Евгений Бузни - Зивелеос

— Вы только представьте, — упоённо говорил Утинский, — в правительстве те, кого вы хотите видеть, кого не хотим, уберём запросто. Миллиарды долларов, находящиеся сегодня в зарубежных банках, мы заставим вернуть в Россию. Заберём свои доллары и те, что они нам должны или будут должны. Наши фабрики и заводы расцветут, и мы начнём продавать свои товары во всех странах, мы завоюем рынки во всём мире. Мы будем устанавливать свои правительства в других государствах. Ваша сила плюс мой талант организатора и уже готовая система информации позволят перевернуть весь мир. Вы только скажите «да» и завтра все средства массовой информации запоют о вас то, что нужно. Начнём же дружить. Вот вам моя рука.

Зивелеос слушал оратора, сложив руки на груди. Заметив паузу в его речи, сказал:

— Я не собирался вступать с вами в дискуссию, о чём уже говорил. Вы прогнили до мозга костей мерзкой страстью к личному обогащению и обладанием всем миром.

— Нет-нет, — торопливо прервал его Утинский. — Я думаю прежде всего о нашем народе.

— Прошу меня не перебивать, — жёстко парировал Зивелеос. — Я выслушал вас, хотя могу просто раздавить как букашку. Вы никогда не думали о народе. Это враньё можете оставить при себе. Да, я хочу навести порядок, но не тот, который вы обрисовали. У меня другие задачи. Их вам никогда не понять. Потому вызовите сейчас же сюда вашего бухгалтера и осуществите эти благотворительные переводы денег. Я становлюсь вон за той занавеской, чтоб вас не смущать. А вы действуйте, если хотите уже сегодня оказаться в другой стране, подальше от моего присутствия.

Через полчаса, когда все формальности перечисления указанных сумм были выполнены, Зивелеос предложил Утинскому немедленно отправляться в аэропорт, а сам, открыв окно, вылетел в неизвестном для Утинского направлении.

Информация о деятельности Зивелеоса и событиях, связанных с ним, стала поступать в службу безопасности подобно обильному снегопаду. Все, кто видели супер человека собственными глазами, считали нужным об этом сообщить в официальные органы и одновременно поделиться своими впечатлениями со средствами массовой информации. Таких очевидцев становилось уже много. Кроме того, в продаже мгновенно появились видеокассеты, демонстрирующие вылет голубой ракеты из ночного клуба. Газеты запестрели статьями очевидцев, психологов, социологов, специалистов футурологии и просто шарлатанов гадателей.

Здание службы безопасности, молчаливо взирающее на шумные перекрёстки огромного города, на самом деле гудело как улей от многочисленной информации. Прорабатывались официальные заявления, анонимные сообщения, телефонные переговоры, опросы и беседы, слухи и домыслы, доклады агентов и переписка по электронной почте; составлялись графики перемещения потенциально подозреваемых личностей в моменты появления Зивелеоса перед публикой и в период его неизвестного нахождения; анализировались все произнесенные им слова, как психологами, так и радио акустиками; сопоставлялись стиль написания коротких записок, доставленных от Зивелеоса в редакции газет, со стилем статей всех сотрудников этих редакций, а заодно и близлежащих. Издания со словом «вралька» в названии из расследований исключались, то есть не принимались во внимание вовсе.

Покинувшие Москву беспризорные дети были быстро найдены. Они были далеко не иголками. Но иголкой в стоге сена оказался тот, кто всё это организовал. А что именно?

Дети стекались в одно и то же место и разбивали палаточные лагеря с кострами и песнями вокруг давно неработающего завода домашней утвари. Завод некогда обеспечивал всю страну необходимыми в хозяйстве предметами. С появлением товаров из-за рубежа предприятие постепенно зачахло, люди стали разъезжаться, и некогда прекрасный район с детскими заведениями для семей работников завода, со спортивными сооружениями и другими местами отдыха, превратился в никому не нужное захолустье. Этот район и был облюбован кем-то для детей.

С момента их обнаружения информационный поток усилился. Полковник Глупый (с ударением на последний, а не на первый слог) собственной персоной посетил место обитания сбежавших из столицы подростков. К своему удивлению он увидел здесь чёткую военную организацию. Палаточных лагерей было много, и у каждого было название, своё руководство. Дети оказывались почему-то не очень разговорчивыми с представителями власти, ссылаясь на существующие у них инструкции. Однако удалось установить, что в Москве ребят кто-то снабжал деньгами и билетами с подробной картой путешествия. Кто и как это делал дети либо не знали, либо не хотели говорить.

В каждом отряде руководителями были весьма опытные взрослые люди, которым всё было понятно и просто. Все они оказывались сотрудниками находящегося неподалёку (всего в ста километрах от этого места) детского дома и весь палаточный город называли филиалом упомянутого заведения. Деньги на содержание лагеря, как они сообщали поступали, поступали оттуда.

Не составило труда выяснить, что на расчётный счёт именно этого детского дома поступил один из благотворительных переводов, осуществлённых Рыжаковским по приказу Зивелеоса.

Так что эта часть картины постепенно стала проясняться. Найти криминал в устройстве беспризорников на природе в палатках под флагом детского дома и при отличной организации полковнику Глупому (с ударением на «о») не только не удалось, но и не хотелось. В детстве он с удовольствием читал книги Макаренко о таких же почти заведениях и теперь даже позавидовал тем, кто это организовал.

Но служба требовала продолжать расследование. Не могли узнать главного — кто такой Зивелеос. С этим вопросом генерал Дотошкин направился в академию наук, но не так, как это сделал до него генерал Казёнкин, организовав заседание научного совета, а почти частным порядком непосредственно к академику Сергееву Сергею Сергеевичу, тому самому, что высказал предположение о принципиальной возможности научного открытия, которое использует Зивелеос.

Устроившись в глубоких мягких креслах уютного заставленного книгами кабинета круглолицый улыбающийся генерал не очень молодой с виду, но далеко ещё не старый, и в противоположность ему очень древне выглядевший академик, вели тихую непринуждённую беседу. Разумеется, она записывалась на диктофон генералом, но только лишь в целях экономии времени, которое обычно тратится на движения ручки по бумаге, и для создания сугубо приватной обстановки, лишённой протокольных условностей, а потому способствующей откровенной беседе.

Сначала собеседники пошутили по поводу того, что оба носят имя Сергей Сергеевич, являясь дважды тёзками, затем обсудили удивительно тёплый сентябрь, радующий москвичей и гостей столицы солнечными почти безоблачными днями и всё ещё тёплыми ночами, что очень хорошо ещё и по причине празднования в это время Дня города. Выпили по чашечке кофе, предложенного хозяином к шоколадным конфетам и коньяку, принесенными генералом. Правда, пить коньяк почтенного возраста академик отказался, заявив, что у него особый режим питания, не позволяющий пить алкоголь в любое время.