Александр Сурков - По особо важным телам

— Простите, что раньше времени. Есть информация?.. Понял, не дурак… Да, нашел. В третьей больнице. Тут уже охрана из СБУ. С ними мне контактировать?.. Понял… А что случилось?.. Понял… Как выясню, сразу же доложу!

Ричер, не сбавляя скорости, вроде мимо и ехал, проскочил мимо входа и, сделав круг в два квартала, подобрался к задним воротам.

То, что рассказали из Киева, порождало больше вопросов, чем давало ответов. По их информации, полученной через военных, Ан-2 действительно приземлился на Краматорск. Там его встретил разведвзвод тридцать третьей бригады и подразделение СБУ, но не местное — левое. Прибывшее только вчера «для выполнения поставленной задачи». Дело обычное, кто только и зачем в АТО по секретным делам не ездит. Задавать вопросы не принято, у всех работа своя. Да только вот эта залетная спецура как-то подозрительно лихо перетянула на себя всю инициативу по приему и окучиванию нежданых гостей. Их старший услал с полосы разведчиков и роту охраны. Затем прибывших, а значит, и тушку Овоща, на свою базу забрал, после чего наглухо закрыл всю информацию так, что, невзирая ни на какие усилия, к ней пробиться не удалось. «Разве что Первого не будили, — честно доложилось начальство. — Но все глухо как в танке».

Чтоб они в своем СБУ в четырнадцатом так секреты хранили, подумал Ричер. Единственную зацепку, правда, Киев ему все же дал. Разведчики, покидая аэродром, с какого-то перепугу чуть не под стволами прихватили с собой и летчиков, о чем совсем недавно доложил по своей линии их комбриг.

Тридцать третья бригада? Там же вроде Петро командует! А вот это уже творча вдача. С ним, спина к спине, от сепаров отбивались под Дмитровкой, дожидаясь подмоги. С тех пор у них продвижение по службе пошло. Только вот Ричеру, после дурацкого залета, командная карьера накрылась тяжелым латунным тазом, а боевой товарищ уже одной штаниной в генеральских лампасах.

Телефон не поменялся, и Петро отозвался сразу — несмотря на ночное время, явно не спал.

— Да, летунов привезли хлопцы, — рассказал комбриг после коротких ритуальных приветствий, даже не удивившись вопросу. — Варяг, комвзвода, с ними, оказалось, знаком… Спецура попробовала на понтах залупиться, но с разведкой не поспоришь.

— Могу пообщаться?

— Да нет проблем. Прямо сейчас?

— Смотря где они… — штаб бригады располагался в Часовом Яре, до которого около часу езды через три очень бдительных блокпоста.

— На «Славкуре» сидят.

А вот это нормально. Санаторий «Славянский курорт», облюбованный рядом подразделений, был почти что под боком — Краматорск и Славянск слиты в агломерацию.

— Да, я рядом, минут через двадцать там буду.

— Номер машины скинь, я охрану предупрежу. Дорогу знаешь? Ну вот и славно. Будешь у меня — заезжай.

— Плюс!

— Плюс!

Отлично. Хочется надеяться, что летчики прольют хоть какой-то свет на сложившуюся ситуацию. Но сперва нужно проведать раненых. Которых охраняет спецура. И скорее всего, судя по бойцу на входе, не охраняет, а сторожит.

Оставив машину на безопасном удалении от объекта, Ричер с деловой мордой пехотного офицера потопал на задний больничный двор. Точно, у спецуры аврал и бардак! На центральном входе целый Робокоп выставлен, а с тылов, откуда, скорее всего, можно ждать любого сюрприза — ни души, только медработник какой-то топчется. Стало быть, и дорога открыта, и язык из местных имеется.

Медработник оказался толстячком-санитаром в сальном халате. Выскочил явно на перекур, однако своего табака по ночному времени не имел и оглядывался по сторонам с хитрым видом опытного «стрелка».

— Извиняюсь, закурить не найдется?

Ричер молча достал располовиненный «Кент», раскрыл пальцем, протянул пачку.

— Две бери! На дежурстве?

— Ага! Благодарю!

По словечкам — из городской шпаны, но не местный. Значит, жаться не будет, все, что знает, расскажет.

Как и на аэродромном КП, дорогое по здешним меркам курево сработало безотказно.

— Слышь, я со светлодарки приехал. Тут наших хлопцев раненых привезли, командир отправил узнать, что и как.

— А, так это твои тут накуролесили? Ну, вы там все шизанутые…

— Оба-на! Что случилось?

— Та ты шо! Тут такой шухер был! Сперва на реанимобиле привезли троих военных откуда-то — девку, мужика с простреленным плечом и третьего, у него пуля в животе. И не просто привезли, а с охраной. Это точно твои?

— Мои! Точнее не бывает! — не скрывая радости ответил Ричер. Значит, Ласка тоже свинтила... Теперь оставалось выяснить судьбу Шульги и, конечно, груза. Ну да ладно, проблемы будем решать по мере их поступления.

— Ох твои и устроили!

— Что такое? Опять нажрались? Так ты скажи, в какой они палате, я быстро разберусь!

— Какая, в жопу, палата!? Девка и раненый двух охранников разоружили, связали и в подсобке заперли, со швабрами и халатами. Никто ничего не знал, пока вторая бригада из ментовки не прибыла. Того, что в реанимации, охранять. Своих не нашли, связи нет, пошли мелким чесом больничку шухерить. Их там и сейчас шо муравьев.

— Это ж залет, бля! — Ричер, напрягая все свои актерские таланты, как мог, изобразил командирское охренение. — Ну и что дальше было?

— Та не кажи, все как в кино! Поки тех беглых по больнице шукали, они у ментов машину угнали и свалили отсюда… Залет, конечно. Не, ну если тебе нужно с их старшим поговорить, так я давай проведу…

— Да не, ну нах. Пусть теперь командир сам разбирается. Я замполит, мое дело маленькое, проверил-доложил… Слушай, я поеду, наверное. А ты не говори никому про меня. Бо не отцепятся, до утра заставят протоколы писать... А сигареты — все забирай, брат!

Санитар принял протянутый «Кент» и кивнул, соглашаясь с аргументами собеседника. «Любовь» военных к бумажно-протокольным делам ни для кого не секрет.

— Так, ладно, а с тяжелым там что?

— Прооперировали. Я его сам на МРТ катал. Хирург сказал, что пуля в позвонке застряла, вынимать не рискнул.

— И что МРТ?

— Да хер знает. У нас тут нейрохирург из Киева, волонтер. Так Цыганенко, ну тот, что оперировал, сразу его разбудил. Он посмотрел. Говорит, точно, пуля в позвоночнике. Нужно срочно везти на операцию в Киев, а лучше в Днепр, в «Мечку». Они часто осколочно-пулевые оперируют, поэтому там опыта больше. А у нас, сказали, еще дня три, и все пи*ец, в лучшем случае ноги отнимутся.

А вот это уже ойбля, подумал, прощаясь, Ричер.

Палату, в которой лежал под аппаратом Еврей, охраняли почище президентских апартаментов. В коридоре толклось четверо, в предбаннике — двое. В сам бокс, отделенный матовым полупрозрачным стеклом, доктора военных не допустили — санитария.

Однако есть у постсоветских, даже загранично оснащенных больниц, один небольшой изъян. Облздравы повсеместно не жалели денег на герметичные пластиковые окна, но при этом отчаянно экономили на климат-контроле, так что в наглухо закупоренных маленьких помещениях летом очень жарко и нечем дышать. По этой причине одну из створок окна реанимационная сестра, чтобы не перегреть больного, оставила приоткрытой.