Владимир Соловьев - Евангелие от Соловьева

— Я проголодался. Пойдемте, отметим сегодняшний день, ибо потрудились мы на славу.

«Отметить — идея хорошая, — подумал я. — Но не мешало бы переодеться, так как со всеми треволнениями и катавасиями, с бросаниями то в жар, то в холод разум справляется, а вот потовые железы — не очень. Короче, душ не помешает».

— Хорошо, — прочитал мои мысли Даниил, — через пятнадцать минут в местном ресторане. И не говорите долго по телефону.

Не знаю, как чувствовали себя мои предшественники в пыльных хламидах, когда пробирались тайком по Земле обетованной, укрываясь в расщелинах от римских дозоров, питаясь подножным кормом и пренебрегая элементарной личной гигиеной, с глубоким презрением относясь к необходимости санации полости рта и не догадываясь о прелестях туалетной бумаги... Ими двигала одна цель — сохранить себя как живых свидетелей явления Его и донести Благую Весть до страждущих. А что будет с несчастными, попавшими под их тяжелое дыхание, их мало беспокоило. Скажем так — вера у них сочеталась с ослабленной чувствительностью к запахам. Иначе они отдали бы Спасителю душу на третий день служения. Впрочем, может, все общество жило так, дурные запахи были обыденностью, народ принюхался и на эту тему особенно не тревожился... Кто знает?

Особенно приятно порассуждать об этих материях, наблюдая, как пузырящиеся потоки воды наполняют джакузи.

Придя в номер, я почувствовал жуткий голод и устремился к встроенному холодильнику — прости, мама, я даже не помыл руки, — а уж потом, с сокрушительным хрустом поглощая орехи, отправился в олимпийский бассейн, притворяющийся ванной комнатой, оставляя за собой шлейф из выроненных орехов, шелухи и фрагментов одежды. Вода набиралась быстро, и я с несказанной радостью проверил Архимедовы посылы.

Хорошо... Все же, что хорошо, то хорошо... Я мог бы развивать этот тезис минут сорок. Но был прерван на взлете телефонным звонком. К счастью, аппарат располагался на расстоянии вытянутой руки.

— Пронто, — лингвистически безупречно начал я.

— Здравствуйте, Владимир Рудольфович! Вас беспокоят из администрации президента. С вами хотел бы переговорить Александр Стальевич Волошин.

С главой администрации я лично знаком не был, но знал о нем премного интересного. Судя по рассказам, он по меньшей мере реинкарнация кардинала Ришелье. Появившийся на этой должности еще при Борисе Демократизаторе, он перешел к преемнику имеете с прочими атрибутами власти — такими, как скипетр, держава, шапка Мономаха, конституция, веч-I го нуждающаяся в поправках, и ядерный чемоданчик, коим все меньше что можно было запустить.

— Я готов.

— Приветствую вас, Владимир Рудольфович. — Голос звучал тихо, но уверенно. — Мы наслышаны о ваших

путешествиях и очень хотели бы с вами встретиться.

— Кто «мы»?

После паузы последовал ответ:

— Для начала давайте скажем так — я. А в зависимости от развития ситуации, может быть, нам придется встретиться и с руководством страны. — Небольшой вздох, потом очередная пауза, и, так как я не прервал ее радостными возгласами согласия, Волошин договорил: — Я имею в виду президента.

— Звучит неожиданно... Такая честь для простого российского журналиста...

— При этом, заметьте, в формате дружеской беседы, без согласования вопросов с пресс-службой.

— Я могу подумать?

— Можете. Вас заберут в гостинице через два часа сорок минут. Об остальном не беспокойтесь. С нетерпением жду личной встречи. Всего вам самого доброго.

— Спасибо, до встречи.

Я положил трубку, выдохнул и опустился под воду. Вынырнув, принялся в срочном темпе намыливать себя без свойственной этой процедуре мечтательности. Намылил голову и, теребя волосы, поймал себя на том, что думаю о Данииле.

Он ведь знал, все знал — и про звонок, и про необходимость поездки в Москву. Ну почему не сказать по-простому? К чему эти семитские штучки — прости Господи, от семита и слышишь! Я что, меньше буду верить, если мне правду рубить прямо в глаза? А то все экивоками, мол, НЕ ГОВОРИ ДОЛГО ПО ТЕЛЕФОНУ... Дальше, Владимир Рудольфович, извольте сами домысливать.

Я был готов пыхтеть еще некоторое время, но услышал голос Даниила: «Спускайся в ресторан, орехами и ворчанием сыт не будешь».

Назло всем я не стал вытираться наспех, а еще и высушил голову феном.

Не торопясь оделся.

Ужаснулся себе в зеркале.

И лишь затем отправился в ресторацию.

Несмотря на небольшие размеры гостиницы, ресторан оказался почти полон. В зале царило роскошное движение, создающее глубокий низкий гул хорошо отлаженной машины, каждый агрегат которой находится в гармонии с соседями и прекрасно знает, чего от него ждут. Официанты двигались уверенно и незаметно, материализуясь практически из воздуха. Присутствие кухни читалось лишь по появлению из ниоткуда блюд. Всем великолепием заправлял мэтр, чья улыбка могла затмить северное сияние.

— Синьор Владимир, какая честь! Ваши друзья в нетерпении! Надеюсь, у вас был прекрасный день. — Он продолжал речь, сопровождая меня к угловому столику, отделенному от основного зала подиумом и аркадой, декорированной вьющимися вечнозелеными растениями, названия которых мне неизвестны. Признаюсь, ген Мичурина — не из моего набора. Элегантно отодвинув кресло и усадив меня, мэтр бросил дежурную фразу: — Могу ли я вам предложить аперитив?

Я посмотрел на стол и увидел, что Даниил и Билл уже заказали красное вино.

— Если только воды с газом — без газа у меня течет из крана дома, — неудачно пошутил я. Потом сказал Даниилу и Биллу: — Простите, что заставил себя ждать.

— Ты уже собрал вещи? — Даниил посмотрел на меня, и мне показалось, что я прочитал легкую усмешку.

Меня буквально подбросило. Я и так завожусь с пол-оборота, как мопед «Верховина», а тут сказалось недосыпание и нервное напряжение... Я чуть не сорвался на крик, не стесняясь ни Билла, ни Божественного присутствия.

— Даниил, что за игры?! Сколько можно ?! Ты нас держишь за слепых котят! И Твои намеки — совершенно хамское тыканье нас мордой в наше небожественное... Я...

Да, я не знаю, что случится в следующие полчаса, и да, может быть, Аннушка пролила масло, но Ты-то что не скажешь прямым текстом?! Нам уже ничего не надо доказывать, мы в Тебя верим безусловно и жизнь свою готовы за Тебя положить... Так нельзя ли попроще, в самом деле?

Эта мысль, может быть, Тебя удивит, но мы тут тоже не пальцем деланные и в своих областях преуспели — Билл, конечно, поболее, но вот в блатных песнях он ни звука. Но сейчас не об этом речь...

Зачем? Почему просто не щелкнуть пальцами, произнести заклинание — скажем, эники-беники, бумки-бурумки, — и все верят, все правильные, все сразу все осознали и поползли на коленях в сторону Иерусалима... Вид сверху такой картины впечатлил бы. Муравьи, возвращающиеся в муравейник, сиречь в Иерусалим. Братская любовь и покаяние гарантированы.