Александр Сурков - По особо важным телам

Ко второму тому стало ясно, почему дело наглухо засекретили. Из документов, которые грабители выгребли из сейфа и, за ненадобностью, разбросали по полу, выходило, что убитый полковник сотрудничал с российской Службой внешней разведки. К тому времени Генеральный уже объявил публично о «деле чести» и «терроризме», так что дело отказались передавать в СБУ. Впрочем, те, учуяв полный «глухарь», особо и не настаивали.

Прорыв, если можно так выразиться, наступил на четвертом томе. В феврале текущего года некая бандгруппа на Полтавщине попыталась взять инкассаторскую машину, но получила жесткий отпор. Инкассаторы были все ветераны с боевым опытом, и после того, как их попытались заблокировать на дороге, без малейших рефлексий открыли огонь на поражение. Из троих нападавших ушел лишь один, да и того на следующий день взяли в больнице с пулевыми ранениями.

Приятные для следствия сюрпризы принесла машина, которую использовали налетчики. Была она, как выяснилось, «одолжена под залог» с одной из киевских частных штрафплощадок. Среди извлеченных из корпуса пуль две оказались старыми, и, если верить пулегильзотеке, были выпущены из автомата, закрепленного за одним из полицейских того наряда, который преследовал в ноябре убийц. Терещенко оценил степень следственной удачи — такой лотерейный билет вытягивают в лучшем случае раз за всю службу.

После такой находки машину разобрали на части и вытянули из нее все, что хоть как-то можно было использовать для идентификации личностей. Таким образом были обнаружены пятна крови, которая, по результатам генотипоскопии, принадлежала некоему Сергею Велецкому. В прошлом году в общую базу начали вводить данные генэкспертиз, которые делали в военных госпиталях в первые годы войны для опознания в случае смерти, — вот и выплыл на свет божий этот сержант-артиллерист, контрактник, воевавший в 2014-15 году. По данным, полученным из военкомата, он был весьма подходящей кандидатурой на участие в ограблении.

Тогда же, в феврале, Велецкий был поставлен в розыск, но не общий, а закрытый, чтоб не спугнуть. Только вот исчез он, словно и не было никогда. С октября прошлого года никаких следов — ни админпротоколов, ни обращений в медицинские и прочие госучреждения, ни телефонных биллингов по известным номерам, ни даже операций по кредитным картам и банковским счетам. Но пару часов назад его фото было идентифицировано компьютером по закрытой базе СБУ.

Велецкий обнаружился на Краматорском аэродроме, куда прилетел на самолете с той стороны. Ну что же, теперь понятно, почему такая спешка и зачем зампрокурора на ночь глядя его сорвал. Это вам уже не тривиальный эксцесс исполнителя, произошедший во время ограбления военного-предателя, а добротная заказуха, из которой можно и политику навертеть.

Он открыл заготовку «Подозрения» и начал вбивать в нее все необходимые данные, вставляя в шаблон копипаст из отсканированных материалов уголовного дела.

Методику проведения подобных расследований Таращенко отработал до совершенства еще в районной прокуратуре. Закон у нас гибкий. Часто за одно и то же деяние человека можно обвинить в чем угодно — от административного проступка до хищения в особо крупных размерах. Берешь Уголовный кодекс, вытягиваешь из него самые «тяжелые» статьи изо всех, что можно пристегнуть к конкретному делу, и подгоняешь под них улики, факты и прочие «свидетельства».

И потянулись, принося поощрения и награды, расследованные и доведенные до суда обвинения в тяжких, а когда повезет и особо тяжких. Прошло меньше года, и вот он из района переехал в ГП…

Часа через два, когда в обвинении уже была «обоснована» добротная сто пятнадцатая с букетом отягчающих обстоятельств, в кабинет без стука вошел Барыгин.

Следователь по особо важным делам хоть и был рангом пониже, чем прокурор, однако служил в Генеральной уже лет семнадцать, пережил все чистки с люстрациями и сменами власти. Вес у начальства он имел по сравнению с Таращенко совершенно несопоставимый. Опять же, процессуально независимая фигура…

Барыгин бесцеремонно плюхнулся на стул.

— Строчишь, писарь?

— Скоро уже закончу.

— Контора пишет. Давай-давай… А ты знаешь, кого твой клиент притаранил из Ростова на «кукурузнике»?

— Кого?

— Януковича!

— Какого?

— Ну не сына, конечно. Того самого, старшего!

Таращенко от удивления выпустил мышь, и типовая фраза «совершая преступные действия в рамках единого умысла...» вставилась в совершенно неподходящее место.

— То есть как?

— Вот так! В Краматорске работала группа харьковского СБ. Ею командует племяш кума нашего Иван Алексеича. Когда «кукурузник» туда на вынужденную пошел, их вызвали принимать. Племяш — хлопец умный, целый майор. Как въехал в ситуацию, прикинул хрен к носу и тут же дядюшке доложил. Дядюшка в Харьковском областном УВД не последняя личность. Ну, он тут же Алексеича дернул, куда без прокуратуры, а они пять лет в одном кабинете при Кучме сидели. Мужики опытные, быстро и тихо подняли на уши всех, кого только смогли. Жалами поводили, чьи такие крутые тушку из Ростова доставили... Со всех сторон тишина. Стало быть, ничьи, инициативники. Ну а когда по базе всплыло, что этот Велецкий на теракт бьется, приняли решение на реализацию.

— Реализацию чего?

— Ты что, Таращенко, первый раз замужем? Бывшего гаранта майор и его ребята сами под фанфары закроют!

— А тех, кто его привезли, куда деть?

— Ну ты, хлопче, закопался в бумагах. Для чего, по-твоему, тебя вызвали подозрение рисовать? Закроем Велецкого, а следом и остальных. К делу их прицепим, как ты это умеешь. Чтоб не вякали, два месяца посидят у дядюшки в Харькове, там все схвачено, а потом уже всем будет пофиг. Понял теперь, почему тебе Алексеич досрочно в штат обещал?

— Понял!

Таращенко словно в себя еще одну чашку кофе влил. Перспектива, обрисованная Барыгиным, будоражила ум и настраивала на быструю эффективную работу. Ведь все, кто приложит руку к задержанию этого беглеца, будут поощрены на самом высоком уровне.

— Стало быть, мы с тобой едем? — спросил он у следака.

— Точно! — ответил, ковыряясь в носу, Барыгин. — Ты будешь Велецкого оформлять, а я с майором и его операми, соответственно, закрывать Яныка. Естественно, с риском для жизни. Так что давай, заканчивай. Машина ждет.

— А если все-таки они чьи-то, и это потом всплывет? — спросил он на всякий случай, перед тем как Барыгин скрылся за дверью.

— Кто первый встал — того и тапки! — ухмыльнулся важняк. — Тут главное — доложить и в новостях засветиться. Как только всю шайку по камерам распихаем, кто нам уже что сделает.

* * *

Со всеми сборами и утрясками стартовали лишь в полвторого. Киевских «новых копов» корочки генеральной прокуратуры не впечатляли, и машина шла по ночному городу на грани дозволенных восьмидесяти километров в час. Только выскочив за городскую черту поперли по Бориспольской трассе хорошо за сто сорок.