Холли Блэк - Малефисента. Сердце вересковых топей

– Она не желает причинить вреда никому из жителей Персифореста, в этом у меня нет ни малейших сомнений, – сказала Аврора, поглаживая лепесток черной розы. Если не считать острого шипа, он был на удивление мягким и нежным. И очень красивым. Точь-в-точь как ее крестная.

– Откуда нам это знать, ваше величество? – продолжал стоять на своем лорд Ортолан.

– Малефисента хочет нам услужить, – с улыбкой ответила Аврора. – А это значит, что убедить ее остановиться мне будет гораздо труднее.

Надевая корону на голову Авроре, Малефисента даже не задумывалась, какой опасности она подвергает при этом свою крестницу. Напротив, идея сделать Аврору королевой обоих государств – людей и волшебного народца – казалась ей превосходной и многообещающей. Ведь Аврора хотела жить на вересковых топях, но при этом уже была наследницей трона Персифореста. Феи любили эту девушку, и не было причин сомневаться, что и люди тоже ее полюбят.

Малефисента верила, что Аврора станет прекрасной королевой.

И она действительно была прекрасной. Внешне.

А вот дела у нее шли из рук вон плохо. На вересковых топях все ожидали только одного – что королева Аврора защитит их волшебный народец от внешних угроз. Но в Персифоресте все было иначе. Здесь на Аврору сразу столько всего навалилось! Ее пытались то обмануть, то перехитрить, то лишить трона или требовали от нее моментального решения всех накопившихся в королевстве проблем.

Ну, а поскольку королевой Аврору сделала, по сути, Малефисента, она не могла стоять в стороне и решила, что будет помогать своей крестнице. Понемногу. Аккуратно. Незаметно для постороннего глаза.

Посадить несколько семян вдоль границы королевства. Приготовить волшебное зелье, которое защитит Аврору от любого яда. Заставить нескольких опасных преступников самих явиться с повинной. Наслать грозовые ливни в нужный момент, когда посевы изнывают от жажды и фермеры Персифореста начинают опасаться за свой урожай.

Ну, а если сердца людей наполняет страх, так в этом нет ничего плохого, не правда ли? Пусть знают и помнят, что каждый, кто посмеет замахнуться на Аврору, будет иметь дело с Малефисентой!

Но начав странствовать по Персифоресту, Малефисента открыла совершенно неожиданную для себя вещь.

Изнанку человеческой жизни.

До этого Малефисента о жизни людей знала очень мало, а точнее сказать, не знала практически ничего. Она не представляла, какой мучительной, беспросветной может быть эта жизнь. Никогда не видела, как люди копаются в грязи, чтобы добыть немного гнилых овощей и сварить похлебку своим голодным детям. Не видела их осунувшихся лиц, потухших глаз, сгорбленных спин. Не видела, как разлучает влюбленных злоба и жадность. Не видела соседей, готовых разорвать друг другу глотку из-за какой-нибудь ерунды.

Теперь она часто наблюдала за людьми, спрятавшись в ветвях дерева. Сидя там среди густой листвы, вспоминала былые времена, когда она вот так же наблюдала за малышкой Авророй, о которой совершенно не заботились приставленные к ней для этого пикси.

Вспоминала она и Стефана, сироту, одержимого мечтой о власти.

И чем дольше Малефисента наблюдала за людьми, чем больше размышляла, тем яснее ей становилось, что самый надежный способ обезопасить Аврору – это держать ее как можно дальше от людей.

Но как бы ни хотелось Малефисенте забрать Аврору к себе, на вересковые топи, сделать этого она не могла. Действовать нужно было осторожно, исподволь. Для начала постараться сделать так, чтобы Аврора как можно чаще бывала на вересковых топях и все больше времени проводила среди фей, постепенно начинав забывать про мир людей. А для того чтобы приманить Аврору, нужно было сотворить что-то необычное, способное поразить ее воображение.

Малефисента долго думала – и наконец решила построить на вересковых топях дворец. Волшебный, величественный дворец, рядом с которым замок в Персифоресте начнет казаться не более чем жалкой кучкой мусора.

Раскрыв ладони и вытянув пальцы, Малефисента принялась передвигать и выравнивать землю, создавая площадки под будущие сады и прокладывая мощенные камнем дороги. После этого фея перешла к строительству самого дворца. Сложила каменные стены, подвесила внутри них сплетенные из лиан лестницы. Высоко в небо поднялись остроконечные шпили башен, сложенные из толстого слоя мха и зелени. Вот так и возник на пустом месте необыкновенный дворец, построенный из дерева и камня, листьев и цветков.

Малефисента надеялась этим необычным подарком хотя бы отчасти загладить ту боль, которую в прошлом она причинила Авроре; пыталась в очертаниях дворца передать свое чувство вины и свой страх вновь потерять крестницу – и это делало дворец лишь величественнее и прекраснее.

Вторую половину утра и начало дня Аврора провела за написанием писем, которые она немедленно отправляла адресатам с пажами. Она написала смотрителю замка и приказала ему отправить всадников и пеших охранников на поиски пропавшего мальчика-конюха. Другую записку она отослала старшему конюшему, попросив его составить устный портрет пропавшего мальчика, а заодно подтвердить пропажу одной из лошадей. Дворецкому она приказала проверить и пересчитать всю серебряную посуду.

Затем она написала письмо своей крестной.

Отдавать это письмо в руки посыльного она не хотела и, поднявшись на голубятню, выбрала птицу, которая доставит его по назначению, на вересковые топи. Это был почтовый голубь – белый, с черной головкой. Аврора звала его Бурр.

– Давай, мой хороший, – сказала она, привязывая веревочкой письмо к птичьей лапке. – Доставь мое письмо прямо в руки Малефисенте.

Осторожно держа обеими руками легкое хрупкое тельце и чувствуя, как бешено бьется под перьями маленькое сердечко, Аврора вынесла голубя, подняла его над головой и выпустила в небо.

Глядя на расправившую крылья птицу, она вспомнила другие крылья, запертые ее отцом, королем Стефаном, в клетку и бешено рвущиеся на свободу.

Когда подошло время отправляться на верховую прогулку вместе с графом Аленом и остальными придворными, Аврора уже сгорала от желания поскорее очутиться в лесу, вдохнуть полной грудью аромат влажной земли и упавших листьев. Но при этом она все еще раздумывала, не отменить ли ей этот выезд: трудно было решиться уехать из замка в тот момент, когда пропал мальчик-конюх. Конечно, он почти наверняка уже успел добраться на украденной лошади до одного из соседних городов – но все же, все же...

Нет, Аврора не могла забыть ни об этом мальчике, ни о том, как его родственники умоляли ее не думать о нем слишком плохо.