П. Рымкевич - Мир приключений, 1925 № 02

— Все, как один! — радостно отвечало несколько голосов.

— Не все, не все!.. — отчаянно кричал смотритель. — Потапова, сына моего нет!..

Капитан что-то ответил, перекинул ноги через борта и быстро спустился в бот. К смотрителю подошел старший помощник и удивленно спросил:

— Как нет? Разве мы не ему обязаны нашим спасением?

Смотритель ничего не понимал.

— Как это спасением? — спросил он.

Помощник ему объяснил, что они, не видя ни откуда помощи, в продолжение полутора часа с того времени, как пароход наскочил на каменистую мель, и, находясь в критическом положении особенно после того, когда получили пробоину в корме, решили, что смотритель маяка оттого не дает знать в поселок о случившемся несчастьи, что не может, вследствие большой волны, выехать туда, и что спасения теперь все равно ждать не откуда.

Тогда на пароходе решили самим дать знать на станцию, пошли уже на отчаянность! — пояснил помощник. — Рулевым послали его сына, как наиболее опытного в этом опасном месте, матросов же по жребию. Спустили самый большой карбас, взяли ведра, чтобы выливать воду, запасные весла и отправились.

— Сами по себе выехали, никто не приезжал, заметил с маяка, дали знать в становище, сам я и ехал… Чуть не утонули все… — тихо, медленно проговорил смотритель, с минуту помолчав после рассказа штурмана.

Понял все и штурман и замолчал.

— Почему же тогда так поздно выехали? — спросил он, наконец.

После сообщения штурмана сознание этого «поздно» нестерпимо грызло и сердце, и совесть смотрителя, теперь же, когда его спросили об этом «поздно», он озверел.

— Поздно выехали? — грубым, злым голосом передразнил он штурмана. — Спасай их тут… Жизнь положи свою, а они в благодарность: поздно!.. По этакой-то волне на почтовых хотят, моряки еще, — он хотел еще что-то сказать, но замолчал.

— Может, они благополучно добрались и теперь на берегу. Вы ведь могли разойтись, — немного помолчав сказал штурман.

— На боте никто не заметил их, — смягчился и смотритель. — Давно они выехали? Верно, ведь более часа прошло уж небось? А? — пытливо спросил он.

— Более часа? Нет, не будет… полчаса не будет, совсем недавно выехали. Как пробоину получили, так и отправили. Оттого мы все и удивились, что вы так скоро.

Смотритель стоял совсем подавленный.

— Вы, вероятно, в таком случае разошлись. Наверное, даже, можно сказать, что разошлись, — с уверенностью произнес штурман после некоторого молчания.

— А кто знает, может, и вправду разошлись, и теперь все на берегу. Лихой он у меня парень! — бессильно пробовал утешить себя смотритель.

Бот быстро несся к берегу. Вскоре он зашел уже в пролив, где сделалось сразу тише… Вот он и у места.

На берегу собрались чуть ли не все жители поселка. Шел оживленный говор и спор. Пассажиры, которые теперь уже вполне освоились с сознанием, что они спасены, но сильно жалели о многих вещах и товарах, которые пришлось оставить на пароходе, выходили из бота и не знали, что с собой делать. Население с любопытством их разглядывало.

— Карбас приезжал сюда? Большой карбас, с моря… с парохода… сын мой там?., быстро, с нетерпением и тревогой спрашивал смотритель, подбегая к группе моряков.

— Карбас? Никакого карбаса не было, не знаю, — ответил один из них, — ты, Федор, не видал, даве стоял здесь.

Смотритель, крепко стиснув зубы, так что задвигались скулы, быстро отошел от них и поплелся, сам не зная куда.

Назад, на маяк, он отправился в боте, который ему дали по случаю бурной погоды и невозможности выгрести в его дырявой лодченке.

Подъехав мрачный и серьезный, как могила, вышел он на берег и медленно стал подыматься наверх. Где-то, в груди, так явственно, до боли, жало и сверлило, что он по временам останавливался и, как бы желая сбросить оттуда тяжесть, делал нетерпеливые движения всем телом.

— Как это я сразу не разобрал и не поехал, — с мукой и упреком себе шептал он. — А что ей-то сказать? — мелькнуло в голове. — Может, до утра и не ходить… утром оно не так… легче…

Подошел к дому. Потупясь, простоял несколько секунд у двери, потом махнув рукой, быстро отворил ее.

— Где Владимир?.. Где он?.. Обещался привести его, где же он? — прерывающимся голосом кричала женщина, выбегая ему навстречу, но, взглянув на мужа, сразу поняла, что теперь нет места вопросам.

— Потонул… — медленно, глухо, как-то изнутри, не глядя на нее, произнес смотритель.

Рассказ К. Фезандие

С английского, пер. Л. Савельева

От автора:

За последнее столетие средняя продолжительность человеческой жизни почти удвоилась. Весьма возможно, что к концу века средняя продолжительность человеческой жизни достигнет восьмидесяти или ста лет. В отдаленном будущем это увеличение может дойти до тысячи или более лет. Ученые только что приступили к изучению причины старости, и многого можно ожидать от систематического исследования, уже начатого Мечниковым и другими.

— Правда ли, доктор Хэкенсоу, что вы открыли тайну вечной молодости? — С таким вопросом обратилась к доктору, прихрамывая, войдя в кабинет, довольно дряхлая дама, восьмидесяти пяти лет, мистрисс Линда Юнг, прослышавшая, что доктор отыскивает «Жизненный элексир».

— Нет, мистрисс Юнг, — сказал он. — Едва ли это можно назвать «вечной жизнью». Но я открыл, как прекращать процесс метаболизма, как сказали бы биологи. Я полагаю, вы знаете, что такое анаболизм и катаболизм?

Мистрисс Юнг выразила недоумение.

— Анаболизмом называется рост какой-нибудь ткани, а катаболизмом — разрушение и смерть ткани. Метаболизм означает то, что мы называем «жизнью», он заключается в постоянном росте и разрушении ткани.

— Так в чем же состоит ваше открытие?

— Я открыл, как прекращать процесс метаболизма. Я нашел способ, как заставить клеточки тела переработать старые, разложившиеся части ткани, и, таким образом, восстановить их свежесть и молодость. Причина, по которой человек старится и умирает заключается в том, что стареют ткани одного или нескольких его органов, т. е. ткани или разрушаются, или твердеют, или вследствие накопления постороннего вещества, органы теряют способность выполнять надлежащим образом свои функции. Главной причиной дряхлости, а тем самым и старости, является, по Мечникову, затвердение стенок кровеносных сосудов. Существует, конечно, много других причин, способствующих этому, как я открыл, когда приступил к исследованию в этой области.