Александр Сабуров - За линией фронта

— Это дозор на заставу весть подает, — успокаивает нас Антон.

Мы снова едем безлюдным, молчаливым лесом.

— Стой! Семнадцать! — гремит из-за толстой разлапистой сосны.

Рева осаживает Машку. Антон молчит. Только губы его беззвучно шевелятся, словно он про себя решает сложную задачу и никак не может решить.

— Свои, хлопцы! Свои! — кричит Рева.

В ответ из-за сосны щелкает винтовочный затвор и раздается грозный окрик.

— Стой! Стрелять буду!.. Семнадцать!

— Пять! — радостно вырывается, наконец, у Антона.

— Один ко мне, остальным остаться.

— Чертов пароль. Никак не сообразишь сразу, как из двадцати двух семнадцать отнять, — ворчит Антон и, проваливаясь в сугробах, идет к сосне.

Из-за ствола выходит боец с винтовкой. Двухминутный разговор с Антоном — и мы снова едем по лесу.

— Це конспирация! — восхищается Рева. — А у нас — вали комар и муха.

Да, прав Рева. Плохо у нас налажена охрана базы. Вернемся и немедленно же выработаем с Бородавко новую систему охраны…

На маленькой полянке нас встречает застава. Один из бойцов садится в розвальни — и через двадцать минут мы у землянки.

Дежурный, поговорив с нами, ныряет вниз. По ступенькам поднимается высокий брюнет.

— Здравствуйте, товарищи. Кто из вас Сабуров и Богатырь?

Мы рекомендуемся.

— Алексей Дмитриевич Бондаренко, секретарь райкома, — и он крепко жмет наши руки.

— Павел Рева, командир диверсионной группы.

— А-а, так это вы, значит, вторглись в наши владения и заминировали нашу дорогу? — улыбается Бондаренко.

— Яки владения? Яку дорогу? — недоумевает Павел.

— Шоссе Брянск — Трубчевск, дорогой товарищ, — продолжает улыбаться секретарь. — Причем две мины удачно взорвались. Должен признать — хорошо сработано. Чисто.

— А як же вы узнали о минах, товарищ Бондаренко? — удивленно спрашивает Рева. — Яка гадюка проболталась? Шитов? Ни… Его хлопцы? Ни… Дядя Андрий?. Ну ясно, вин. Вин!

— Не то слово, товарищ, — смеется Бондаренко. — Не проболтался, а доложил: он ведь выполнял мое задание, когда выходил с вами на дорогу… Но об этом после; А сейчас должен извиниться. Наше заседание затянулось… Прошу к нам. Сообща послушаем, сообща потолкуем.

Спускаемся в просторную чистую землянку. За большим столом сидят человек пятнадцать.

— Знакомьтесь, товарищи, — представляет нас Бондаренко. — Ну, товарищ Кошелев, продолжай.

Кошелев весь какой-то красно-рыжий: красный тулуп, опоясанный ярко-желтыми ремнями, рыжие усы, рыжий воротник на тулупе.

— Я все сказал. Мне больше нечего докладывать.

— Ты ни слова не доложил о выполнении решения райкома, — холодно говорит Бондаренко.

— А что же я докладывал до сих пор? — и в голосе Кошелева явно слышится раздражение. — Ну что ж, изволь: повторю еще раз. Райком поручил мне организовать отряд. Он организован: сорок семь бойцов, из них сорок вооруженных, остальные ждут оружия. Есть пулемет… Что же еще?

— Тебе райком поручил организовать связь с народом, с подпольем… Выполнил? — спрашивает плотный седой военный.

— Я командир, — резко отвечает Кошелев. — Мое дело воевать, а не с газетами по селам ходить, как некоторые, — и он бросает насмешливый взгляд в нашу сторону. — С подпольем я путаться не буду.

— Во-первых, — холодно отчеканивает Бондаренко, — с подпольем не путаются, а работают. Во-вторых, партизанский командир без связи с народом — не командир, а пустое место. А в-третьих, доложи, как ты воюешь без народа и без подполья.

— Разведка режет, — смущенно отвечает Кошелев. — У меня всего два разведчика. Пошлешь — ни с чем вернутся: везде патрули, заставы. А без разведки как без рук — никуда не сунешься…

— Вот что значит остаться без подполья и без народа, — сурово перебивает Бондаренко. — Поистине как без рук…

Добрый час идет заседание райкома. Добрый час сурово «прорабатывают» Кошелева. Донельзя сконфуженный, он стоит перед райкомовцами. Ему назначают срок для выполнения заданий и объявляют выговор.

Заседание закрыто, но мы по-прежнему сидим за столом и обмениваемся опытом проведенной боевой работы.

Алексей Дмитриевич рассказывает, что у Трубчевского подпольного райкома два партизанских отряда. Один — во главе с Кошелевым — орудует в южной части района. Второй базируется в его северной части. Им командует Сенченков — тот седой плотный военный, который спрашивал Кошелева о подполье.

Мы с удивлением узнаем, что райкому известно о всех наших делах. Оказывается, Бондаренко уже давно обнаружил нас в Брянских лесах. Вначале приглядывался, а когда убедился, что нам можно доверять, дал указание своему подполью помогать нам и докладывать райкому о каждом нашем шаге. В довершение всего выяснилось, что даже некоторые наши разведчики — подпольщики райкома…

Среди новых друзей-трубчевцев мне особенно запомнился Алексей Дурнев.

Молодой, внешне ничем не примечательный, он сидел на нарах между Богатырем и Ревой и спокойно, без малейшей рисовки рассказывал о том, как в страшные дни эсэсовского террора возглавил одну из подпольных райкомовских групп в Трубчевске, как подпольщики этой группы проникли в фашистские учреждения города, установили связь с нашими ранеными в госпитале для военнопленных, организовали вооруженные группы, распространяли листовки, выпущенные райкомом, организовали массовую читку «Правды».

Бондаренко рассказывает, как они нашли «Правду». В ночь на девятое ноября над лесом кружились наши самолеты. Трубчевцы решили — сброшен десант. Пошли его искать и наткнулись на газету.

Постепенно выясняется, что Дурнев не только руководит подпольной группой в самом Трубчевске. Время от времени Алексей со своими диверсантами выходит из города и бьет противника на лесных дорогах. Недавно они подорвали пять фашистских грузовых машин с гитлеровскими солдатами.

— Мы с фюрером двойную бухгалтерию ведем, — смеется Дурнев, и в голосе его чувствуется гордость. — Он записал, что эти вояки на фронт пошли, так сказать, заприходовал их на передовой, а мы их же в расход вывели. Только я так думаю — наша бухгалтерия вернее.

Бондаренко подходит к нему и ласково кладет руку на плечо.

— Молодчина у нас Дурнев. Полковое фашистское знамя отнял и к нам притащил… А вот с языком своим до сих пор справиться не может.

Оказывается, секретарь подпольного райкома не любит даже отдаленного намека на бахвальство.

Один за другим вступают в разговор трубчевцы.

Товарищ Савкин, начальник районной милиции, рассказывает, как 7 ноября группа коммунистов, которую возглавили он и товарищ Кузьмин, уничтожила весь вражеский гарнизон, расположившийся на ночлег в селе Радутино.

Секретарь партийной организации Николай Коротков сообщает о делах трубчевских подрывников: в день годовщины Великого Октября коммунисты-диверсанты Левкин, братья Карпекины, Шевченко, Белоусов обрушили крупный мост, построенный гитлеровцами на большаке Трубчевск — Брянск…