Евгений Бузни - Зивелеос

У него было три варианта: надеть костюм и скрыться через крышу тем же путём, что и пришёл сюда, во-вторых, мог в том же костюме вообще никого не бояться, а просто уйти, раскидав всех по дороге. Но в обоих случаях он практически раскрывал бы себя, а это не желательно было пока делать. Третий способ был — спрятать улики на случай обыска.

Накинув халат, включив попутно телевизор, дабы он создавал обстановку нормальной жизни, Николай вытащил из-под дивана небольшой рюкзак и стал укладывать в него, носясь от шкафа к комоду, шлем, перчатки, аппаратуру, ботинки, а поверх всего костюм. На сборы ушло пять минут. Николай жил на пятом этаже. Он прикинул, что, если милиция заходит в каждую квартиру на три минуты, а квартир в этом подъезде всего пять, на каждом этаже по одной (такой уж странный был этот дом), то гости будут у него в лучшем случае через восемь минут — остаток от двенадцати, а вероятнее всего не ранее чем через десять, если учесть проходы по лестнице. Можно ещё многое успеть.

Рюкзак по всему верхнему клапану быстро заклеивается широкой клейкой лентой скотч, затем укладывается в чёрный полиэтиленовый пакет для мусора, тоже заклеивается скотчем, делая упаковку совершенно непромокаемой, затем кладётся в ванную, и оба крана холодной и горячей воды открываются на полный напор. Сюда же ванну выплёскивается большая порция шампуня, который мгновенно превращается под сильной струёй воды в пушистую пену, скрывшую через три минуты чёрный мешок.

Когда в квартиру Николая позвонили, он сидел в ванной, поливая себя ручным душем. Услышав звонок, прикрыл воду, чтоб не шумела, и закричал:

— Кто там? Входите! Не заперто!

Дверь открылась. Милиционеры вошли, окидывая беглым взглядом обстановку.

— Я спрашиваю, кто там? — раздалось из ванной. — Женщин нет?

— Нет, мы только мужчины, — смеясь, ответил офицер средних лет с погонами капитана, а что?

— Ничего, я просто купаюсь, не хочу выходить мокрым. Можете подождать пару минут, пока я закончу, если у вас ничего срочного?

— А мы вас не будем долго отвлекать, успокаивающе сказал капитан. — Пару вопросов зададим, и купайтесь себе на здоровье.

С этими словами капитан заглянул в ванную и увидел молодого человека, вернее только его голову, так как вся остальная часть тела утопала в горах пены.

— О, как вы любите нежиться, — восхитился милиционер.

— Не могу отказать себе в удовольствии расслабиться в ванне, — согласился Николай, а то всё носишься как угорелый.

— А вы кем работаете?

— Журналист. Такая моя профессия. Тут, как у нас говорят, волка ноги кормят. Хочешь побольше интересного читателям — больше бегай.

— Пока молод — это хорошо, — согласно кивнул капитан. — Если можно, не скажете, в какой газете вы работаете и где вы были сегодня ночью?

— Чего ж не сказать? — философски ответил Николай. — Работал в редакции, готовя сегодняшнюю сенсацию о событии в казино. Вы её определённо читали, так как только наша «Московская невралька» рассказала о главном и поместила портрет интересующего вас человека. А что весь город опрашивают сегодня?

— Может и весь, не знаю. Нам поручили спросить здесь. А вы, стало быть, как раз из этой газеты. Приятно познакомиться.

Над головой послышались звуки шагов по чердаку. Николай поднял голову.

— Вы и крыши проверяете?

— Не знаю, — уклончиво ответил капитан. — Мне поручили квартиры. А как ваша фамилия?

— Самолётов.

— Имя?

— Николай Степанович.

— Собственно, меня больше ничего не интересует. Вот только скажите на всякий случай, вы ничего не слышали ночью? Может, кто по крыше лазил? У вас оказывается хорошо слышно.

— Нет, у меня не было слышно, потому что, как я вам уже сказал, ночью я работал в редакции, а это в другом районе города.

— Ой, извините! Всё понял. Купайтесь, пожалуйста. Я только с вашего позволения свяжусь по рации с руководством, доложу, что всех обошёл.

— Это уж ваши проблемы. Можете это делать и на ходу. Или подождите меня чуток, и я возьму у вас интервью для следующего номера газеты.

— Вот уж нет, — испуганно возразил капитан. — За интервью мне голову намылят. Как-нибудь в следующий раз.

Но тут же, выйдя с напарником из квартиры, прямо на лестничной площадке капитан достал рацию и стал докладывать, сообщая, кто в какой квартире проживает, и что там делали ночью. Рассказав о последнем визите, собирался спускаться вниз, как из рации донеслось:

— Уточните ещё раз, этот Самолётов работает в «Московской невральке» или «вральке»?

— Он работает в «Московской невральке», делая упор на «не», — повторил капитан. — Та самая газета, в которой портрет поместили.

— Понятно. Тогда постойте на месте, не уходите от квартиры. Я созвонюсь с руководством.

Через несколько минут рация включилась и из неё послышалось:

— Двадцать второй, где вы находитесь?

— Я двадцать второй. Стою на лестничной площадке пятого этажа.

— Оставайтесь там. Объект на месте?

— Да, моется в ванной.

— Хорошо. Буду через пять минут. Никого и ничего.

— Понял. Слушаюсь.

Николай стоял за дверью и слушал. Волнение охватило тело. Начал быстро рассуждать. Через пять минут опять придут. Зачем? Что им известно? Перепрятывать вещи нет времени, да и вряд ли можно было найти что-то лучше? Но вдруг его заберут? Опять же почему и зачем? Они не могут ничего знать.

Сейчас важно сделать одно.

Он подошёл к телефону и набрал номер.

— Маша! Это я. Слушай очень внимательно. Тут какой-то юмор. Ко мне приходили только что в связи с историей. Не знаю, чего они хотят, но ведь это наша газета дала портрет. Их может обеспокоить. Если через пол часа я не позвоню, то забери, пожалуйста, мои материалы для газеты. Поняла?

— Да, а я найду?

— Пойми меня правильно, я сейчас в ванной, говорить некогда, купаюсь и весь в пене.

— Всё поняла, иди.

Когда майор Скориков вместе с капитаном и его напарником лейтенантом входили в квартиру Самолётова, Николай как и прежде лежал в ванне, а пены стало в ней ещё больше. Голова парня вся была в мыле.

Подняв голову на вошедших теперь без звонка, он сделал удивлённое лицо:

— Что-нибудь ещё случилось? А, и капитан снова здесь! Решили всё-таки дать интервью? Это приятно. Сейчас я закончу.

— Да уж, пожалуйста, заканчивайте и поскорее. Мы хотим пригласить вас для беседы в управление. Там и ваше руководство уже сидит в ожидании. Так что вытирайтесь, а мы с вашего позволения оглянем квартирку вашу.

— Хотите сказать, произведёте обыск, что ли?

— Да нет, какой обыск? Зачем? У нас и ордера нет. Просто интересно, как живут холостые журналисты.

— Вы знаете, что я холостой?

— Служба такая. Должен знать.

— Да вы смотрите, что хотите. У меня ничего кроме черновиков опубликованных статей и книг нет. Ничего запрещённого, тем более, что сейчас у нас ничего не запрещают.