Тодор Кондов - Передает «Боевой»

Царь молча слушал. Он был убежден, что такой полицейский, как Гешев, признает подобные вещи только тогда, когда действительно начинает попахивать разгромом. А раз немцы потерпели такое тяжелое поражение под Курском и раз Виктор-Эммануил смог преодолеть свой страх и благословил декретом свержение Муссолини… раз там нашлись силы, способные смести всесильного до недавнего времени дуче… Группа Пеева и Никифорова могла нанести огромный ущерб. Да, огромный. И Гешев прав, сто раз прав.

— Ваше величество, сегодня к вам явится итальянский чрезвычайный посланник. Доктор Делиус звонил мне и просил сорвать эту встречу. Чрезвычайный посланник Венгрии тоже хочет встретиться с вами. Делиус ищет способа сорвать и эту встречу. Это уже что-то значит, не так ли? И как тут быть, ваше величество?

— Это точка зрения самого Делиуса или кто-то навязывает ее ему? Уж не прячется ли за ним Бекерле?

— Ваше величество, за ним наверняка кто-то стоит.

— Интересно, что скажет Гитлер о позиции Италии и об остальных союзниках после поражения под Курском, когда я приеду к нему?

— Его дела плохи, ваше величество. Он будет просить у вас войска для Восточного фронта, но армия не годится для войны против большевистской России. У нас нет надежного тыла, численность партизан непрестанно растет, участились случаи дезертирства солдат. Полиция одна не в силах справиться с большевиками в нашей стране.

— С помощью нашей армии мы не сможем спасти Гитлера от поражения, если не произойдет какого-нибудь чуда, Гешев. Я начинаю уже отчетливо представлять себе поражение Германии.

— Ваше величество, разрешите прочесть, что пишет по этому поводу доктор Пеев: «Для меня существует только одна политическая сила, способная вывести нас из теперешнего безнадежного катастрофического положения — это СССР…» Я, разумеется, не разделяю его точки зрения и поэтому предлагаю вам подумать о таком варианте: призвать английские войска в Болгарию, тогда большевистской России трудно будет вводить свои войска в нашу страну. Только так можно сохранить трон, государь!

— Об этом я думал, Гешев. Но еще не настало время. Кроме того, мы должны сделать все возможное для победы Германии. Она все еще сильна. Мне вовсе не хочется видеть мое царство побежденным, Гешев. Совсем не хочется. Поэтому-то я и рассчитываю на вас, Гешев. В этом году вы должны окончательно ликвидировать партизанское движение в Болгарии и очистить мою армию от коммунистов!

— Тогда попрошу вас согласиться со мной и предоставить для начала в мое распоряжение Кочо Стоянова.

— Кочо в вашем распоряжении, Гешев. А что мне посоветует Лулчев с его любовью к короне моего двоюродного брата короля Британии? Посмотрим. Гешев, я очень благодарен вам. Постоянно держите меня в курсе всего происходящего в столице. События становятся угрожающими.

Гешев велел шоферу отвезти его к Любомиру Лулчеву. «Этого хитреца надо посадить на место. Он должен плясать перед Борисом под мою дудку». И со своей папкой с выдержками из показаний доктора Пеева он предстал перед советником и прорицателем:

— Здравствуй, господин Лулчев. Его величество пожелал, чтобы мы поговорили предварительно.

Лулчев пристально посмотрел на полицейского. Ясно, что царь ничего подобного не приказывал. Но отказаться от разговора — значило бы в лучшем случае нарваться на неприятности. К тому же имеет смысл узнать об отношении полицейского к доверенному лицу дворца и к британской разведке.

— Давай поговорим, Гешев. Ничего не имею против, ничего. Давай присядем!

Это уступка. За ней должна последовать еще одна. Еще и еще, пока этот господин не поймет, что его голова в руках начальника отдела «А».

— Но не здесь. Садитесь в машину, я отвезу вас в одно место, совсем близко отсюда, всего в десяти минутах езды.

Лулчев побледнел, но подчинился, потому что знал: Гешев повсюду носит с собой пистолет, даже когда входит к царю. Охрана ждет его в старом мерседесе, в пятидесяти метрах от парадного входа во дворец.

— Как вам будет угодно, господин Гешев. Только я намеревался идти к царю. Мы не задержимся?

Гешев сел за руль и указал на место рядом с собой:

— Садитесь, господин Лулчев, не беспокойтесь. Я отвечаю и за вашу жизнь.

Машина понеслась по направлению к дворцу. Он дал знак своему шоферу и агенту, чтобы они следовали за ними. Они ехали по пустынному Пловдивскому шоссе и начали подниматься на возвышенность перед Нови-Ханом.

— Куда вы меня везете? — спросил советник.

Ответа не последовало. Царедворец вышел из себя. Начал угрожать, перечислять свои заслуги перед дворцом. Упомянул о любви Бориса к нему. А Гешев молчал и ухмылялся. Вот и овраг. Кустарник. Проселочная дорога вела куда-то вверх, к вырубленному лесу с его кривыми, плохо растущими дубками и гнилыми пнями. Машина то и дело подскакивала на ухабах. Мотор ревел. Когда же машина остановилась на поляне, Гешев открыл дверцу машины, вышел и сказал:

— Пожалуйста.

Было очень тихо. До господа и царя далеко. До остального мира тоже. В пятистах — шестистах метрах ревел мотор второй машины. Она остановилась. Мелькнули фигуры людей из охраны Гешева. Исчезли.

— Лулчев, давай согласуем линию поведения перед царем. Иначе вторая наша прогулка кончится так: я уйду, а ты останешься лежать в земле. В полиции составят протокол: «Убит партизанами из-за собственной неосторожности».

— Ты, Гешев, берегись, чтобы они не выскочили сейчас откуда-нибудь.

— Здесь их нет. Ты не заметил часового воинской части в трехстах шагах отсюда? Если не заметил, то вряд ли из тебя выйдет хороший разведчик. Гешев собственной персоной в западню не полезет. Ну ладно, оставим это. Итак, о твоей линии поведения перед царем. Будь осторожен! Не подведи меня, потому что я узнаю об этом и тогда тебе это даром не пройдет. Я знаком с твоими хозяевами. Они верят мне больше, чем тебе. Это тебе известно?

Лулчев сел на траву. Значит, на сей раз не придется умирать.

— Гешев, ты же все знаешь. Почему же не проверишь где следует?

— Ты мне голову не морочь. Тамошнюю линию я знаю. Меня интересует здешняя.

— Я слышал, что у тебя возросли аппетиты.

— Нет, но мне вовсе не хочется, чтобы меня повесили красные.

— Да… В этом ты прав. Моя линия поведения? Хочу внушить царю, что он сидит на заминированном троне, что у него нет войск, что он не должен быть таким упрямым и не должен брать на себя обязательство непосредственно вступить в войну. Ведь тогда вспыхнет революция и его сметут. Пусть помогает немцам, но делает вид, что служит британским интересам.

— Все это известно. Меня интересует другое — Италия. Что ты предпринял в этом отношении?

— Ничего. Абсолютно ничего.