Лэрри Макмуртри - Дороги на Ларедо

Книга содержала свыше четырех сотен знаков, которыми скотоводы клеймили свой скот. Перелистывая страницы, Гуднайт насчитал всего восемь из тех, что продолжали существовать со времени освоения Запада. Их владельцы были самыми крепкими из крепких или самыми удачливыми из удачливых.

Гуднайт знал, что сам он тоже относится к тем, кому повезло в этой жизни. Больше двадцати лет он воевал с индейцами и не получил даже царапины. Пули обрывали жизни тех, кто сражался с ним плечом к плечу, но никогда не задевали его. Он гонял стада через сотни миль пространства, лишенного воды, но не погиб от жажды; в кромешной мгле останавливал обезумевшие стада и ни разу не попал под копыта; бывал в барах и в других злачных местах, где уголовники могли застрелить любого только за то, что тот не так приподнял свою шляпу. И тем не менее, не ломая шляпу перед каждым встречным, он не получил пулю в лоб.

Но удачливым он считал себя не потому, что не потерял ни капли своей крови, а потому, что не пролил чужой или пролил только тот минимум, без которого нельзя было обойтись в тех условиях, в которых ему приходилось действовать. Он убил троих команчей, одного кайова и повесил троих закоренелых конокрадов, что является весьма скромным послужным списком по меркам, бытовавшим на границе во времена его молодости.

Такой человек, как Вудроу Калл, вою жизнь занимающийся борьбой с преступниками, имел на своей совести гораздо больше жизней.

Именно Калл не выходил у Гуднайта из головы, когда он сидел на кухне возле маленького камина. В тот вечер, съев на ужин непрожаренный бифштекс, он достал из-за двери винтовку и почистил ее. То же самое он проделал и со своим кольтом 45 калибра, который перестал носить год или два назад, когда обилие поселенцев сделало этот приграничный атрибут необязательным, если только дело не касалось поездок на большие расстояния, Гуднайт знал, что именно его присутствие на этом ранчо вместе с женой и подручными ковбоями повлекло за собой приток в Панхандл других поселенцев. Тоненький ручеек их вскоре превратился в мощный поток, образовавший города и села, где воцарился закон, и оружие постепенно перестало быть предметом повседневного пользования.

Его ковбои, конечно, продолжали носить пистолеты, заявляя, что они нужны им против змей, но на самом деле лишь немногие из них могли попасть в гремучую змею даже с близкого расстояния.

Гуднайт полагал, что их заставляет носить пистолеты тоска по прошлым временам. Им не хотелось расставаться с ощущением того, что они все еще живут на Диком Западе. Это была безобидная ностальгия, и до тех пор, пока они не причиняли вреда себе или скоту, он не запрещал им носить оружие.

Но Панхандл больше не был Диким Западом. Ковбои могли играть и красоваться пистолетами сколько угодно, приспосабливая их к обыденной жизни и тренируясь в быстром выхватывании своих игрушек. Но все дело заключалось в том, что они были пастухами, а не боевиками, и не дай Бог им столкнуться на своем пути с настоящим убийцей из тех, что когда-то можно было встретить на каждом шагу в этих краях. Если такое произойдет, любой из его ковбоев будет убит. Работа с арканом, клеймение и погоня за отбившимися лошадями не готовили их к таким встречам.

Гуднайт чистил винтовку, смазывал кольт, а из головы у него не выходила Лорена, молодая учительница, отправившаяся на поиски своего мужа, который, в свою очередь, отправился по его настоянию на помощь капитану Каллу. Гуднайту не нравилось это дело, не нравилось до такой степени, что он не спал уже три ночи. Если бы Мэри была дома, с ней бы случилась истерика, узнай она, сколько он сжег керосина в лампе на кухне.

Как ни прискорбно, на Западе все еще были лихие люди и огромные необжитые просторы, где они могли развернуться. Местность между Пекосом и Джилой все еще была преимущественно ничейной. Ее необжитость, как магнит, притягивала к себе убийц, и, по крайней мере, двое таких орудовали на ней уже сейчас. Мокс-Мокс, скорее всего, был мелким бандитом с кучкой конокрадов в качестве компаньонов, но именно он бросил в костер четверых ковбоев и сжег их заживо возле Пуэбло в штате Колорадо. И был намерен проделать то же самое с Лореной.

Гарза хоть и не отличался такой патологией, как страсть к сжиганию людей, но тоже был закоренелым убийцей, беспощадно расправлявшимся с каждым, кто попадался ему на пути.

Гуднайту было не по себе от этих мыслей. Он сделал серьезную ошибку, когда набросился на Пи Ая у кузнеца. Он был слишком прямолинеен и вел себя так, как будто все оставалось таким, как прежде. А Лорена между тем перестала быть проституткой, и ее мужу тоже не надо было оставаться техасским рейнджером. Если бы не встреча у кузнеца, эти двое людей — гордость их округи — были бы сейчас дома со своими детьми и занимались собственными делами: муж — хозяйством, жена — школой. И, что важнее всего, оба были бы в безопасности.

А теперь об этом не могло быть и речи. Сейчас они находились посреди пустынного Пекоса, где также разгуливали Мокс-Мокс с молодым Гарзой.

Может быть, Вудроу Калл сможет устранить их. В свое время он ликвидировал немало бандитов и довольно серьезных. Но он не вездесущий и не может творить чудеса. Он всего лишь человек, пытающийся в одиночку найти двоих убийц среди огромной страны.

Гуднайт предполагал, что ему никогда больше не придется брать в руки оружие. За последние двадцать лет у него не было ни одного серьезного столкновения с преступниками. Он считал, что такого рода конфликты ушли в прошлое. А уж у Мэри не оставалось никаких сомнений в этом. Если бы она была дома, он не смог бы даже почистить винтовку без скандала, и притом шумного. Мэри верила в профессионализм: скотоводы должны растить скот, банкиры ворочать деньгами, рейнджеры иметь дело с преступниками, а жены вести домашнее хозяйство без вмешательства со стороны мужей.

Но Мэри не было дома, и она не могла остановить его. Впрочем, это никогда ей не удавалось, когда он считал, что должен сделать дело.

— Тебя, я вижу, не остановят ни гром, ни молния, — заметила она однажды, когда он собирался в непогоду отправиться в Колорадо.

Погода опять была неблагоприятной, но Гуднайт никогда не позволял ей вмешиваться в свои планы. Никто из живших в прерии не мог позволить себе такой роскоши, если собирался добиться результата.

В четыре часа утра Гуднайт повесил на пояс пистолет, прикрепил к седлу винтовку и пошел в загон ловить коня. С неба опять сыпал мокрый снег. До рассвета оставалось еще три часа, но он не мог усидеть на месте. Он решил ехать и вскоре был готов отправиться в путь.

На кухне в ночлежке горел свет. Мули, несмотря на все свои недостатки, не был ленив. Он уже был на кухне и начинал готовить завтрак для ковбоев, из которых проснулся только мастер Уилли Баском. Зевая во весь рот, он сидел на своей койке и пытался натянуть задубевшие сапоги.