Сергей Юров - Белый шайен

— Будь ты проклят, ублюдок! — отозвался я.

Он снова хохотнул и, пришпорив лошадь, поскакал к возвышенности, увлекая за собой своего спутника.

Я стоял на месте и беспомощно смотрел, как они переваливают через холмы. Затем поднял «спенсер» и с тяжелым вздохом направился к Маркизу. До армейских постов оставались считанные мили, а гонцы были верхами, и ничто уже не могло им помешать добраться до Длинных Ножей. Все наши усилия пошли прахом.

Теперь становилось ясно, что битву на Арикари-Крик индейцы уже не выиграют никогда.

Я, Лаура и Их-ток-па-ши-пи-ша — Черный Мокасин вернулись к островку на Арикари-Крик 27 сентября. Там, где несколькими днями ранее кипела бойня и лилась кровь, сейчас властвовали жуткая тишина и стервятники. Пернатые падальщики тучами сидели на разложившихся тушах лошадей и мулов, пируя и издавая резкие крики.

Предположения Белой Лошади не сбылись: не взирая на страшное зловоние, следопыты остались в своих окопах и дождались-таки желаемой помощи. Спасательный кавалерийский отряд из форта Уоллес снял осаду с островка, который впоследствии стал называться Бичер-Айленд — в честь погибшего на нем лейтенанта.

Мы проехали до опустевших стоянок индейцев и увидели, в каких направлениях скрылись люди трех племен. От Арикари-Крик тянулись два широких следа — на юг и на север. Оглала отправились на северо-восток, к Луп-Ривер и Найобрэре. Шайены и арапахи ринулись на юго-восток.

Я догадывался, где окончится это бегство. Без Римского Носа шайены были уже не тем народом, который смело кочевал по южным прериям и храбро сражался за свою независимость. Теперь они растеряли боевой дух. Теперь они шли на юг, за Арканзас, к Черному Котлу, в резервацию.

Римский Нос перед смертью увидел конечный путь своего народа, и он же показал дорогу мне. По ней стоило идти, ибо она вела на север, к свободным кочевьям индейцев лакота Бешеного Коня.

Распрощавшись с Черным Мокасином, который решил двигаться на юг по следам своего родного народа, мы с Лаурой отправились в далекое путешествие на северо-запад, завершившееся на берегах Мака Блу Уакпа, Паудер-Ривер. Там мы нашли приют у Бешеного Коня, в его клане хункпатила.

Молодой вождь принял нас с радушным гостеприимством, а, услышав о наших намерениях поселиться среди оглала, просто сказал:

— Шайены рассеяны, Вокуини погиб. Ташунка Витко с радостью примет под свое крыло родственников друга.

Впредь на всех стоянках Лаура всегда ставила нашу палатку-типи возле жилища Бешеного Коня, часто сама, порой при помощи Ташины Сапевин, Черной Шали, смуглой супруги боевого вождя.

Итак, я примкнул к оглала, самому многочисленному подразделению тетонов в надежде найти в северных прериях мир и покой.

И я нашел и то, и другое. Но тут я должен сразу уведомить читателя, что нарушу последовательность хронологии. Автор взялся писать книгу с продуманной целью: осветить наиболее важные и значительные моменты индейского сопротивления, а первые несколько лет, проведенных им среди тетонов-сиу были лишены каких-либо судьбоносных событий. Историческая значимость последовавших за 1874 годом перемен заставляет его продолжить повесть именно с этого времени. Ибо тогда началась проклятая золотая лихорадка в Черных Холмах, из-за которой продолжительный мир на границе сменился тревожно-непредсказуемым ожиданием. Тогда же и в моей жизни наступила мрачная полоса.

А до тех пор я наслаждался счастливой супружеской жизнью, воспитывал крепкого кареглазого сорванца и с удовольствием принимал участие во всех индейских делах и начинаниях. Меня приглашали на советы вождей, я был организатором и удачливым участником больших бизоньих охот. Словом, мне было грех на что-либо жаловаться. Римский Нос — мир праху его! — отправил нас с Лаурой по лучшей из дорог, к Бешеному Коню и к его свободным людям.

Здесь, как мне кажется, есть смысл вкратце рассказать о жизни Ташунки Витко с тех самых пор, когда в 1865 — ом наши с ним пути разошлись. За это время он возмужал, стал уважаемым всеми оглала лидером. Наш Странный Человек, называли они его за немногословие, замкнутость и скромность. Он много пережил. Один за другим ушли из жизни Высокий Позвоночник и Одинокий Медведь — его лучшие друзья, а затем и единственный брат, весельчак Маленький Ястреб, погибший в краю шошонов-снейков. Избранный Носителем Рубахи, чтобы быть хранителем всех людей, Бешеный Конь в 68 — ом вынужден был снять ее со своих плеч из-за женщины, которую любил. Женщина — Черная Бизониха, племянница Красного Облака и жена младшего брата Черного Близнеца, как всякая лакота, имела право покинуть мужа ради другого мужчины. Она так и сделала на глазах у многих, но Нет Воды выследил влюбленных, и пустил пулю в лицо Бешеного Коня. Выживший хункпатила, дабы не разгорелась вражда среди оглала, отослал Женщину — Черную Бизониху к мужу. Люди оценили его поступок. Но однажды, после гибели младшего брата, скорбящий Бешеный Конь, встретив Нет Воды, потерял самоконтроль и в ярости преследовал его до самой Лосиной реки — Йеллоустон-Ривер. Поэтому-то Большие Животы и сняли с него рубаху.

Но оглала, не смотря на это продолжали считать хункпатилу хранителем народа. Ибо он был одним из тех, кто действительно всегда заботился о людях. Он мог бы запросто стать владельцем огромного табуна, однако с юных лет Бешеный Конь дарил приобретенных лошадей нуждавшимся соплеменникам. У него никогда не было больше пяти скакунов — двух для охоты и трех для войны. Люди уважали своего Странного Человека и посчитали действия Больших Животов непростительной ошибкой. С тех пор Общество Вождей и перестало существовать. А Бешеный Конь завоевывал все большую популярность. Военное общество Владельцев Вороны избрало его носителем копья. Мало того, он удостоился чести нести копье для всего народа, чего не случалось ни с кем из оглала много-много лет.

Теперь несколько слов о южных шайенах и тех людях, которые, так или иначе, влияли на мою судьбу в прошлом. Мой приемный народ, потерпев фиаско на Бичер-Айленд, почти полностью оказался запертым в отведенной ему резервации, где уже давно жили последователи Черного Котла, Джордж Бент со своей женой в том числе. Там же хранились Маа-хутс — Священные Стрелы. Другой почитаемый народом предмет, Исси-вун — Бизонья Шапка, уже давно стал талисманом северных шайенов.

Мой большой друг Чарли, скончался осенью 1868 года от неизлечимой болезни. Мой злейший враг, Стив Блэкберн, попал на 10 лет в тюрьму. Это была приятная новость — наш с Лаурой злой гений хоть на какое-то время, но перестал досаждать нам своими происками.

Что касается Черного Тони Сайкза, то он, по достоверным слухам, разругался с Блэкберном еще до того, как последнего засадили за решетку. Говорили, что он, невзирая на индейскую опасность, дважды побывал за Жирной Травой, рекой Литтл-Биг-Хорн в надежде отыскать припрятанное золото. Сначала он едва унес оттуда ноги, чудом спасшись от тех же бэнноков. В другой раз ему не мешали, но он так и не отыскал золотую лощину. Видно, была лишь одна карта, и она хранилась у Стива Блэкберна.