Макс Брэнд - Мчащиеся мустанги

Дэвид лишь пожал плечами:

— Даже у нее не может быть столько своих людей повсюду. Видишь того малого с козлиной физиономией? По-моему, он не заблудится, да и не шибко похож на бандита. Может, нанять его?

Мужчина, которого приметил мальчик, длинный и тощий, одетый как аргентинский гаучо, выглядел не меньше чем на полсотни с лишним лет. Оказалось, что живет он по другую сторону гор. Пожилой человек весьма обрадовался работе, цену предложил умеренную, поклялся, что знает в горах каждую тропинку как свои пять пальцев. Удовлетворенные сказанным и самыми горячими рекомендациями торговца, они тут же ударили по рукам. Осмотрев багаж, проводник предложил кое-что изменить. Одобрительно кивнул, взглянув на винтовки. Что до того, чтобы отправляться немедленно, он и его мул были готовы.

Вышли во двор и без проволочки принялись прилаживать седла, укладывать вьюки. Солнце еще висело на западе над голубым ободком далекого океана, когда они выехали из Караколлеса — проводник позади, путешественники впереди, пробуя, как идут мулы. Эти животные были не такими, как их собратья на севере, — рослыми, ведущими родословную от славных андалузских предков. Они вышагивали, высоко подняв головы и насторожив длинные бархатистые уши. Шаг у них был мелкий, изящный, как и подобает для передвижения по горным склонам.

Выбравшись из Караколлеса, Дэвид с Томом остановились, поджидая, когда их нагонит проводник. Сообщили ему, что хотят не только добраться до железной дороги на аргентинской стороне, но и продолжить путь по горам в глубь Аргентинской равнины. Проводник выслушал предложение без энтузиазма. Подергав себя за козлиную бородку, произнес:

— Амиго, вы оба очень спешите и не желаете ехать проторенным путем. Я согласился быть вашим проводником и сдержу слово. Но чтобы провожать в преисподнюю и обратно, неплохо бы знать, что вас заставляет совершить такое путешествие.

— Этого еще не хватало! — воскликнул Дэвид. — Почему ты думаешь, что здесь пахнет смертью?

— Не могу сказать, — ответил проводник, которого звали Рамон. — Но, как говорит пословица, везет немногим, а смерть ждет каждого.

— Ты что-то пронюхал или просто так считаешь? — продолжил выспрашивать мальчик.

— Когда юнец хочет казаться мужчиной, — ответил старый горец, — значит, что-то его к этому подмывает. Что у тебя, амиго?

Дэвид переглянулся с Томом. Тот сказал:

— Надо, чтобы он знал правду.

— Это хорошо, — кивнул старик. — Мне твои слова по душе. Я хотел бы знать правду. Как говорят, в свете правды даже слепой разглядит.

— Хорошо, — кивнул Глостер, — вот тебе правда: мы хотим попасть в Аргентину, где у отца мальчика большое имение. Но есть люди, которые не желают, чтобы он добрался до дому. И дают большие деньги, чтобы этому помешать. Четырежды пытались лишить его жизни, с тех пор как я его знаю, а знаю я его не очень давно.

Проводник, по привычке подергивая бороду, задумался. Потом поинтересовался, знают ли враги мальчика, что он выбрал этот путь или, па крайней мере, что он добрался до Караколлеса?

— Знают, — не скрыл и этого Том. — Их люди ехали с нами в поезде. Знают, где мы покупали снаряжение. Надеюсь, ты не один из них?

Рамон улыбнулся ничего не говорящей улыбкой. Как обезьяна. Потом произнес:

— Да, дело опасное.

— Опасное, — согласился Глостер. — И я рад, что тебе это известно. Не стал бы втягивать тебя в него с закрытыми глазами. Если боишься, бросай нас.

Проводник, почесывая бороду, задумался:

— Чем вы меня сможете убедить?

— Называй свою цену.

— Пятьсот песо.

Том тяжело вздохнул.

— Это едва сотня долларов в американских деньгах! — подсказал мальчишка. — Соглашайся!

— Половину вперед, — потребовал проводник. — А вдруг вам будет крышка, прежде чем вы окажетесь по ту сторону?

— Справедливо. Плати, Том.

Так хитрец стал обладателем золотых монет и, прежде чем положил их в тощий кошелек, любовно погремел ими в ладонях.

— Этот замшевый желудок не переваривал столько за целый год, — признался он.

— Теперь не страшно?

— Мне? Страшно? Ерунда! Надеюсь, я достаточно пожил на этом свете, чтобы знать, как помереть. Как говорится, своей смертью огорчаешь родителей только однажды. Вперед, друзья! На следующей развилке сворачиваем направо.

Взмахнув винтовкой, он засмеялся. Его смех был похож на блеяние козла.

Они продолжали путь ясной звездной ночью и остановились на ночлег только около полуночи. Мальчик с Томом почти не спали. Сухой морозный ветер продувал плотные спальные мешки, словно те были из бумаги, холод пробирал до костей. Оба провертелись всю ночь с боку на бок, глядя на яркие большие звезды над головой.

Утром, невыспавшиеся и разбитые, тронулись дальше и, превозмогая усталость, двигались целый день. Трижды они натыкались на скудные клочки чахлой травы, и каждый раз Рамон останавливался, чтобы покормить мулов, потому что, говорил он, трава в Андах — большая роскошь, проехать мимо нее — все равно что отвернуться от дара самой природы.

Том попал в края, которые никогда не видел и не мечтал повидать. Морозный воздух был плотным как чугун, и все кругом было почти такого же чугунного цвета. Вокруг не росло ни деревца. Изредка встречались следы лам, но в остальном казалось, что в этих чугунных горах нет ничего живого. Солнце ослепительно светило, однако из-за большой высоты и сухости воздуха совсем не грело. В тени путники вообще замерзали.

Весь этот день они упорно взбирались вверх по голому, усыпанному камнями ущелью, по бокам которого поднимались суровые, увенчанные снегом горы. Когда зашло солнце, со всех сторон хлынул такой холод, что буквально захватывало дух. Рамон показал на неясные очертания огромной птицы, парящей на неподвижных крыльях над ближайшей вершиной, и пояснил, что это кондор. Тому Глостеру птица показалась такой большой, что могла бы унести человека… или даже коня! Но проводник заявил, что это ей не по силам, хотя нередко она утаскивает из стада ягненка или даже овцу.

На высоких чугунных склонах тут и там поблескивали ледяные поля. Когда солнце совсем скрылось, ночь показалась путникам вдвое холоднее предыдущей. Остановились на ночлег в месте, где в какой-то мере можно было укрыться от пронизывающего насквозь ледяного ветра. Поужинав всухомятку, моментально улеглись спать, так как все падали с ног от усталости.

Мальчишке, однако, спалось плохо, поскольку на его костях еще недостаточно наросло. Он вскоре проснулся, оттого что один бок ныл от холода. Повернулся на другой, но и так терпения хватило ненадолго, поэтому, огорченно вздохнув, сел. Посмотрел туда, где лежал Том Глостер, разглядев в смутном свете звезд лицо друга. Перевернулся на живот, опершись на локти, и тут вдруг увидел, что проводник выбрался из-под одеял и, оглянувшись, бесшумно скользнул в темноту.