Роберт Говард - Долг стрелка

Неровная ухабистая дорога все время шла в гору. Мескитовое редколесье сменилось густой дубравой. Кое-где из земли торчали валуны. Слева и справа темнели горные вершины.

В десяти милях от Бисли и в пяти — от озера Рейнольдс свернул с дороги и выехал на огороженную территорию, предварительно открыв железные ворота. За воротами среди густого леса по склону поднималась извилистая темная тропа.

Он оглянулся. Отсветы фар не озаряли ночное небо. Преследователи наверняка видели, как Рейнольдс выезжал на окраину, но не знали, куда он свернул потом. Скорее всего, полицейские мчались теперь в неверном направлении, ведь Рейнольдсу вроде бы не имело смысла поворачивать на северо-запад. По старому шоссе он не мог добраться до Лост-Ноба. И, хотя из-за долгой засухи озеро как таковое еще не существовало, старые мосты через Саранчовый Ручей и Мескиталь недавно снесли, поэтому путь в Лост-Ноб был отрезан.

Справа выросла отвесная скала. За очередным изгибом тропы открылась ровная прогалина, усеянная камнями. Впереди темнел большой дом с пологой крышей, к нему примыкали гаражи, хлева и прочие хозяйственные постройки; поодаль за ними стеной стоял дубовый лес. Свет нигде не горел.

Рейнольдс поставил машину возле покосившегося крыльца — никакой ограды там не было — и, взбежав по ступенькам, забарабанил в дверь.

— Какого черта? — отозвался изнутри сонный голос.

— Ты один? — спросил Рейнольдс и получил утвердительный ответ, приправленный крепким ругательством. — Тогда подымайся и открой дверь. Это я, Джим Рейнольдс.

В доме тяжко вздохнули, заскрипели пружины матраца, и вслед за могучим зевком послышались шаркающие шаги. На ходу хозяин чиркнул спичкой. Дверь отворилась, на пороге появился длинный худой человек в грязной и мятой одежде. В руке он держал керосиновую лампу.

— В чем дело, Джим? — осведомился хозяин дома, моргая слипающимися глазами и тщетно пытаясь сдержать новый зевок. — Заходи. Какого черта ты будишь людей среди ночи?

— Еще нет и десяти, — возразил Рейнольдс. — Джоул, я прямиком из Бисли. Пристрелил там Сола Хопкинса.

Разинутый было рот резко захлопнулся. Джоул Джексон дико вытаращил глаза. Лампа в его руке сильно качнулась, и Рейнольдс поспешил ее придержать.

— Сола Хопкинса? — В неверном свете лампы лицо фермера стало пепельно-серым. — Господи, тебя же вздернут! За тобой гонятся? Что…

— Меня не вздернут, — мрачно заявил Рейнольдс. — Знаешь, почему я убежал? Хочу еще кое-что сделать — а там пускай ловят. Джоул, ты ведь у меня в долгу, верно? В этих горах не спрячешься — жрать нечего. А ты живешь один, гости валом не валят. Я побуду здесь несколько дней, пока шум не уляжется. А потом еще разок загляну в Бисли, чтоб уж покончить с делами. Отправлю к чертям Билли Лири, шефа полиции, и этого адвоката Хопкинса, судью Блейна. Тогда и сам спокойно умру.

— Да они же прочешут все горы! — с ужасом воскликнул Джексон. — Не успокоятся, пока тебя не найдут…

— Не ори, — оборвал Рейнольдс. — Мы отгоним мою машину в ущелье за той скалой, прикроем хорошенько ветками, так что ни одна собака не отыщет. Я буду сидеть в доме или в сарае, а как кто-нибудь появится, сразу спрячусь в лесу. Сюда ведь можно проехать только по одной дороге. Да и не станут они долго искать возле самого города, покружат здесь немного и все — решат, что я уже в Лост-Нобе. Тебя, конечно, допросят, так, для порядка. Но, думаю, ферму обыскивать поленятся. Главное, стой прямо и смотри им в глаза, когда будешь врать.

Джексон поежился.

— Ладно. Только если тебя найдут, мне крышка.

Случившееся плохо укладывалось у него в голове. Большого Человека, самого Короля Долины, вдруг пристрелили, как обычного смертного. Рейнольдс воистину совершил нечто невероятное.

Без лишних слов приятели загнали «форд» в узкую, поросшую густым кустарником лощину и хорошенько замаскировали.

— Следы-то остались, — проворчал Джексон. — И слепой догадается, что тут проехала машина.

— Завтра следов уже не будет, — заметил Рейнольдс, взглянув на небо. — Похоже, скоро хлынет ливень, часа через два-три.

— Да, жарковато, и ветра нет, — согласился Джексон. — Дождичек-то не помешает. Давно пора, а то и не соберем ничего…

— Какого черта ты болтаешь про урожай? — рассердился Рейнольдс. — Он все равно тебе не принадлежит. В этих горах вообще нет ничего вашего; все ваше заложено и сто раз перепродано. Тебе пока везет, кое-как держишься. Но это ненадолго, вот увидишь. Ты ведь в точности, как мой зять Джон — да и остальные не лучше. «Вы все — стадо тупых баранов, — я так ему и говорил. — Вкалываете как проклятые — и только для того, чтобы другие могли наряжаться и набивать себе брюхо. Вы же работаете не на себя, а на этих своих кредиторов»…

— А что же нам делать?

Рейнольдс усмехнулся, по-волчьи оскалив зубы.

— Ты ведь знаешь, что я сегодня сделал. Сол Хопкинс никогда больше не будет вышвыривать людей из домов. Но таких как он, еще много. Вот если бы вы побросали грабли и взялись за оружие… Да мы ведь можем устроить в горах настоящую заваруху, почище чертовой гражданской войны Линкольна!

У Джексона стучали зубы, словно его трясла лихорадка.

— Что ты, Джим, куда нам? Времена-то уже не те, как ты не понимаешь? Это раньше у каждого был свой закон, мне еще мой старик рассказывал. А теперь что мы можем? Если возьмемся за оружие, губернатор пошлет на нас солдат. Одно дело — помочь человеку на аукционе, но воевать с правительственными войсками… От нас и мокрого места не останется.

— И Джон так говорил, и все его приятели, — усмехнулся Рейнольдс. — Только Джон сейчас за решеткой и, похоже, долго там просидит. Зато я на свободе, а Сол Хопкинс в аду. Что ты на это скажешь?

— Ой, боюсь, всем нам не поздоровится, — простонал Джексон.

— Что, уже в штаны наложил? Вот дерьмовый нынче народ! Когда фермеры пришли на аукцион, я подумал: наконец-то ребята взялись за дело. Черта с два! Только запахло жареным — сразу хвосты поджали. Разве твой старик поступил бы так? Ну ничего, я знаю, что мне делать. Управлюсь и один. Прихвачу с собой на тот свет несколько ублюдков… Ладно, пошли в дом, дай мне чего-нибудь пожрать.

Многое произошло нынче вечером, хотя было еще только одиннадцать часов.

В горах воцарилась тишина. Звезды заволокла дымчатая серая пелена, которая с необычайной быстротой двигалась по небу на юго-восток. Вдали у горизонта вспыхнула красноватая молния. Воздух напряженно замер. С юго-востока задул порывистый ветер, но тут же стих. Где-то в лесу тревожно крикнула ночная птица. Замычала корова в хлеву. Животные чуяли приближение чего-то зловещего, да и людей, выросших в этих горах, волновали знамения нынешней ночи.