Александр Куприн - Бармен из Шереметьево. История одного побега

Первое, что он увидел в аэропорту Кеннеди, был гигантский портрет бывшего соотечественника — с фирменной ироничной улыбкой на него смотрел Михаил Барышников. «Welcome to New York!» — гостеприимно приветствовал танцор. Из вещей у Димки был только малюсенький рюкзак да большой желтый конверт с бумагами — он поднял его на уровень глаз надписью наружу, в точности как инструктировал Сэм, и вскоре к нему подошел невзрачный сухощавый человек с прозрачной пластиковой рамкой на шее. В рамку эту была вставлена бумажка с написанными на ней тремя буквами I.R.C. Узнав, что у прибывшего нет никакого багажа, встречающий пришел в крайнее изумление. «О, да ты настоящий беженец!» — засмеялся он. Снаружи лил проливной дождь. Исполинских размеров автомобиль встречающего поверг Диму в настоящий шок. «Понтиак Бонвилл», — прочел он название этого монстра. Вместо сидений там были настоящие широченные диваны, внутри было тепло, тихо и пахло ароматизаторами. В дороге разговорились. Дядька оказался румын, тоже беглый, но не какой-то грузчик, а целый дипломат. Сказал, что машина эта надежная и недорогая, что никаких особых прав на управление таким гигантом не требуется — по американским меркам это обычный седан. Сказал, что едут они в Бруклин, где на улице Флатбуш IRC держит квартиру для временного размещения беженцев перед отправкой по всей Америке — в Нью-Йорке не оставляют никого. Вскоре они остановились у мрачного здания бурого кирпича с кованым забором и калиткой. Румын выдал два ключа и показал, как открывать калитку во внутренний дворик. Затем вынул из багажника большой пластиковый куль и, ловко закинув его за спину, повел гостя на третий этаж. Квартира была огромной и замысловатой, с множеством комнат, выходящих в ломаный, как лабиринт, общий коридор. Большинство этих комнат пустовало, и новоприбывший выбрал самую маленькую с двумя кроватями. В куле у румына оказались постельные принадлежности, полотенце и еще какие-то мелочи. Он объяснил, что завтра следует прибыть в штаб-квартиру IRC на Парк Авеню, но, как туда добраться, не сказал. Выдал 60 долларов и ушел обратно в дождь, а новоприбывший завалился спать в хорошем настроении. Дело в том, что румын изъяснялся по-английски неважно, несколько даже хуже, чем наш герой. «Славненько, славненько! — повторил Димка про себя любимое выражение Сигизмунда, — значит, не пропаду, значит, найду работу, значит, устроюсь тут», — и с этой мыслью провалился в глубокий сон.

Утром его разбудили удары входной двери, разговоры в коридоре. Димка взял зубную пасту, щетку, полотенце и выглянул наружу. На кухне сидели шестеро поляков, пили чай и о чем-то спорили. Увидев гостя, все разом замолчали.

— Чещ! — сказал им Димка, и поляки возликовали.

— Полак?

— Ние, — отвечал гость, — ние мовие по-польску… але разуме пшистко [9] По-польски не говорю, но все понимаю (пол.) !

Поляки скрыли разочарование, а Димка безотлагательно спросил, как найти этот самый IRC. Тут же старший кинулся к окну и, высунувшись по пояс, заорал:

— Якуб!!! Якуб!!! Врощ тутай! [10] Вернись сюда (пол.)

Оказалось, туда только что отправился словак Якуб, но поляки его перехватили, вернули в квартиру и заставили ждать Димку. С этим словаком, умывшись и почистив зубы, он и направился в самый центр Манхэттена. Нью-йоркский сабвей привел путешественника в смятение. Стойкий запах мочи и расписанные вагоны даже отдаленно не напоминали роскошный Московский метрополитен. Прямо между рельсов конвульсировала средних размеров крыса с голым хвостом и серебристым брюхом — видно, съела яд. По перрону парами прохаживались толстые и неопрятные полицейские в некрасивой черной форме. Было очень шумно. Группка чернокожих подростков поставила на пол приличных размеров стерео на батарейках, откуда звучал новый хит «Абракадабра» — полицейские не возражали. Они, собственно, и сами были чернокожие.

Якуб этот оказался большой весельчак. На безумной смеси русских, английских, польских и словацких слов он рассказал, что все до одного поляки живут в их квартире нелегально — они давно уже выбрали все беженские льготы и имеют работу, но из экономии продолжают жить в спонсорской квартире. Легальных обитателей там только двое — он, Якуб, и вот теперь еще Дима. Вчера нелегалы попрятались, так как верная полячка из офиса IRC сообщила, что вечером привезут русского, а сегодня опять пришли. Гнать их не стоит — с ними веселее и всегда можно подработать «на дохах», то есть на заливке крыш гудроном. Димка вовсе и не думал никого выгонять — пусть живут. Про себя Якуб рассказал, что был пограничником и ушел пешком в Австрию.

— Один ушел?

— Нет. Вдвоем с русским.

— С русским? — изумился Дима.

— Ага. С калашниковым! — отвечал Якуб, заржав при этом на весь вагон. Впрочем, никто даже не взглянул в их сторону.

Манхэттен ошеломил. Димке уже случалось бывать в центре Франкфурта, видал он и небоскребы, но сейчас у него натурально перехватило дух. Людские реки мчались друг на друга, закручивались в водовороты, разбивались о коляски с хот-догами, вновь сливались и неслись, неслись куда-то — очевидно, к богатству и успеху. Вершины небоскребов скрывал туман, и непонятно было, какая там жизнь, за этим молоком — светит ли солнышко? Улицы генерировали удивительную смесь разнообразных звуков: от автомобильных гудков и полицейских сирен до криков велокурьеров. Из-под решеток прорывался грохот подземки. Странно, но через пару минут ухо переставало замечать эту какофонию. Димка совершенно забыл о цели этой поездки и стоял потрясенный с закинутой назад головой. Якуб его не торопил — он уже месяц, как прилетел сюда, и чувствовал себя коренным ньюйоркцем — немного даже гидом. В конце концов он взял подопечного за рукав и они вышли на Парк Авеню. Широчайшую улицу небрежно перегораживал массивный небоскреб. Сквозь туман Димка разглядел огромные буквы — название авиакомпании, доставившей его вчера в Америку — Pan-Am. Чтобы не блокировать движение, в небоскребе были оставлены своего рода туннели для машин. «Чего ж его так хамски построили прямо поперек улицы?» — с восхищением подумал бывший грузчик. Но спросить было некого. Тут же, совсем неподалеку, располагался офис IRC, или Международного комитета спасения — организации, принявшей под свою опеку Якуба, Димку и сотни других беженцев. Зайдя с шумной улицы в пустынный холл здания и позже в лифте, Димка испытал странное ощущение. Так чувствует себя боксер сразу после победного боя — хочется дальше прыгать и махать кулаками, в организме бурлит переизбыток энергии, и кажется, весь мир принадлежит тебе. Много-много раз после этого бывал он на улицах Манхэттена и всегда получал от толпы заряд энергии. Просто от улицы, просто от тысяч спешащих за счастьем и успехом разноцветных, разноязыких озабоченных людей.