Макс Брэнд - Поющие револьверы

— Тогда, — медленно сказал Райннон, это вряд ли что меняет, поскольку говорит в пользу Ричардса. На его бежит семь или восемь человек. Он принимает драку и укладывает двоих, а потом убегает.

— Боже мой, Гвинн, ты его друг! — воскликнул Ди.

— Друг? — переспросил Райннон. — Я выгнал его с фермы. Если не веришь, спроси шерифа. Я даже не сказал, что он в доме, я просто выкладываю свою точку зрения.

— Она может быть плохой и она может быть хорошей, — сказал Уильям Ди медленно и раздумчиво, — но я вынужден принять ее. Меня послали искать Ричардса, и, по-моему, я его нашел. За мной пять человек. Передо мной один человек. Вот моя точка зрения. Другой нет!

— Если Ричардс в доме, вам придется миновать еще одного человека, — сказал Райннон. — Если вы меня застрелите, все не войдут внутрь. Двое или трое улягутся отдыхать под фиговым деревом. Не люблю болтать и не люблю хвалиться. Просто говорю то, что есть.

Он поочередно посмотрел им в глаза, и поочередно они отворачивались — не слишком заметно, лишь отводя взгляд.

И хотя было ясно, что они не откажутся выполнить долг или пойти за своим лидером, не менее ясно было, что строгая необходимость им не по душе. Уилл Ди, похоже, ощутил нерешительность людей и яростно повернулся к ним.

— Послушайте, — сказал он, — против нас лишь один человек!

Подал голос Чак Мэпл:

— Если в доме никого нет, тогда мы убьем Гвинна ни за что; если же в доме Ричардс, как только мы откроем огонь по Гвинну, Ричардс начнет палить в нас. Я вас спрашиваю: работа того стоит? Вот и все. Лично я не думаю, что Гвинна можно убить одной пулей. Не похоже на то!

На секунду показалось, что кризис миновал, но только показалось, потому что Уильям Ди был достойным потомком своей семьи — он, не обращая ни на что внимания, продолжил борьбу.

Он не закричал, не стал гневно призывать своих людей. Он лишь очень просто произнес:

— Я зайду в этот дом, ребята, с вами или без вас. Гвинн, тебе лучше отойти!

И он на самом деле сделал шаг вперед. Люди позади него после секундного колебания все вместе двинулись на Райннона.

Ситуация складывалась слишком опасной. Глаза Райннона сузились, запястья начали напрягаться. Он слегка пошевелил пальцами свободной левой руки, поскольку не привык, чтобы в таких случаях она оставалась пустой.

И вдруг их внимание привлек донесшийся звук быстро прозвучавших выстрелов — одного за другим, всего шесть.

— Что это, — спросил Чак Мэпл, довольный, что представился случай отвлечь остальных от своего благодетеля, Райннона.

— Не важно, — сказал Уилл Ди, остановившийся на мгновение. — Не важно! Мы будем задавать вопросы позже…

С полей долетел высокий крик.

— Это кто-то из Ди! — сказал один из группы, опустил винтовку и повернулся.

Крик раздался снова.

— Это Чарли, — пробормотал лидер и отступил на шаг. — Тогда пусть командует он. Он спорит гораздо лучше меня.

Чарли Ди промчался быстром галопом через ворота корраля, перепрыгнул через ограду и, спешившись, закричал:

— Что происходи, Уилл?

Он торопливо прошел по дощатой дорожке. Райннон наблюдал за ним с хмурой подозрительностью. Его приход тем или иным образом должен разрешить проблему.

— Привет, Гвинн, — сказал Чарли Ди. — Что происходит, Уилл?

— Мы проследили Ричардса вот до того амбара. Там его не оказалось. Мы пришли обыскать дом, а Гвинн нас не пускает.

— И правильно делает, — сказал Чарли. — С какой стати ему пускать в дом целую толпу? И даже если Ричардс там, его право оказать ему гостеприимство. Это закон пастбищ, ребята. Вы все должны это знать!

Это была впечатляющая речь. Райннон был удивлен больше всех. Что до Уилла Ди, то он был просто ошарашен.

— У него есть право защищать любого, кого он захочет? — спросил он. — А мы не имеем права довести поиск до конца?

— Он ведь наш друг, верно? — спросил Чарли Ди без колебаний. Разве мы кидаемся друзьями вроде Джона Гвинна? Нет. Не ради того, чтобы прикончить хоть сотню таких как Ричардс.

Он кивнул Райннону.

— Я рад, что успел, — сказал он. — Уилл хотел сделать правильно, но он немножко упрямый.

— Я тоже рад, что вы здесь, — сказал Райннон, и слегка улыбнулся — одними губами.

— Мне бы хотелось, чтобы вы с Уиллом пожали друг другу руки, — продолжал Чарли. — Просто, чтобы показать, что вы не держите друг на друга зла.

— Конечно, — сказал Райннон. — С удовольствием.

Он протянул свою ручищу, и Уилл Ди ступил ему навстречу.

— В жизни не был так доволен, что мной командуют, — сказал Уилл Ди, вздыхая. — Я думал, что в конце концов заговорят винтовки.

— Пошли к амбару, — сказал Чарли Ди, — возьмем след оттуда, ребята. Веди нас, Уилл.

Они направились по дощатой дорожке к амбару, а Чарли повернулся к Райннону.

— Извините, что так произошло, Гвинн, — сказал он. — Мне очень жаль. Однако должен сказать вам вот что: я уважаю вас за то, что вы держите в неприкосновенности свой дом, но если Ричардс действительно у вас, будет справедливо, если вы его выкиньте как только сможете.

— Дружище, — сказал Райннон с неподдельной искренностью, — я никого не люблю меньше Ричардса. И это точно!

Чарли Ди на прощание махнул рукой.

— Приезжайте в гости, — пригласил он. — Тогда мы сможем быть уверены, что вы на нас не обижаетесь за сегодняшнее. Приедете?

— Буду рад, Чарли.

— Тогда до встречи.

Он пружинящим шагом прошел по дорожке и запрыгнул в седло; Райннон смотрел, как он рысью поехал к амбару. По крайней мере шериф был прав насчет этого юноши. Он был человеком действия, человеком быстрых решений и сильной воли.

Райннон вернулся в дом и обнаружил, что Караччи поднимается с пола, где лежал с винтовкой наготове у широкой трещины в наружной стене!

Он виновато улыбнулся Райннону и покачал головой. Они вместе подошли к изголовью постели, в которой лежал раненый.

Ричардс метался по подушке в бреду, лицо его покраснело, а глаза лихорадочно блестели.

— Сиди здесь и присматривай за ним, — сказал Райннон. — Я приготовлю ему поесть.

Это не заняло у него много времени. Он пришел с кухни с супом и хлебом и увидел, что Караччи наклонился над раненым и требовательным, ровным и спокойным голосом спрашивал:

— Как тебя зовут? Как тебя зовут?

Райннон, удивленно нахмурившись, остановился в дверях. Допрос для больного, находящегося почти без сознания, явно был тяжелым испытанием. И с какой стати итальянцу вдруг вздумалось спрашивать, как зовут человека, которого вся округа знала как Ричардса?

На каждый вопрос раненый отвечал бессвязно, но с каждым разом все громче:

— Двадцать пять шагов от входа… повернуть налево… повернуть налево…

Затем его голос изменился и зазвучал до странности отчетливо, когда вопрос Караччи дошел до его затуманенного сознания: