Константин Стогний - Утерянное Евангелие. Книга 3

Он привык тщательно готовиться к любому путешествию и уделял не менее двух дней изучению документов. Но в этот раз ему предстояла целая операция: сначала нужно было извлечь камень из памятника Николаю Святоше, что неподалеку от здания райсовета. Затем нужно было умудриться вывезти его за границу. А уж потом — самое простое: доставить плинфу Стурену. Конечно, Виктор иронизировал. Самая простая задача, если разобраться, была самой сложной. Если камень стоит пять миллионов долларов, всегда найдутся люди, которые захотят этот камень отобрать. Даже при полной конфиденциальности, они материализуются из воздуха и пойдут на все, даже на убийство.

Поэтому в этот раз Лавров исключил в поездке всяких ассистентов. Но в первую очередь он расплатился с Маломужем и Хорунжим за поездку в Сомали. В назначенное время Игорь и Олег прибыли к Виктору в домашний кабинет и на столе в конвертах каждого из них ждала стопка зеленых купюр.

— Спасибо вам, мужики. Это была славная работа, и лучше вас никто бы не справился.

Дежурная фраза с рукопожатиями и вручением гонорара за работу после всего пережитого группой выглядела глупо, и в уникальном кабинете Виктора стояла атмосфера недоверия. Он прекрасно чувствовал это, но старался не подавать виду, спрятав взгляд в мониторе компьютера.

— И это все? — поднял брови Хорунжий.

— Да. А что еще? — изображая недоумение, спросил Виктор и потянулся к своему сейфу, аккуратно замаскированному под фасад стенного шкафа. — Если мало, я могу добавить….

— Петрович! Вот нафиг этот цирк? — не выдержал Игорь. — Миниатюра «В гостях у Брежнева».

Режиссер, пародируя знаменитого генсека, стал говорить старческим надтреснутым плямкающим баритоном:

— Дорогие друзья. Партия вручила вам самое дорогое, что у нее есть — свои деньги!

— Вы просто забыли добавить, Виктор Петрович, — вклинился в разговор Маломуж, — всего несколько слов: надеюсь на дальнейшее тесное и плодотворное сотрудничество. Пойдем, Хорунжий. Мы здесь явно больше не нужны.

Ребята, направляясь к выходу, были явно обижены, и Лавров ничего не мог с этим поделать. Нужно было просто перетерпеть. Но Хорунжий терпеть не стал. Уже у самой двери он резко развернулся и зашагал к Лаврову.

— Ты же не оставишь это дело просто так? Не верю я, что ты бросишь моряков на произвол судьбы. Не такой ты человек!

— Не оставлю. Дальше что? — спокойно спросил Виктор.

— Почему ты не возьмешь нас с собой? — на эмоциональном пике выпалил Хорунжий.

— Если дело в деньгах, то мы готовы ехать за свои. И гонорар нам не нужен, — поддержал друга Олег Маломоуж.

— Во как! Съемочная группа говорит продюсеру о том, что ей не нужны деньги, — взвился Виктор.

Тут уже пришло время выходить из себя Лаврову. Он говорил так громко, что даже его домашний любимец Бэрримор, заглянувший на шум в дверь, попятился. Пока Лавров метал громы и молнии, не выбирая выражений и внушая Маломужу и Хорунжему, что не собирается оправдываться перед женой Олега, почему не уберег ее мужа, и совсем не хочет объясняться с Радуцким, почему Хорунжий прибыл обратно ногами вперед, Игорь и Олег заговорщицки переглядывались, кивая друг другу.

— Ладно, Петрович! Это твое последнее слово? — спросил в конце Хорунжий.

— Да! — выпалил Лавров. — Лучше последнее слово тут, чем на Берковцах или на Байковом!!! [11] Берковецкое и Байковое — известные кладбища города Киева.

— Тогда мы откланиваемся! — спокойно сказал Игорь и взглядом показал Олегу на выход.

Маломуж утвердительно кивнул и, бросив «Всего хорошего, Виктор Петрович…», поплелся вслед за Хорунжим.

— И не вздумайте шутить! — крикнул вдогонку Виктор, когда его гости были уже в дверях. — У меня друзья в спецслужбах. Если что, сразу узнаю, регистрировались вы на рейсы в Африку или нет.

Хорунжего осенило. Это было видно по лицу. Он подмигнул Олегу и, похлопав его по плечу, потянул за собой. Виктор не заметил последней эмоции режиссера. Он сидел, уставившись в одну точку.

— Бригада «УХ». Африку им подавай… — бурчал он.

Виктор шел по темному жилмассиву Святошино быстро и почти бесшумно. Улицы мелькали одна за другой. Где-то за спиной, в глубине дворов он оставил старенькую «Ниву». Выезжать «на дело» в своем «гелендвагене» было бы слишком легкомысленно. Такие машины среди ночи между домов не ставят. Отсюда было всего несколько кварталов до здания райсовета и памятника Николаю Святоше. Да, он решился на это! Изъять камень было делом непростым. Тем более ему, лицу, как сейчас говорят, медийному. Шутка ли? Журналист-вандал. Сделают невыездным, нежелательным, не…

«…Не каркай, Лавров!» — одернул Виктор сам себя.

Он несколько дней тщательно готовился к этой вылазке. Выверял маршрут, прикидывал, где в районе самое плохое освещение, чтобы подобраться к цели как можно незаметнее. У него не было помощников, поскольку дело было деликатным.

Пару раз журналист днем подъезжал к самому памятнику. Один раз сам, другой — с Людой Богомол, матерью матроса с «Карины», которая гостила в Киеве уже две недели. Людмила нужна была Виктору для компании. Они шутили, весело фотографировались у Святоши и никто не обращал на них никакого внимания. Виктор же успевал за разговором фиксировать все, что было необходимо. Черный камень бросался в глаза только потому, что Виктор знал, каково его предназначение.

«Вот он! Хорошо. Спрятаться негде. Разве только если лечь там, за кустами. Все просматривается. Освещенность — видимо, средняя. Прямого прожектора на сооружение нет — тоже хорошо. Может, фонарь разбить случайно?.. Лавров, ты мелкий хулиган, а не крупный путешественник!»

Журналист умудрялся одновременно вести беседу с Людмилой и выстраивать четкий план действий, продумывая заодно и пути отступления. Он поднял фотоаппарат.

— Людочка, чуть правее станьте, а то получается, что памятник не Святоше, а вам! Вот так, хорошо.

«Слева райсовет. Справа, чуть дальше — жилые дома. В тыльной части монумента — парковая зона. Ну, не зона — небольшой скверик. Но зимой это значения не имеет… Да, задачка…» — неслись мысли в голове у Лаврова.

— А вы думаете, он тут в натуральную величину? — смеялась Людмила. Виктору удалось разговорить и развеселить мать матроса. Она была уже почти уверена, что с ее сыном все сложится хорошо.

— Понимаете, Людочка, — назидательно выдал Виктор, обводя женщину вокруг памятника и осматривая основание, где был вмурован черный камень. — Я, когда был маленьким, думал, что бизон и львица со львенком у входа в Киевский зоопарк — тоже в натуральную величину.

«Камер видеонаблюдения нет. А может, и есть где-то в райсовете, но даже если и есть, и в зоне прямой видимости — лица не разберут, только фигуру. Отлично… В общем, ночью, только ночью и вручную. По-другому не получится, Витюша…»