Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

Вот ее содержание:

«К немецкому населению!

Фронт подошел к берегам Вислы и к границе Восточной Пруссии. Новое наступление Советской Армии позволит ей оказаться уже на территории Германии. Гитлер проиграл войну. Положите конец его преступлениям! Сплачивайтесь на борьбу против фашизма! Спасайте себя и своих детей! Спасайте Германию!

Помимо листовок с таким содержанием патриоты изготовили множество воззваний с более коротким текстом для расклеивания на заборах, деревьях и столбах:

«Всем, всем! Война уже проиграна! Кончайте с гитлеровскими преступниками! Спасайте Германию!»

Как на предыдущей квартире, так и в доме мельника Вилли не прекратил вести тщательное наблюдение за всем, что происходило вокруг. При этом от его наметанного взгляда не ускользала ни одна деталь. Например, он безошибочно установил, что длинная колонна серых военных грузовиков, двигавшаяся по утрам на восток, а к вечеру обратно, перевозила отнюдь не солдат. Под брезентом сидели в основном подростки, дрожащие от холода, тесно прижимаясь друг к другу. Когда же он спросил у Юлиана, зачем эти ребята находятся здесь, вместо того чтобы ходить в школу и учиться, тот ответил, что эти подростки состоят членами организации «Гитлерюгенд» в Ополе, а везут их на берег Варты, где они будут рыть окопы и противотанковые рвы.

После этого Вилли стал еще внимательнее присматриваться к каждому грузовику, проезжавшему по дороге. Оказалось, что к берегам Варты двигались даже старые грузовики, позади кабин которых виднелись трубы, похожие на печные, а это означало, что в ход пошли газогенераторные автомобили, следовательно, гитлеровцам не хватало не только рабочей силы, но и бензина, а они очень спешили с постройкой оборонительных сооружений.

Фриц сообщил об этом в Центр, а Эрнст тем временем составил текст новой листовки:

«Немецкая молодежь! Кончайте воевать! Отказывайтесь идти на оборонительные работы! Окопы, которые вы роете, станут вашими собственными могилами! Долой Гитлера, только без него немецкая молодежь останется жива!

Черный забрал часть таких листовок с собой, а другую часть Эдвард, сын мельника, отнес к хозяйке пивной. Оставшиеся листовки привязали к камням, которые Юлиан и его товарищи бросили в кузова грузовиков, ехавших по дороге.

Однако вскоре агитационную работу пришлось постепенно сократить. Перед патриотами встало другое, более ответственное задание. Выяснилось, что в лесах, расположенных южнее Павонкова, не нашлось подходящего места для приема самолета с Большой земли, а железнодорожная линия от Оппельна до Люблинца усиленно охранялась гитлеровцами.

Однажды ночью, когда Вилли вместе с Фрицем и Юлианом чудом набрели на подходящую лесную полянку, они вдруг услышали совсем близко мужские голоса. По знаку Вилли все трое замерли на месте. Кто-то доложил какому-то майору о том, что заметил в кустах какое-то движение. Но отважной тройке удалось-таки благополучно ускользнуть от фашистских карателей.

После этого инцидента Фриц передал в Центр следующую радиограмму:

«Леса в округе сильно контролируются противником. Место для приема самолета необходимо выбрать на открытой местности. Срочно нуждаемся в пропагандистских материалах НКСГ».

Ждать ответа из Центра долго не пришлось. Поступила следующая радиограмма:

«Подготовиться дополнительно к приему двух товарищей. Срочно сообщить место выброски парашютистов и груза. Обеспечить дальнейшее продвижение обоих товарищей в направлении Оппельна».

Эрнст дважды перечитал радиограмму и лишь после этого положил ее на дверь, лежавшую на двух чурбаках и служившую им столом. Он молча поглядел на товарищей.

— Как они себе там это представляют? — с удивлением воскликнул Вилли, который сразу не сообразил, что от них требуется. — Ведь нас всего-навсего трое! Если бы с нами были Василий и Алексей, тогда другое дело!

— Приказ есть приказ, — произнес Фриц после долгой паузы.

— Нам необходимо немедленно действовать, — заметил Эрнст, хотя у него и не было пока какого-нибудь конкретного предложения, а про себя он с досадой подумал: «До сих пор мы все еще не нашли места для приема самолета. Черт бы побрал эту проклятую местность, где на каждом шагу встречаются какие-нибудь дороги, а за каждым десятым деревом в лесу прячется гитлеровский солдат!»

— Не стоит отчаиваться, — сказал вдруг Вилли. — Я знаю, что нам что-нибудь да посоветуют. Полагаю, что этих двух товарищей к нам посылает Центральный Комитет, а это означает, что товарищи из Москвы надеются на нас и, следовательно, довольны нашей работой. А уже одно это должно нас радовать.

— Что верно, то верно, — согласился с ним Эрнст, и по его строгому лицу проскользнула улыбка. — Однако нельзя согласиться с твоим первым замечанием. Мы должны провести соответствующие приготовления, но вот и отношении обеспечения продвижения парашютистов я несколько… — Не окончив фразы, он взял со стола кружку С молоком, которое принесла им вчера вечером дочка мельника, и жадно отпил несколько глотков. — Нам необходимо посоветоваться с Андре, и не через какого-нибудь связного, а, так сказать, лично. — Эрнст решил сам заняться этим. — Юлиан, как и мы, — продолжил он, — живет на нелегальном положении, но уже дважды побывал в городе. Тогда почему бы и мне там не побывать?

— Об этом вообще не может быть и речи! — с возмущением выпалил Вилли. — Не забудь о том, что отсюда до города не так уж близко, а ты намереваешься ночью пуститься в путь…

— Ни о какой ночи и ни о каком пешем пути я не говорю, — перебил его Эрнст. — Я поеду завтра утром на велосипеде. И поеду по дороге, как это обычно делают рабочие, которые хотят попасть на фабрику в Люблинец. И пожалуйста, не пытайтесь отговорить меня от такого решения. Любой другой способ только отнимет у нас время.

Тадеуш поручил девушке по имени Виктория взять на себя все заботы о Максе и Андре: она должна была обеспечивать их чистым бельем, продуктами, а также выполнять при них роль связной. Виктория взялась за работу с охотой. До этого ее использовали только как связную. Беготня с донесениями, о содержании которых, как правило, она ничего не знала, не приносила ей особой радости, так как по натуре она была заботливой и ей доставляло удовольствие опекать кого-нибудь.

Виктория очень скоро поняла, что убежище ее подопечных далеко не идеально. Чтобы попасть в свою каморку, Андре и Максу нужно было пройти через кухню, в которой целыми днями торчали детишки, а по вечерам зачастую находился кто-нибудь из соседей или знакомых. Хозяин дома Моравец уже числился в гестапо на учете, так как фашисты начали подозревать, что чрезвычайные происшествия на железной дороге вряд ли обходятся без его участия. Однако пока у них не было доказательства его причастности к этому. Если же он вдруг попадется, а такое могло произойти каждый день, то тогда и двум немецким патриотам придется несладко.