Николай Муханов - Мир приключений, 1924 № 03

Помещенный здесь рисунок, заимствованный нами из научного американского журнала, представляет одного из хранителей музея со странной статуэткой на коленях.

Эта статуэтка, высотой всего около 70 сантиметров, — искусственно сморщенное тело взрослого индейца племени Хивари из республики Эквадор в Южной Америке. В музее краснокожих есть и головы, уменьшенные до величины биллиардного шара, сохранившие, однако, не только племенные особенности, но и прижизненное выражение лица. Пока что, наука не знает секрета этих превращений…

Американский рассказ Марка Троекурова

Иллюстрации Н. Кочергина

(Действие происходит в Петрограде)

Август Мичке, столяр с Тамбовской улицы, в последний раз попробовал потайную пружину дорожного сундука, с помощью которой отскакивала крышка, похлопал дружественно заказ по блестящему глянцу и проговорил:

— Ist gut. Хоть в Америку!

Затем позвал сына Ганса, вдвоем осторожно подняли произведение столярного искусства и понесли по той же лестнице в 54-й номер, к фрау Берзинь, собиравшейся отправиться в Латвию.

На площадке 4-го этажа они остановились и постучали в дверь.

Фрау Берзинь, особа с весом, после дипломатических переговоров через цепочку, впустила столяра в кухню и принялась внимательно осматривать заказ.

— Достаточно-ли прочен сундук? Доедет-ли он до Риги? Я уже вам говорила, герр Мичке, что необходимо иметь в виду неосторожное обращение с багажом на железных дорогах. В сундук будет уложено платье и белье, это достаточно тяжело, а потому сундук должен быть очень прочен.

— Не беспокойтесь, фрау Берзинь. С этим сундуком вы можете ехать хоть в Америку!

— Покажите, как обращаться с секретным замком. Вы понимаете, если я не желаю привезти в Латвию камни вместо своих вещей, то должна принять все предосторожности.

— Без знания секрета, фрау Берзинь, сундук не может быть открыт, замок может быть только взломан. Пожалуйста, извольте посмотреть. Здесь-мы имеем кнопку, в форме самого обыкновенного гвоздика, но кнопка не действует, пока она находится на предохранителе. Эта металлическая пластинка, в виде украшения, и есть предохранитель. Я отвожу предохранитель в сторону и нажимаю кнопку. Раз, два, три! Извольте любоваться.

Август Мичке проделал артистически всю операцию и крышка сундука мягко-откинулась назад.

— Очень сильная пружина, фрау Берзинь, и очень крепкие запоры изнутри. Извольте посмотреть.

После тщательного осмотра и неоднократной пробы механизма самою фрау Берзинь, заказ был сдан и столяр удалился с видом артиста, знающего себе цену.

Фрау Берзинь постучалась к соседке напротив. Когда уже она решила, что соседки нет дома, дверь отворилась и на пороге показалась заспанная женщина с перекошенным от зевоты ртом и с выражением полного отупения па лице.

— Здравствуйте, мадам Опарина.

— Здравствуйте, Минна Мартыновна. Вы уходите? А мне всё нездоровится. Лихорадка что-ли. Так вот в сон и клонит. Так всё бы и спала, так-бы и спала…

— И давно это с вами?

— Давно-ли? Постойте. Муж умер три года. С ним мы прожили 5 лет. Да до этого… не помню уж сколько…

— Это не опасно, мадам Опарина. Это у вас уже хроническое.

— Да, да. И я думаю — хроническое.

— Мадам Опарина, на-днях я окончательно уезжаю в Ригу. Моя Адель сегодня ночевала у тетки в Новой Деревне и еще не вернулась. Возможно, она там останется еще на день. Я сегодня решила поехать на Охту, проститься с фрау Озолинь; могу там заночевать. Будьте так любезны, присмотрите за квартирой. Ключ я оставлю у вас, как всегда. Если вернется Адель, она к вам постучит. Прошу вас, будьте добры, посмотрите за квартирой. Мало-ли что… время такое…

— Будьте покойны. У меня ухо чуткое. Я каждый шорох слышу. Я уж…

— Посмотрите, какой я заказала сундук. Ни за что не взломать. Вот видите эту кнопочку… С таким сундуком — хоть в Америку!..

В раскрытую дверь заглянули двое мужчин.

— Домна Пантелеевна, мы уходим.

— Идите, идите, я сейчас… Вот, у Минны Мартыновны сундук занятный, с пружиной.

— Дорожный сундук, — пояснила Минна Мартыновна. — Работа Мичке, по особому заказу. Вот видите, здесь пружина, а здесь кнопочка…

Латышка принялась демонстрировать механизм сундука протискавшимся в кухню жильцам Опариной — Квасову и Бородавкину.

— Хороший сундук, — похвалил Квасов, мужчина лет 40, с давно нечесанной бородой.

— О, с этим сундуком — хоть в Америку!

Квасов и Бородавкин после осмотра сундука спускались по лестнице.

— Занятный сундук, — сказал Бородавкин, подвижной малый лет 30, в брюках клёш и с начесанными вперед височками. — Вот бы нам такой для поездок! А то помнишь, в Омск вместо солдатского белья кирпичи привезли? Этот не взломают, разве уж совсем пропадет.

— Наш немец делал?

— Он.

— Занятный сундук. Надо спросить сколько возьмет.

Приятели вышли за ворота и остановились в нерешительности. Видно было, что обоим хотелось одного и того же, но никто первый не хотел высказать своей мысли.

— Ну, куда-ж мы? — спросил, наконец, Бородавкин.

— А по мне все едино. Спервоначалу хоть в «Америку», — пробурчал Квасов.

— В «Америку», так в «Америку». После такой поездки не грех и встряхнуться. Айда к «Шестипалому!».

Приятели повернули за угол и направились к чайной под заманчивой вывеской «Америка».

Товарищи Пашка Квасов и Сенька Бородавкин питали наследственное отвращение к труду и врожденную вражду ко всему, что так или иначе соприкасалось с законностью.

— Работа дураков любит, — говорил Квасов.

— И законы для дураков пишутся, — пояснял Бородавкин.

Они поддерживали свое существование теми средствами, которые с наименьшей затратой энергии дают наибольшие результаты.

В настоящее время их поле деятельности было довольно широко и расходилось от центра к перифериям — Петроград — Витебск — Ташкент — Омск — Мурманск, — вот тот огромный плацдарм, на котором приятели развертывали свои стратегические и тактические таланты.

Короче говоря, друзья занимались спекуляцией.