ее? — спросил Бойд.

Не знаю.

А если поймаешь, что с ней сделаешь?

В каком смысле?

В самом прямом: что ты с ней сделаешь?

Получу за нее премию, наверное.

Они лежали в темноте. Выли койоты. После паузы Бойд сказал:

Я не к тому. Я в смысле — как ты ее убьешь?

Ну как… ну… их стреляют, наверное. Другого способа я не знаю.

А вот бы на нее живьем посмотреть!

Ну, может, папа разрешит тебе поехать с нами.

На чем же я поеду?

Да прямо так, без седла, а что?

Ну, в общем-то, да, согласился Бойд, можно и без седла.

Полежали молча.

Он думает тебе мое седло отдать, сказал Билли.

А ты как ездить будешь?

Мне он собирается в «Мартеле» другое купить.

Что, новое?

Да ну… нет, конечно.

На дворе залаял пес, отец подошел к кухонной двери, позвал его, и пес сразу смолк. Койоты выли по-прежнему.

Билли!

Чего тебе?

А папа что — написал мистеру Эколсу?

Да.

А ответа вроде так и не получил, да?

Да нет, пока не получил.

Билли!

Чего?

Да сон мне тут приснился.

Какой сон?

Даже два раза, представляешь?

Да что за сон-то?

А будто на сухом озере большой-большой пожар.

Да там гореть-то нечему, на сухом озере.

Я знаю.

А что конкретно тебе приснилось?

Там люди горели. Озеро было в огне, и там горели люди.

Что-нибудь не то съел, наверное.

Мне это дважды приснилось!

Так ты, может, дважды съел одно и то же.

Не думаю.

Ерунда все это. Просто дурной сон. Спи давай.

Все было прямо так реально! Во всех деталях.

Всем постоянно снятся сны. Они ничего не значат.

Зачем они тогда снятся?

Не знаю. Спи давай.

Билли!

Чего тебе?

И такое у меня было чувство, что вот-вот случится что-то нехорошее.