Тодор Кондов - Передает «Боевой»

В кондитерской у моста Орлова генерал Никифоров разглядывал кофейную гущу в чашке. Вдруг он поднял глаза и предложил:

— Сашо, давай я тебе погадаю?

Доктор пожал плечами.

— Заранее предупреждаю тебя, что нельзя говорить «благодарю», а то ничего не сбудется…

Сейчас генерала волновала внезапная мысль о Сашо. Юрист и высший военный чиновник, этот человек был одним из немногих, выделявшихся своей высокой нравственностью. Что же сказать Сашо, пока он разглядывает чашку, делая вид, что гадает? О своем уважении к нему? Интересно, сознает ли Сашо, что самое главное в нем — это умение претворять в жизнь любую идею.

— На твоей чашке написано, что ты избрал большой и трудный путь, Сашо. — Генерал улыбался и вертел в руках то, что внезапно потеряло свою условность. — Здесь написано… что, несмотря на бури и бураны… несмотря на песни сирен, капитан корабля приведет его в нужную гавань.

Пеев едва заметно кивнул и заметил:

— Я в этом убежден, но я не верю в хепи энд. Это возможно только в одном случае — если троянцы окажутся лыком шиты.

Генерал поставил чашку на место.

— Откуда у тебя это олимпийское спокойствие, Сашо?

— От самого себя. Я верю в торжество правды.

Радио передавало последние известия из ставки фюрера «о прочесывании районов севернее Нарвика, о подвиге егерской дивизии в боях против остатков английских и норвежских частей». Радиокомментатор восторженно закончил свою речь:

«…Обстановка в Европе подсказывает, что победоносные армии третьего рейха на пути к открытию новой эпохи в истории человечества…»

Генерал пропустил доктора вперед и уже на улице прошептал:

— А я верю, что, если фюрерское бесподобие начнет войну с Россией, Иван покажет, на что он способен. Ведь господин современный «Александр Великий» мечтает о походе к Японскому морю через Сибирь…

Двое мужчин остановились под раскидистым дубом.

Генерал Никифоров посмотрел на аллею, по которой они только что прошли. По обеим сторонам росли чудесные зеленые кусты.

— Послушай, Сашо. Для меня Россия в любом случае — самая притягательная сила в мире. Россия для меня — все.

Пеев медленно развернул какой-то лист бумаги. Перевернул его. На обороте было что-то написано.

— Москва, это совершенно очевидно, верит, что все обстоит именно так, — сказал Пеев. — Ночью получил ответ о тебе. Вот.

Бумажка оказалась у генерала.

Пеев на сей раз записал текст скорописью — он явно спешил:

«19.VI 1941 г. Никифорова впоследствии называйте «Журиным». Сведения, которые он будет давать, должны подписываться его псевдонимом».

Никифоров молча вернул листок. Пеев сразу же сжег его. Когда поднял голову, увидел, что генерал смеется, а глаза увлажнились: быстрый ответ Москвы тронул его, а псевдоним «Журин» развеселил.

— Значит, я — «Журин»… — Никифоров смеялся от всего сердца. Ему показалось, что крепостные ворота Кремля широко распахнулись перед ним, часовые вытянулись по стойке «смирно», и он, болгарский генерал-майор Никифоров, входит туда. Потом он вдруг замолк и спросил: — Могу ли я считать, что Москва доверяет мне? И что я…

— Безусловно, — подтвердил доктор Пеев. — Не только доверяет, дорогой, а предоставляет право смотреть миру прямо в глаза… спасает от позора служить кровавому фашизму…

Генерал, взволнованный до глубины души, молчал. Перед ним, как перед офицером Красной Армии, поставили боевую задачу: разведать дислокацию гитлеровской военной машины в Болгарии, численность и состав дивизий, их зашифрованные наименования, стоящие перед штабами задачи…

— Сашо, по сути дела, это входит в круг обязанностей советского начальника штаба!

Доктор Пеев посмотрел ему прямо в глаза:

— Что ты хочешь скрыть за этой фразой? Утешаешь себя, бережешься от брани, боишься, что фашисты крикнут тебе: «Генерал, ты шпион!» Не так ли?

— Нет, Сашо. Гешев шпион на английской, немецкой, итальянской и черт знает чьей еще службе. Борис — шпион Германии и Великобритании. Шпионаж — это нечто другое… и ты знаешь это… и я. Мы не шпионим, но я боюсь, что пока мы с тобой будем задыхаться от волнения, решая, благородно это или нет… второй корпус проследует через Русе по направлению к Яссам…

Генерал с улыбкой проговорил:

— С помощью этой гнилой, кровавой системы они могут лишить человечество даже права называть все своими именами! Знаешь, я все больше понимаю правильность своей оценки мира… Да, они могли бы! Сколько несчастных людей верят этим безумцам! Сашо! Мы победим!..

Мастерская по ремонту радиоприемников «Эльфа». Ремонт радиоаппаратуры всех видов и наглядных пособий по физике. Улица Константина Стоилова, 18. Собственность инженера Ивана Попова. Технический руководитель тридцати рабочих — младший брат хозяина Эмил Попов.

…Именно здесь весной сорокового года Эмил работал над новым типом радиоприемника. Его увлекла проблема антифединговых ступеней и практическое решение этого сложного устройства. Каждый вечер — допоздна. С паяльником в руке… В большом помещении холодно. А где взять время, чтобы затопить печку?

Однажды рано утром, незадолго до семи, в «Эльфу» вошел господин в сером макинтоше. Поздоровался по-русски. Попросил направить техника по указанному адресу и протянул листок. Эмил прочел пароль… техник нужен для устранения повреждения в подпольной радиостанции «Концертный приемник». Эмил еще раз внимательно посмотрел на гостя.

— Вы где живете?

— В квартале Лозенец, в двухстах пятидесяти метрах южнее французского колледжа, — ответил гость. Очевидно, это был пароль… Гость давно знал и осторожность болгар, и их любовь к Советскому Союзу.

Эмил задумался. Начал медленно укладывать инструменты в сумку. Господин в макинтоше внимательно следил за ним. Лицо молодого мужчины выдавало волнение: оно стало бледным, напряженным. Но глаза смотрели тепло и дружелюбно.

— Я буду дома. Буду ждать вас. До предпоследнего перекрестка улицы вас довезет один наш друг на машине 1317. Запомните этот номер. Он догонит вас на улице Константина Стоилова… До скорого свидания.

Эмил понял, что этот человек, видимо, из советской разведки… Наверняка живет подпольно и решает важные задачи. Иначе ему не сообщили бы этот пароль… А что если провал? Если этот человек из полиции?! Нет, не может быть. Эмил схватил сумку с инструментом и вышел. Все произошло, как условились. Машина остановилась, и он сел в нее…

Эмил отремонтировал радиостанцию.

— Снабдите и меня такой…

— Это опасно.

Эмил нахмурился:

— Знаю.

Потом они сели пить чай.

— Товарищ, поймите… я сам стараюсь делать все возможное, чтобы не выдать себя, чтобы никто не понял, что нет для меня ничего дороже Москвы… Для меня — она все. Мой двоюродный брат собрал коротковолновую любительскую рацию, чтобы установить связь с Москвой… Ничего, что она любительская… мы эту связь установили…