Макс Брэнд - Мчащиеся мустанги

— Железная дорога — великое дело для города, — начал Дэвид.

— Раньше здесь на перекрестке дорог стояли отель да лавка. Лошади не то что паровик. Далеко не уедешь.

— Не старый ли Уилкинс заработал тут кучу денег, скупив участки под застройку?

— Уилкинс? Ты имеешь в виду старину Трэверса?

— Верно, именно о нем я и слыхал. Трэверс!

— Да, говорят, он стоит больше миллиона. А ты, должно быть, слыхал о Уильямсе, его кузене.

— Может быть, ты и прав. Он тоже богач?

— Еще какой!

— Выходит, все в руках одного семейства?

— Не скажи! Старый Трэверс и Уильяме обходят друг друга за милю.

— А почему они не поладили?

— Ну, Трэверс тот скряга, каких свет не видал. А Уильяме любит пустить пыль в глаза, живет на широкую ногу.

— Да, есть из-за чего не поладить! Это, наверно, дом Уильямса, что мы проезжали… тот, что с тополями вдоль забора?

— Нет, не тот. У Уильямса дом по ту сторону путей. Как только пройдешь станцию, сразу узнаешь — он с двумя деревянный башенками.

Мальчишка перевел разговор. Когда они наелись и напились, он расплатился. В заключение мимоходом выяснил, что первый поезд в западном направлении будет скоро, меньше чем через час.

— Я все думаю, — сказал Том, — как нам продать кобылу? Может, вывесить объявление и встать где-нибудь рядом?

— Вот еще! Ты же слыхал, как пройти к дому Уильямса. Может, попытаемся там?

— Можно попробовать.

Они миновали станцию и в свете ослепительно яркого утреннего солнца увидели в глубине сада бросающийся в глаза своей вычурностью дом. Через железные ворота по покрытой гравием подъездной дорожке подошли к нему. Открывший дверь негр сообщил, что мистер Уильяме еще не вставал и не появится до семи часов.

— Какая неудача! — вздохнул Дэвид. — Нам нужно ехать следующим поездом. Хотели дать ему возможность взглянуть на серую кобылку.

— Какую еще серую кобылу?

— Да ту, что собирается купить мистер Трэверс.

Негр покосился в сторону серой, которая даже после долгой езды, гордо подняв голову, оглядывала незнакомое место. Разглядев наконец ее великолепную стать, слуга удалился, но вскоре вернулся и сообщил, что мистер Уильяме уже встал, видел лошадь из окна спальни и хотел бы знать цену.

Том Глостер почесал в затылке.

— Мистер Трэверс предлагал за нее тысячу четыреста, — выпалил мальчуган. — Возможно, мистер Уильяме захотел бы предложить нам побольше?

— Тысячу четыреста! — Негр благоговейно попятился в дверь.

— Разве мистер Трэверс давал за нее когда-нибудь такую цену? — спросил простак Том. — Тогда почему мы не пошли к нему?

Мальчишка серьезно посмотрел на приятеля. Потом вздохнул:

— Мы хотим продать добрую лошадь хорошему человеку, понял?

— Само собой, но…

Со ступеней раздался зычный голос:

— Какого дьявола порете чепуху? Старый Трэверс никогда не давал столько за двух лошадей, не говоря уж об одной!

— Спускайтесь сюда, сэр, поглядите сами и тогда убедитесь, почему он готов столько заплатить.

— Чтобы он?.. Черт побери… дурость какая-то и ложь! — Мистер Уильяме стал спускаться по ступенькам. Огромный, светловолосый, краснолицый. Жирная шея изрезана глубокими складками. Усы до того пламенные у корней, что казалось, обжигают кожу. — Тысяча четыреста? И старина Трэверс?

Юный Дэвид Пэрри приподнял перед ним шляпу:

— Хотел посмеяться над вами. Конечно, только ради этого.

— Старый скряга! Посмеяться надо мной? — Уильяме вдруг запрокинул голову и расхохотался. — Видно, надоело глотать пыль всякий раз, когда я его обгоняю, а? Хочет гордо проплыть мимо меня, так, что ли?

На Уильямсе были пальто, брюки и домашние туфли. Шлепая ногами, он спустился вниз и остановился, одобрительно разглядывая лошадь.

— Стойка что надо, — заметил с удовлетворением.

— Всю ночь скакала, сэр.

— Что?

— За ночь мы покрыли семьдесят миль. Хотели поспеть к этому поезду.

— Ваше счастье, что не покалечили. Она еще молодая для такой езды. Слишком, черт возьми, молодая! — оттянув губу кобылки и разглядывая зубы, добавил он.

— Поставьте против нее своего лучшего скакуна, сэр! — предложил Дэвид Пэрри.

— Вот еще! — воскликнул Уильяме. — Я и так вижу. Да мой гнедой жеребчик сделает ее как миленькую!

— Она к вашим услугам, сэр.

— Тысяча четыреста! Бред! Как насчет родословной?

— От Мафусаила, — с готовностью выпалил Том.

Богач неопределенно хмыкнул:

— Где на нее бумаги?

— Будут позже. Мы проследим, — заверил Дэвид.

— Даю восемьсот наличными, — заявил мистер Уильяме.

Том Глостер ошеломленно заморгал. Он сроду не слыхал о такой цене за лошадь.

— Попробуйте, — предложил Дэвид Пэрри.

— И попробую!

Уильяме вскочил в седло, развернул серую и пустил ее прямо на привязь высотой не меньше четырех футов. Кобылка, хотя и уставшая, птицей перемахнула через препятствие.

— Вот это да! — воскликнул мистер Уильяме. — Лошадка что надо… без дураков!

Пять долларов, полученные от покойного Капры, были самыми большими деньгами, которые Том Глостер когда-либо держал в руках. А здесь за десять минут получил десять сотенных банкнотов казначейства Соединенных Штатов и пять сотен увесистым золотом. Мистер Уильяме злорадно произнес:

— Пускай годок-другой посидит в печенках у этого проходимца, старого скупердяя. Никогда бы не подумал, чтобы он положил глаз на такую лошадь!

Распрощавшись с богачом, приятели удалились. Том, задержавшись на миг, погладил серую по лбу. По пути избавились от седел и коня, на котором ехал мальчишка. Таким образом, на руках у них оказалось, по мнению Тома, несметное богатство, даже мальчишка был чуть опьянен успехом. Стоимость билетов до Сан-Франциско при таком состоянии была сущим пустяком.

Тома Глостера стал одолевать страх. Ему все больше казалось, что мальчишка надул Уильямса. Поэтому, когда вышли на платформу, все-таки мрачно спросил:

— Трэверс на самом деле предлагал за кобылу тысячу четыреста долларов?

Мальчишка быстро обернулся и, странно прищурившись, поглядел на своего великовозрастного приятеля:

— А как ты думаешь?

— Вообще-то я думаю, что ты никогда здесь не был и до разговора с хозяином фургона ничего не слыхал о Трэверсе.

Мальчишка, закрыв лицо ладонями, закашлялся:

— Ты так думаешь?

— Ага.

— Знаешь, — ухмыльнулся Дэвид, — дело в том, что Трэверс уже давно пытается заполучить эту лошадь.

— Правда?

— Конечно.

— А откуда тебе это известно? Ты же ничего не знал о ней, покуда случайно не увидел у Райли.

Дэвид с видом превосходства рассмеялся:

— Это ты так считаешь! Тогда почему Капра был готов заплатить за нее такую большую цену? Он, разумеется, знал, какая он резвая, вот только не знал, до чего она выносливая!