Тодор Кондов - Передает «Боевой»

Ему вдруг захотелось, чтобы нашелся кто-нибудь, кто застрелил бы Бориса. А что случится, если он все-таки останется? Ах да, здесь расположатся британские дивизии. Установится какая-нибудь демократия, направленная против большевистской России, то есть то же самое, что у нас сейчас, но уже не под маркой союза с осью. И все же у Бориса есть кое-какие преимущества по сравнению с любым другим, кто занял бы его место, потому что он был, есть и останется верен Германии независимо от того, кто ею управляет! Даже когда царь старается лавировать, он делает это по требованию Германии. А если его не станет? Дивизии отправятся на Восточный фронт. Боже! Как довезут их до фронта господа офицеры, если только в 19-м полку, пострадавшем от большевистской заразы меньше всего, уже дезертировало восемь человек, причем когда полк размещался в Разграде!

Торжественный банкет, названный товарищеской встречей, устроили, что называется, по всем правилам.

Антон Козаров распорядился, чтобы триста тысяч левов наградных за убитого Эмила Маркова, обещанных лично министром внутренних дел, разделили между непосредственными участниками операции по задержанию Эмила Попова и Эмила Маркова, причем одну треть отдали лично Гешеву. Семье убитого агента Секлунова отдельно отпустили какую-то сумму, кажется, пятьдесят или семьдесят пять тысяч левов. Гешев не соглашался делить на несколько человек эти триста тысяч.

— Если бы Секлунов не сделал эту глупость и не полез перед «Быком», сидел бы сейчас с нами.

Приглашенных предупредили, что явиться надо в вечернем костюме при галстуке.

В зале было сравнительно прохладно. Столы расставили в форме буквы «П». На стену повесили огромную икону с ликом святого архангела Михаила — покровителя полиции и портрет его величества царя Бориса в форме генерала полиции. И все. Козаров, правда, пытался развесить бумажные гирлянды. Управляющий рестораном хлопал себя по лбу и говорил, пытаясь разубедить Козарова:

— Ресторан «Болгария» не парикмахерская, господин Козаров! Немцы повернутся и уйдут, если увидят эти гирлянды!

— Да что с них взять — никакого вкуса!

Козаров заторопился узнать, кто из приглашенных высокопоставленных лиц явится на банкет. Директор полиции действовал, имея двух попечителей: фон Брукмана и невидимого Николу Гешева. Гешев хотел, чтобы Козаров сел рядом с доктором Делиусом. Тем самым удалось бы подчеркнуть равенство между ними. А если принять во внимание руководящую роль Гешева, можно догадаться, что Гешев считает Делиуса значительно ниже себя. С другой стороны от Козарова решили посадить журналиста, Данаила Крапчева, директора и редактора газеты «Зора». Кроме всего прочего, Козаров должен был следить за тем, чтобы кто-нибудь из немецких гостей не оказался рядом с министром внутренних дел Габровским, потому что рядом с ним планировали посадить Гешева.

Остальные могли располагаться по усмотрению Козарова. Все они, по мнению начальника отдела «А», не представляли особого интереса: их можно увольнять, повышать, убивать и от этого никто ничего не потерял бы.

Немцы оказались предельно пунктуальными: ровно с восьми часов их машины начали подъезжать через каждые десять секунд. Приглашенные хлопали дверцей машины, и шоферы сразу же отъезжали по бульвару Царя-освободителя. Начальники на правах хозяев приехали на полчаса раньше остальных и встречали гостей, выстроившись в шеренгу по старшинству. И странно, Габровский, войдя в банкетный зал, сразу заметил Гешева и указал на него своему секретарю:

— Почему не Козаров первый, а Гешев?

— Случайно, господин министр.

— Думаешь, случайно? Ну ничего, если случайно. А что, если это отражает истинное положение дел? Антон не в состоянии подставить ножку Гешеву. Желаю им жить в мире и согласии.

Доктор Делиус пришел с секретаршей. На банкете, кроме нее было еще шесть или семь женщин. Заместительница директора тюрьмы, начальница женского отделения, одна из женщин — агентов Дирекции полиции, несколько чиновниц из министерства внутренних дел.

Гости чинно здоровались. Раскланивались. Повсюду черные костюмы, накрахмаленные белые сорочки. Галстуки. Аромат духов. Тихие разговоры. Дамы в вечерних платьях. Приехали и директора торговых обществ. Главные акционеры крупного табачного объединения «Картель», руководители компании по экспорту продуктов питания и Народного банка. Представитель святейшего синода. От военного министерства приехали полковник Костов и два подполковника из РО, представители министерства путей сообщения и связи во главе с главным директором Борисом Колчевым, а также многие другие известные господа.

Мрачный Гешев кусал губы: не приехал военный атташе Италии. Не явился и военный атташе Финляндии. Появление заместителя военного атташе Венгрии и военного атташе Румынии не утешило его. Отсутствие итальянцев говорило о чересчур многом.

«Следовательно, мою программу надо дополнить еще одним звеном. — Гешев обдумывал свои позиции. — Надо решить, что самое выгодное лично для меня, особенно после того, как в Италии все окончательно запутается. Ведь неизвестность когда-то кончится. Надо поручить… Кому же поручить? Штарбанову? Он не знает итальянского. Ничего не понимает в политической разведке. Умеет только ломать людям кости. Ладно, решу это завтра».

Гости занимали свои места. Заиграл оркестр.

Министр Габровский смотрел на хозяина. Козаров встал. Постучал вилкой по тарелке. Негромко, но властно. Он стоял и смотрел из-под густых бровей на собравшихся людей. Рядом с ним сидел Павел Павлов. Завистник, считавший себя начальником Гешева, а занимавшийся мелкими происшествиями. Гешев докладывал, что Павел Павлов хранит в своем сейфе доклад секретаря Богдана Филова о специальном самолете, в полной готовности стоящем на аэродроме «на всякий случай». Наивный, он считал, что это даст ему в руки крупный козырь! Неужели он не знал, что здесь каждый против каждого, против всех остальных и все против каждого в отдельности, что все они хранят какую-то тайну, способную скомпрометировать его или навредить ему. Неужели он не знал, что цена этих тайн меняется в соответствии с обстановкой и что, если год назад этот самолет «на всякий случай» мог вызвать министерский кризис, то теперь он вызвал бы всего лишь насмешки. Павел Павлов улыбался. Габровский не терпел бы его ни одного дня, если бы нашелся другой, более толковый, если бы Гешев пожелал занять его пост. Но у Гешева, очевидно, другие, более широкие планы. Уж не нацеливается ли он на его место?

— Многоуважаемые гости, ваше высокопреосвященство, уважаемые дамы и господа, — начал свою речь Козаров. — Эта наша встреча призвана собрать элиту нашей нации в момент, имеющий решающее значение для судьбы великой Европы. Мы хотим доказать наше несокрушимое единство, причем в тот момент, когда эгоцентристские продажные круги пытаются вынудить великий рейх в одиночку вести священную борьбу против азиатско-плутократической коалиции…