Евгений Костюченко - Граф Орлов, техасский рейнджер

Бурко приподнялся, осматриваясь. Судя по всему, непрошеный гость явился без сопровождающих.

Ротмистр вытянул брючный ремень и намотал его на руку. Выждав еще немного, он подкрался к наблюдателю, бесшумно ступая босыми ногами по щебенке. Навалился сзади, накинув ремень на горло, и приказал:

— Молчи, если хочешь жить.

Шляпа свалилась с головы и покатилась вниз. Бурко заметил на поясе пленника наручники и с досадой выругался: кажется, он опять напал на полицейского!

Семь бед — один ответ. По крайней мере, теперь он знал, как обращаться с некоторыми предметами из обихода американской полиции. Он снял наручники с пояса и защелкнул их на запястьях пленника. Перевернул того набок и увидел на жилете латунную звезду.

— Кто ты такой, и что тут делаешь? — грозно спросил Бурко.

— Я… Я помощник шерифа…

— Ты один?

— Нет! Тут поблизости мои люди, — немного осмелев, заявил пленник.

— Жаль. Придется заткнуть тебе рот. — Бурко вытянул из его кобуры револьвер и приставил к уху.

— Я не буду кричать, — прошептал пленник.

— Посмотрим.

Бурко схватил его за шиворот и стянул вниз. Связал ноги, а потом, найдя в седельной сумке старую рубашку, разодрал ее и смастерил кляп. Теперь можно было спокойно осмотреться — гостя надо было где-то припрятать, чтобы вернувшийся Орлов его не заметил. Незачем подбрасывать ехидному капитану новый повод для насмешек.

За лужей под насыпью он обнаружил дренажную канаву, наполовину засыпанную песком. Но, подтащив к ней пленника, Бурко был остановлен неожиданным окриком:

— Эй, амиго!

Он выпрямился. На рельсах стояли трое небритых субъектов. Один из них, ухмыляясь, держал руки на поясе. Двое других направили на ротмистра свои револьверы.

«Слава Богу, хоть эти-то явно не из полиции», — подумал Бурко.

— Кончить его, Джерико? — спросил плешивый низкорослый бандит.

— Всё бы тебе стрелять, Индус, всё бы стрелять, — недовольно отмахнулся главарь. — Ты же видишь, человек занят важным делом. Скрутил помощника шерифа и теперь заметает следы. Я правильно тебя понял, амиго?

— Ну, — неопределенно промычал в ответ Бурко.

— Должен тебя огорчить, — продолжал ухмыляться главарь. — Ты затратил столько труда — и всё впустую. Придется тебе развязать нашего друга, вернуть ему казенное оружие и, самое главное, тебе придется вычистить его драгоценную шляпу. Наш друг очень ей гордился. Верно, Карлито?

Помощник шерифа закивал и задергался на песке.

Ротмистр неохотно развязал кляп и отомкнул наручники. Освободившись, Карлито вскочил на ноги и замахнулся, чтобы ударить обидчика. Но его запястье снова оказалось в ловушке, на этот раз пострашнее наручников, потому что Бурко не просто перехватил его руку, а еще и заломил за спину, а потом пнул под зад. Помощник шерифа рухнул у ног главаря, и тот расхохотался.

— Жаль, у меня нет времени, — сказал он, резко оборвав смех. — Карлито, что за дела?

— Шериф послал меня сюда караулить поезд, — задыхаясь, начал докладывать недавний пленник. — Мол, на него может забраться парень, что бежал из Кончитоса. Смотрю, вроде бы тот самый, как шериф расписывал. Бритоголовый, в белой рубашке. И прячется.

— И что? — Главарь бандитов нахмурился. — Что ты собирался сделать?

— Джерико, ты же понимаешь… За него должны назначить хорошую премию. Все-таки он натворил немало дел в Сан-Антонио, пытался обчистить сейф, да еще побег…

— Говоришь, он пытался обчистить сейф? Бежал из крепости? И ты собирался его сдать? — уточнил Джерико. — Сдать и заработать немного денег? Я правильно тебя понял?

— Ну да.

— Тебе мало тех денег, что ты получил за сержанта?

— Ну, Джерико, денег всегда мало.

— Деньги, деньги… Что они делают с человеком, эти проклятые деньги, — Джерико покачал головой.

Бурко не заметил, откуда в руке главаря появился револьвер. Но вдруг грохнул выстрел, и помощник шерифа, переломившись пополам, опустился на колени. Постоял так пару секунд, силясь вздохнуть, захрипел и повалился набок.

— А с этим что делать? — спросил один из бандитов, показывая стволом на ротмистра.

Бурко на миг прикрыл глаза. «Господи, помилуй меня, грешного…». Он молился, как говорится, на всякий случай. Его не покидало ощущение, что, хотя смерть и подошла совсем близко, но ее коса в этот раз только скользнула над его головой.

— Пусть сначала расскажет о себе, — сказал главарь.

«Сначала…» — это словечко, брошенное вскользь, заставило ротмистра мысленно перекреститься.

— Ты и вправду бежал из крепости?

— Да.

— Как же тебе это удалось?

— Друзья помогли.

— Он англичанин, — вдруг заявил плешивый бандит. — Слышишь, как говорит? Точно. Англичанин.

— Англичанин? С нами пойдет. — Джерико убрал револьвер под полу рубахи тем же неуловимым движением, что и извлекал его.

— Никуда я не пойду, — грубовато заявил Бурко. — Я жду друзей.

— Друзей? Это хорошо, когда у человека есть друзья, — сказал Джерико. — Они тоже англичане? И тоже любят копаться в чужих сейфах?

Бурко заставил себя лишь усмехнуться в ответ.

— Молчишь? — Главарь оскалил в улыбке мелкие зубы. — Не выдаешь друзей? Правильно, англичанин. Друзья — это единственное, что нельзя продавать. Иди сюда.

Ротмистр поднялся на насыпь и встал рядом с бандитами.

— Видишь фургон? Полезай в него. Отныне твои друзья — это мы.

— Я не могу уехать с вами, — попытался объяснить Бурко. — Я…

— Ну, если не сможешь, то твоими друзьями станут мухи, а потом могильные черви, — дружелюбно улыбаясь, сказал ему Джерико.

Бурко понял, что если он снова упрется, его застрелят на месте. А если сейчас тут появится граф Орлов, то бандиты пристрелят их обоих. Умирать не хотелось. Ужасно обидно было бы умереть здесь. Да еще столь постыдным образом.

— Лучше дружить с вами, чем с могильными червями, — сказал он. — Что ж, пожалуй, я приму твое приглашение.

— О, какая честь для меня! — насмешливо оскалился главарь. — Полезай в фургон. И постарайся вспомнить всё, что ты знаешь о сейфах. Для тебя есть работа, Англичанин.

До города Орлов дошел за полчаса. Пройдя мимо офиса шерифа, мимо аптеки и кожевенной лавки, он остановился на площади перед почтовой станцией. Магазины еще были закрыты. Прогулка наполнила его тело приятной усталостью, и капитан с удовольствием расположился за столиком в углу пустого прохладного салуна.

От стойки бара отделился небритый субъект в черной, когда-то щегольской шляпе. Он прошелся между столиками, щелчками сбивая с клетчатых красно-белых скатертей невидимые крошки. Наведя таким образом порядок, он остановился перед столиком капитана.

— Позвольте представиться, святой отец, — обратился он к Орлову. — Клавдий Тиберий Питерсон, радикальный атеист и буржуазный материалист.