Евгений Бузни - Зивелеос

Установленное наблюдение за сотрудниками редакций газет «Московская невралька» и «Невралька России» ничего не дало. Журналисты и другие служащие этих газет приходили как обычно на работу, готовили свои репортажи и другие материалы, связанные или не связанные с Зивелеосом, но больше не сообщали о каких-либо контактах с ним.

Некоторые всплески сенсаций возникали, конечно, когда, например, подал в отставку генерал Казёнкин. Естественно, отставка была провозглашена добровольной, то есть по его собственному желанию, хотя ни у кого не было сомнений, что отставки потребовал президент. Вопрос обсуждался на всех уровнях лишь один — связана ли отставка с неудачами по розыску Зивелеоса или с некорректным поведением генерала по отношению к академикам, которые незамедлительно после того самого совещания с генералом и другими офицерами потребовали отстранения от дел невежественного чиновника. Пожаловались на генерала и некоторые олигархи на его не совсем почтительное отношение к ним в казино и отказе возвращать экспроприированные у них деньги. Все понимали, что деньги должен возвращать не генерал, но коли есть недовольства и есть кто-то виновный, так уж сразу всё в кучу на него.

Народ к сенсациям давно привык. Пошумят, пошумят вокруг одной какой-то и потихонечку забывают до следующей, чтоб снова взорваться любопытством. А между сенсациями жизнь становится скучноватой. Потому никто сначала и не заметил, как из подворотен, со дворов захудалых да с вокзалов и подвальных помещений заброшенных зданий стали куда-то пропадать зачуханные, замызганные дети, которых в последние годы всё прибывало. А тут вроде как наоборот.

Первыми удивление необычным явлением высказали работники управления по делам несовершеннолетних, что неподалеку от Курского вокзала.

— Слушай, Татьяна, — обратился ближе под вечер старший лейтенант Петрошевский к младшему лейтенанту Кудрявой, — что-то я давно твоего Глухаря не вижу.

Глухарём они прозвали мальчишку лет двенадцати, которого почти каждый день приводили в отделение за бродяжничество, за то, что спит не там, где можно, ест то, что никто ему не давал, деньги достаёт у тех, кто ему не собирался их предлагать и т. д. Каждый раз, когда его приводили в отделение и просили отвечать по существу, он всегда по пять раз переспрашивал, клянясь, что не услышал вопроса.

— Ты что же, глухарь, что переспрашиваешь?

— Глухарь, а то, кто же? — ответил он, забыв в этот раз переспросить. Так и назвали его глухарём, хотя слухом обладал он прекрасным.

— Не знаю, — ответила Татьяна и развела руками. — Ни его не вижу, ни Гавроша с Тиной, ни их шефа конопатого. Куда они запропастились? И вообще как-то пустовато у нас стало. Не понимаю, в чём дело? Может, у них какая-нибудь своя малина образовалась? Зима не наступила, а все попрятались бог весть куда.

Старший лейтенант посмотрел задумчиво на свою хорошенькую коллегу, с которой они работали вместе вот уже почти год, и высказал предположение:

— А может, их кто усыновил?

— Сразу всех? — рассмеялась Татьяна. — Я что-то вообще ребят перестала видеть даже в переходах? Тебе не кажется это странным?

— Очень даже кажется.

— Надо доложить руководству.

— Да они посмеются над нами.

— Могут, конечно. До детей никому сейчас дела нет по-настоящему.

— А что если высказать предположение, что это может быть делом маньяка-убийцы?

— А что если это на самом деле так? Дети-то исчезли?

— Да. Пожалуй, надо доложить. Или нет, давай сначала позвоним соседям, узнаем, как у них.

Позвонили на Казанский. Там поудивлялись, но сказали, что и у них детей поубавилось в приводе. Позвонили на Киевский — там то же. На Павелецкий — ответ аналогичный. Только тогда доложили в управление. Через день ЧП стало очевидным. Оказывается, только теперь заметили, что из переходов исчезли подростки-попрошайки, в вагоны метро не заходят дети с табличками «Подайте, Христа ради, на лечение тяжело больной маме», на вокзалах перестала шнырять ребятня с быстро бегающими и всё замечающими глазёнками.

Жители стольного града заметили это явление раньше, но подумали, что городские и более высокие власти занялись-таки вопросом детей и начали их пристраивать, уничтожая многочисленные ночлежки для бездомных. Но, по всей видимости, они ошибались, так как власти сами ничего не подозревали об исчезновении беспризорных детей из города. И вот такая пилюля. Какие-то два лейтенанта подняли волнение из-за бездомной детворы. Куда же она пропала?

Тут одному из офицеров Федеральной службы безопасности вспомнилось, что в газете «Московская невралька» недавно опубликовали статью «Кому нужны дети?». Материал был подписан псевдонимом «Воспитатель Н.», а статья сопровождалась фотографией маленького мальчика со смышлёными глазёнками. Офицеру эта газета попала в руки случайно: один из друзей принёс завёрнутый в неё подарок. И статью эту неделю назад офицер прочёл из любопытства, думая, что есть криминальная завязка. Он бы и не вспомнил о ней, если бы не это новое ЧП, в связи с которым новый начальник службы безопасности генерал Дотошкин созвал вчера совещание и приказал всем задуматься над исчезновением детей и собирать скрупулёзно самые мелкие детали, касающиеся этого вопроса.

Полковник Глупый решил позвонить о статье в газете генералу Дотошкину, с которым ещё не был знаком, и предложить ему просмотреть материал. Сняв трубку внутреннего телефона, он по-военному чётко стал представляться:

— Товарищ генерал…

В этот момент на самый нос села ни весть откуда взявшаяся муха. Желая стряхнуть муху, офицер тряхнул головой, и начало произносимого им своего звания «полковник» отлетело в сторону от микрофона телефонной трубки, так что в саму трубку долетело лишь:

— …ник Глупый.

Генерал не мог видеть, что происходило в другом кабинете, и ему не было известно, что хотели сказать. Однако послышалось, что по телефону ему внятно сказали оскорбление: «Товарищ генерал, вы глупый».

Дотошкин в отличие от своего предшественника Казёнкина внешне свой гнев старался не проявлять. И, скоро сообразив, что на оскорбление реагировать надо, но спокойно, негромко, но властно приказал в трубку:

— Зайдите ко мне немедленно.

Глянув на пульт управления, генерал понял по мигнувшей лампочке, точнее по надписи под нею, из какого отдела звонили. Его руководителя он ещё не вызывал к себе для знакомства. «Заодно и познакомимся теперь», — подумал он.

В кабинет вошёл крупного телосложения уже не молодой полковник и, стараясь подобрать в себя несколько выступающую нижнюю часть живота, вытянулся и доложил:

— По вашему приказанию прибыл.

— Это вы мне только что звонили?