Андрей Васильев - Темные пути [СИ]

Инстинкты на автомате сработали, других обоснований у меня нет. Просто руки привычно легли на руль, трасса, на которую направляясь неведомо куда, я в результате выскочил, в обе стороны практически пустовала, не считая вечных дальнобойщиков, а нога все сильнее вдавливала педаль газа в пол, поскольку мое истинное «я», которые столько лет загонялось вглубь души, вдруг освободилось. Еще бы «Далмора» глотнуть от души — и вот оно, счастье! Да какого черта? Машина, особенно такая, не может ехать медленно. Не должна. Ей нужна скорость, как, впрочем, и мне. Этой ночью я мог умереть, но остался жив, и это мой маленький приз.

Стелла с самого начала сидела молча и только знай зыркала на меня из-под накладных ресниц да посверкивала двумя бриллиантиками, к ним приклеенным. Я вообще никогда ее такой не видел. Впрочем, в тот момент я особо на эту тему не задумывался.

Голос она подала, когда я разогнался почти до двухсот километров:

- Валера, сбавь — попросила она — Не гони так!

- Да ладно тебе — поморщился я недовольно — Эта детка куда больше выжмет без проблем.

- Она выжмет — подтвердила ведьма — Но не надо этого делать. Пожалуйста. Я прошу тебя! Ночь, незнакомая дорога. Это добром не кончится.

- Да ты трусиха! — рассмеялся я — Кому-то следует проверить нервы. И потом — если уж ты села со мной в машину, то…

Фразу я не закончил, потому что понял, что нынешняя ситуация абсолютно зеркальна той, которая случилась… Которая случилась. И наш разговор повторяет тот, давнишний, почти дословно. А следом пришло понимание того, что за разговором прошлое снова может стать днем сегодняшним.

Короче, сбросил скорость, после прижался к обочине, вышел из машины и закурил. Кураж ушел, словно его и не было, потухли огоньки в душе, присыпало их привычным пеплом.

- Зря я все это затеяла — пробормотала Воронецкая, выбираясь из салона — Не надо было тебя к матери тащить. Не надо. Ты прежний мне нравился больше, чем теперешний. Нет, бесил жутко, но я того Валеру хоть не боялась. Точно тебе говорю — лучше бы мы в ресторан какой пошли гадов морских кушать и шампусик пить. Мама твоя прелесть, но тем не менее.

- Не люблю экзотические морепродукты — ответил я, глубоко затягиваясь сигаретой — Как-то раз траванулся ими сильно, меня чуть наизнанку не вывернуло, мне даже «скорую» ребята вызывали. С тех пор всех этих морских ежей и трепангов видеть не могу. Треску жареную или селедочку — с удовольствием наверну, а всех этих обитателей южных морей ешьте без меня.

- Поедем домой — попросила ведьма тихо, прижавшись щекой к моей спине — Эта ночь кончится, и все вернется на свои места. Интриги, поиски предметов, я, ты… Наверное.

- Наверное — повторил я, выбрасывая сверкнувший ярким росчерком окурок в сторону — Наверное. Садись за руль.

- Что? — удивилась девушка — Ты вроде уже успокоился. Или нет?

Я показал ей свою руку, которая немного подрагивала. Адреналин наконец-то прогорел в крови, и хоть внутри меня еще немного бушевал тот, старый Валера Швецов, все потихоньку начинало вставать на свои места.

- Н-да — Стелла, похоже, тоже возвращалась к своему привычному образу, в ее голосе появились знакомые нотки — Прямо отходняк какой-то.

- Он и есть — я сел на пассажирское сидение и захлопнул за собой дверь.

- К тебе, ко мне? — деловито уточнила Стелла, пристраиваясь за руль и натягивая на руки черные перчатки с обрезанными пальцами — Давай лучше ко мне. У меня в холодильнике два бутылки хорошего шампанского стоят, и клубники полно.

- Ты к себе, я к себе — холодно ответил я — Ничего не изменилось, ведьма. Мы с тобой не друзья, мы партнеры. Причем поневоле, а не половые. А еще раньше или позже мы с тобой непременно на узенькой дорожке столкнемся, ты же понимаешь, что это неизбежно. Давай не будем усложнять друг другу выбор, который придется делать.

- Сволочь ты, Валера Швецов из Москвы! — неожиданно тонким голосом сообщила мне Воронецкая, и машина рванула с места в карьер со скоростью, не сильно отличавшейся от той, которую держал я, когда был за рулем.

И уже очень скоро она тормознула у моего подъезда, с неженской силой метнула узелок с золотом, чуть не попав им мне в голову, и столь же стремительно укатила в ночь.

- Вот и вся любовь — сообщил я невесть кому — И так бывает.

- Сам небось накосячил — отозвался откуда-то со второго этажа девичий голос, а после там же мелькнул огонек сигареты — Знаю я вас таких! Козлы! Лишь бы нервы нам поднять.

- Не без того — согласился я с невидимой собеседницей — Но, может, оно и к лучшему, что вот так. Всем спокойнее жить будет.

Ничего не мне сказала на это суровая соседка, только чинарик непотушенный мне чуть за шиворот не свалился.

А вот антиквар, похоже, не знал, что Воронецкая у меня не ночевала. Что уехали мы из Останкино вместе, был в курсе, а про остальное — нет. Кстати, интересно у кого сквозит — у Ростогцева или у Марфы? Или у обоих по слухачу от Шлюндта в свите имеется? Карл Августович может, он такой.

- Сегодня не поеду — заявил я антиквару, решив не углубляться в тему моих отношений со Стеллой — Устал как собака. Ну, и, повторюсь, мне же завтра к девяти на службу. Надо морально подготовится.

- Хорошо — неожиданно покладисто согласился тот — В конце концов монеты никуда не убегут. Старое золото — оно как хороший коньяк, с годами только крепнет. В смысле — в цене.

- Это да — я встал с кровати, подошел к столу, прижал телефон к плечу щекой и развязал косынку — Это верно.

А прилично я вчера нагреб золотишка. В темноте и на нервах как-то внимание на этом не зацикливалось, не до того было, а сейчас, при свете дня и на столе кучка монет смотрится вполне внушительно.

Я разворошил ее и цапнул первую попавшуюся денежку.

- А эпоху вы угадали, Карл Августович, при Петре Алексеевиче монету чеканили — сообщил я в трубку — Правда, червонец это или нет непонятно. С одной стороны тут он сам изображен, с другой орел двуглавый.

- Слева от короны дата должна быть — проворковал в трубку антиквар — Год чеканки.

- Семьсот четырнадцатый — отозвался я.

- Не самый редкий — моментально среагировал Шлюндт — Но если сохранность хорошая, то миллион ты за эту монету получишь. Это с учетом моих комиссионных, разумеется. Кстати, обрати внимание, Петр там пока в царской ипостаси проходит.

- Ага, точно, «цар» написано — подтвердил я, и взял другую денежку — А вот тут он уже император всероссийский, веселый, молодой и усатый. А с другой стороны дядька какой-то выбит.

- Дядька! — возмущенно произнес антиквар — Святой апостол Андрей Первозванный, несущий крест по земле грешной, отображенной в виде полоски. Глянь-ка левее от вышеназванной, какой год указан? Там циферки по двум сторонам разнесены — две слева от полоски, две справа. Нам надо слева.

Читать дальше