Мальтина Аль-Самат - Гильдия юристов-аферистов-утопистов и прочих специалистов в рамках законов РФ. Бюро решения проблем

«Все проблемы обычно начинаются одинаково: сидела женщина, скучала…» – в известном анекдоте говорится о скучающей женщине. Но разве не так начинаются проблемы у скучающих мужчин?

Соучредитель одного из столичных банков Константин Мельтишевский в советское время тоже являлся видным экономистом, и работал вместе с виновником торжества на благо социалистической Родины. А когда социалистической Родины не стало, пришлось ему работать на себя, и вполне успешно. И вот сегодня он явился спонсором презентации книги о старом друге и товарище. Впрочем, и сама книга была написана по его инициативе и выпущена за его счет. И вот дело было сделано, и Мельтишевский заскучал – а зря. Очень зря он это сделал! Потягивая коньячок, Константин Иванович неспешно оглядывал комнату, в которой проходил банкет. Взгляд его скользил по румяным лицам повеселевших журналистов, друзей из своей старой гвардии, о чем-то оживленно беседующих. Не без интереса разглядывал Мельтишевский репродукцию картины Василия Пукирева «Неравный брак». Картина навела крепкого деда на размышления о его личной жизни, и он погрузился в воспоминания. Как часто бывает, что люди, превосходно разбирающиеся в политике, экономике и прочих глобальностях вселенского масштаба совсем не разбираются в других людях, в своей семье, в своих близких. Именно таким и был Мельтишевский.

С первой женой Константин Иванович познакомился еще в студенческие годы. Вместе они прошли через трудности жизненного становления и неустройства, вместе строили будущее, получили свою первую квартиру. В браке родились две дочери. Как и все благополучные семьи, вместе жили, вместе работали и вместе отдыхали. Карьера Константина Ивановича шла вверх, и вот, как тоже часто бывает, он стал нужен не только своей жене.

И Мельтишевский из семьи ушел. Любящую его женщину и дочерей он променял на молодую девицу, любящую его социальный статус и возможности. Впрочем, несмотря на недовольство новой подруги, первой жене Константин Иванович оставил квартиру и щедрую материальную помощь. Со временем Мельтишевский понял, что с новой женой у него нет ничего общего. Страсть прошла, интим приелся, а говорить с ней было не о чем и незачем. Однако у них сложился неплохой альянс – он любил ездить на рыбалку, проводить время с друзьями и любовницами. И она любила, когда он ездил на рыбалку, проводил время с друзьями и любовницами. А на официальных приемах и в командировках она сопровождала его в роли красивой и хорошо оплачиваемой куклы. И все бы было ничего, но в один прекрасный день, вернувшись домой, он не нашел ни жены, ни семейных ценностей, ни хранившихся дома денег. Вместо всего вышеперечисленного его ждала короткая записка: «Прости, Костя. Но с ним мне лучше». Костя простил, но для того, чтобы получить развод, пришлось сначала найти беглянку, а потом выиграть суд, оставив неблагодарную самку с голодным кобельком у разбитого корыта.

И вот теперь Константин Иванович смотрел то на картину, то на спящую Розу, и думал «за жизнь». Между тем банкет был окончен, и Мельтишевский, которого ждал шофер, разбудил уставшую Розу и любезно предложил подвезти ее домой. По дороге Роза, расслабленная вином, горько жаловалась на несчастную жизнь Константину Ивановичу, повествуя про свою несбыточную мечту, про удачливую сестру, кастрюли, ненавистный пылесос, тряпки и родную деревню с домом, крыша которого течет, и починить ее некому. Роза была ровесницей младшей дочери Мельтишевского, и что-то по-отечески теплое ощутил он к этой провинциальной девочке. «Маленькая дурочка, – думал он, – если вытянуть тебя из такого болота, то ты-то и будешь благодарна мне всю жизнь!»

«Старенький дурачок, – думала жизнь, ласково глядя на умиленного Мельтишевского, – ничему-то я тебя так и не научила!» Впрочем, в оправдание Константина Ивановича можно заметить, что он вовсе не был одинок в своих заблуждениях, и что его заблуждение сродни другому, схожему и очень распространенному среди мужчин: многие представители сильного пола смертельно боятся связать жизнь с красивой женщиной. Они полагают, что красивая легко найдет другого. А страшненькая будет благодарна за выпавшую ей честь и сохранит верность до гробовой доски. Увы вам, господа хорошие, отнюдь! Есть женщины верные и благодарные, и есть другие. И если они другие, то никакое уродство и никакое болото не заставит их быть вам верными и благодарными. Напротив, они сочтут, что сделали вам честь, осчастливив своим присутствием. И, дорвавшись до недоступных ранее удовольствий, пустятся во все тяжкие. И даже не думайте их запирать или приставлять к ним охрану – вам успеют наставить завидные по своей ветвистости рога по дороге к мусоропроводу и обратно.

Но не будем о грустном и вернемся к нашим героям. Не утомляя любезного читателя лишними подробностями конфетно-букетного периода, просто поставим его в известность, что свадьба Розы из совхоза и банкира Мельтишевского состоялась через полтора месяца. Итак, ГОРЬКО!!!

В кабинете продюсера Киркишевского проходило совещание. Стареющий молодожен Мельтишевский раскошелился, и проект «Розали» был «запущен в производство». По просьбе восходящей звезды звукорежиссером при ней был назначен Илья Покатушкин (студия «Покатилья», помните?). Кроме Кирияка и Ильи в кабинете находился стилист-визажист Паша Зверский.

– Я правильно понял, что это все, на что способна девица, при всем вашем усердии? – обратился Кирияк к Илье, прослушав простенькую песенку в Розином исполнении, заштопанную-перештопанную, разглаженную и переглаженную Покатушкиным.

– Вы поняли абсолютно правильно, Кирияк Адрианович, – отвечал Илья. – Вы даже не представляете, как выглядит истоШник звука в оригинале, без обработки.

– Весьма печально, – парировал Киркишевский. – Весьма. Получается более чем обычно. Что будем выделять в необычное?

– Пришло в голову снять клип, где она лезет на дерево, распугивает поющих птиц и орет сама, и можно без обработки.

– Очень оригинально, Паша. Какие еще будут предложения?

– Без обработки «ни-ни». Вы это не слышали, а я слышал. Там лихо, – возразил Илья. – Мне кажется, лучше всего ей могут подойти заводные песенки для дискотек. За счет запоминающихся ритмов и коротких фраз будет вовсе не так ужасно. А из шепота, медвежьего рева и лошадиного ржанья я слабаю что-нибудь среднеарифметическое, похожее на голос. Фальшь зачищу.

– А ты внешность не учитываешь? Допустим, хореографы научат ее нескольким несложным движениям, а отплясывать будет подтанцовка. Но она совсем не тянет на заводную куклу. У бульдога и носорога имидж разный. И какая она нафиг Розали? Дульсинея Тамбовская ей бы подошло куда лучше, – Паша посмотрел на босса, ища поддержки, но Киркишевский внимательно слушал дискуссию двух молодых людей и вступать в нее пока что не собирался.