Уилбур Смит - Птица солнца

— Знаю, — сказал я, но провести меня было не так просто. Я месяцами следил за Лореном и видел, как росло его чувство к портрету. Портрет приобрел для него какой-то глубокий смысл, о котором я мог только догадываться.

— А вы хотите, чтобы я его уничтожил, — сказал он.

Мы молчали. Лорен отвернулся и начал расхаживать перед портретом. Наши головы поворачивались ему вслед, как у зрителей на теннисном матче. Он резко остановился прямо передо мной.

— Ты и твои проклятые фотографии, — сказал он и снова начал расхаживать.

— А нельзя ли… — робко начала Лесли, но голос ее замер, как только Лорен развернулся и посмотрел на нее.

— Да? — спросил он.

— Нельзя ли… ну, как бы обойти его… — Голос ее смолк, потом опять окреп: — Проделать проход в стене сбоку, а потом повернуть к отверстию за белым царем?

Впервые в жизни мне захотелось обнять ее и поцеловать.

Лорен прилетел с одним из своих горных инженеров и отрядом горнорабочих машона с шахты «Сестренка», что вблизи Вэлкам. Они привезли с собой воздушный компрессор, пневматические сверла, ручные буры и все остальные принадлежности своего ремесла. Инженер оказался большим рыжеволосым человеком с веселыми васильково-синими глазами и детским лицом в веснушках. Звали его Тинус ван Вуурен, и он всей душой поддержал наш проект.

— Думаю, стену прорежем легко, доктор. После серпентина и кварца, к которым я привык, этот песчаник все равно что сыр.

— Отверстие должно быть как можно меньше, — строго сказала ему Салли. — Как можно меньше вреда росписям.

— Мэм, — искренне ответил Тинус, — я прорежу вам дырку меньше мышиной… — тут он спохватился и заменил слово, — меньше мышиного уха.

Мы с Салли начертили на стене пещеры входное отверстие шахты, расположив его так, чтобы не повредить самые ценные и красивые росписи. Отверстие было всего два фута шириной и четыре высотой, но все равно пришлось пожертвовать замечательной группой жираф и изящной маленькой газелью с большими настороженными ушами.

Отверстие отделяло от белого царя тридцать футов, чтобы на портрете не сказалась даже малейшая вибрация — она могла потревожить волоконца краски на росписи. Тинусу предстояло углубиться на тридцать футов, потом повернуть под прямым углом и вернуться к портрету царя. Начать работу Тинус должен был на следующее утро, а накануне вечером мы развлекали его в гостиной. Атмосфера была как в военном лагере перед опасной вылазкой. Все были разговорчивы, взвинчены и пили слишком много.

Вначале Тинус держался очень сдержанно — его, очевидно, смущало присутствие легендарного Лорена Стервесанта — но бренди помогло ему расслабиться, и он присоединился к общему разговору.

— Для чего вам респираторы, док? — спросил он. — Вы ждете газ или огонь?

— Респираторы? — Лорен отвлекся от беседы с Салли. — Кто заказал респираторы?

— Мне специально заказали шесть респираторов, — прямой вопрос Лорена обескуражил Тинуса. — Специально заказали, сэр.

— Верно, Ло, — спас я беднягу. — Это я их заказал.

— Зачем?

— Ну, Ло… Мы надеемся обнаружить проход или… — я хотел сказать «склеп», но не стал искушать богов… — или что-то вроде пещеры.

Он кивнул. Теперь все смотрели на меня — а выступая перед внимательной аудиторией, я никогда не могу избавиться от театральности.

— Эта пещера была закрыта, герметически, не менее двух тысяч лет. Значит, есть опасность…

— Проклятие фараонов! — вмешалась Салли. — Конечно, вы помните, что случилось с теми, кто первым вошел в гробницу Тутанхамона? — Она провела пальцем по горлу и закатила глаза, состроив ужасную гримасу. Она уже выпила две порции «Глен Грант».

— Салли, тебе следовало бы знать, — строго сказал я, — что проклятие фараонов, разумеется, всего лишь миф. Но есть опасность подхватить неприятную болезнь легких.

— Ну, должен сказать, что я не верю в проклятия и прочую ерунду, — рассмеялся Тинус, излишне громко. Он уже забыл о своем смущении.

— Я тоже, — согласился Рал Дэвидсон.

— Но тут ничего сверхъестественного, — вмешалась Лесли. — Это грибковая болезнь.

Похоже, я совсем утратил контроль над ситуацией. Пришлось повысить голос.

— Если все высказались, я продолжу. — Это вернуло мне их внимание. — Создаются благоприятные условия для развития Cryptococcus neuromyces, грибовидной сапрофитной водоросли, споры которой, переносимые воздухом, могут вызвать смертельную болезнь.

— Это почему же? — спросил Тинус.

— Споры попадают в легкие. Там, в теплой влажной атмосфере, они немедленно прорастают и образуют большие зернистые колонии.

— Ну и ну! — сказал Тинус с выражением величайшего отвращения. — Вы хотите сказать, что в легких растет всякая дрянь, вроде плесени на хлебе?

— А каковы последствия? — спросил Лорен. У меня уже была готова речь.

— Вначале интенсивное поражение легочной ткани, кровоизлияния, высокая температура, быстро ухудшающееся дыхание. Затем начинают накапливаться отходы жизнедеятельности колоний, которые попадают в кровь и разносятся по всему телу, попадая в мозг и центральную нервную систему.

— Боже! — Тинус побледнел от ужаса, его голубые глаза и веснушки показались вдруг на фоне лица очень яркими. — А что потом?

— Отходы действуют как сильнейший нервный яд и вызывают галлюцинации. Затем воспаление оболочки головного мозга и нарушение его функций, аналогичное тому, какое вызывают лизергиновая кислота или мескалин.

— Дьявольщина! — сказал Рал, и Лесли пнула его в ногу.

— Эти грибки сводят с ума? — спросил Тинус.

— На все сто, — заверила его Салли.

— А умереть от этого можно? — спросил Лорен.

— Летальный исход наступает в семидесяти пяти процентах случаев в зависимости от индивидуального иммунитета и скорости образования антител.

— А если человек выживет, есть ли необратимое ухудшение здоровья?

— Рубцы на легких, как при туберкулезе.

— А умственная деятельность?

— Нет. — Я покачал головой.

— Дьявольщина, — сказал Тинус, осторожно ставя стакан. — Я ничего об этом не знал. Обвалы, метан, давление — это все меня не беспокоит. Но эти грибки, — он вздрогнул, — это не по мне. Совсем не по мне.

— Какие меры предосторожности ты собираешься принять, Бен? — спросил Лорен.

— Первая группа будет защищена респираторами, — объяснил я. — Я возьму образцы воздуха и пыли для микроскопического исследования.

Лорен кивнул и улыбнулся Тинусу.

— Довольны?

— А если вы ничего не найдете, а оно там где-нибудь прячется? Готовое прыгнуть, знаете? Как в фантастике?

— Если оно есть, то его много. Должно быть в каждом образце. Под микроскопом его нельзя не заметить. Черная структура из трех шариков, как знак ломбарда.