Глеб Исаев - Уроки практической магии

Петров рассчитался и, подумав, решил воспользоваться советом. Выбор оправы оказался достаточно трудоемким занятием, но когда мучения закончились, узнать в нем затурканного жизнью неудачника не смог бы и сам. Очки в тонкой золотой оправе стоили не дешево, но придали недостающую солидность.

Неудивительно, что ожидающие Петрова головорезы на появление солидного джентльмена внимания не обратили. Сергей Иванович покосился на автомобиль и прошел в подъезд.

Соседка открыла дверь и уставилась на гостя.

— Что вам угодно? — поинтересовалась она, вглядываясь в смутно знакомый облик.

На руках ее вальяжно развалился дремлющий кот. Надо отдать должное, Василий опознал кормильца на раз. Он приветливо заурчал.

— Здравствуйте, Анна Григорьевна, — поклонился Сергей, улыбаясь. Старуха подслеповато сощурилась и заохала.

— Чисто гусар, не меньше. — И посторонилась, приглашая зайти в дом.

Пообещав проследить замену двери, бабка аккуратно сложила купюры в карман старого халата.

— Побегу я, — глянул в окно Петров. — Только вот, не узнали бы. — Опасливо расправляя штору, отодвинулся он в глубь комнаты.

— Ктой-то? — заинтересовано вскинулась деятельная старуха и ткнула пальцем в сторону засадной группы. — Эти?

— Погоди. Я мигом, — произнесла она, натягивая пальтецо на рыбьем меху.

Несколько секунд отделяло тишину утреннего двора от дикого скандала. Вопли старой склочницы гулко разнеслись во все уголки дома. Соседи, хорошо знакомые с тяжелым характером Бабы Ани, встревать не рисковали, но с интересом прильнули к окнам. А еще через минуту, спасаясь от бешеной старухи, сотрудники Кротовской СБ покинули двор.

— Ишь, понаехали, — пробурчала победительница, ставя в угол сучковатую трость. — Педофилы треклятые, — добродушно усмехнулась она, сбрасывая образ скандалистки. И закончила уже своим обычным голосом: — Теперь не скоро вернутся. Я им мозги вправила. Иди спокойно.

"Ох, не простая старушка", — восхитился Петров артистическими способностями соседки.

Теперь, когда за сохранность квартиры можно было не волноваться, он решил заняться более важным делом.

"Как сказал кто-то из классиков, мы в ответе за тех, кого не убили, — переврал он романтичного авиатора. — Раз я эту кашу заварил, то и расхлебывать мне".

Первое, на что он обратил внимание, войдя в огромную палату, был запах. Что говорить, лечиться в наших больницах может позволить себе только очень здоровый человек.

Он оглядел ряды кроватей, подсчитывая количество пациентов. "С ума сойти, двенадцать человек. И это нейрохирургия. Представляю, что творится в травме".

Виденную всего раз, и то мельком, женщину, признал с трудом. Лицо пациентки выглядело белее наволочки. Она даже не повернула головы, когда Сергей Иванович присел рядом с кроватью.

— Здравствуйте, — произнес гость.

Больная мазнула взглядом и вновь замерла, будто прислушиваясь к себе.

— Как вы себя чувствуете? — задал он дежурный вопрос, пытаясь начать беседу.

— Хорошо, — безразлично произнесла пациентка. — Вы из милиции? — Слабо заинтересовалась она гостем. — Ко мне ведь уже приходили. Но я ничего не помню. Совсем. Неужели трудно понять? Я даже имени своего не помню, — добавила она с горечью. — Что вам еще нужно?

Петров озадачено оглянулся. Ему и в голову не могло прийти, что все так плохо.

"И о чем теперь говорить. Она и слушать меня не станет". Он сосредоточился, ища выход из непростой ситуации.

— Вы меня не помните? — наконец подобрал он, как ему показалось, нужные слова. Женщина промолчала.

— Ну и ладно, — успокаивающе продолжил он. — Не буду утомлять. Скажу только, что я ваш знакомый. И постараюсь сделать все, чтобы вам стало лучше. Я отлучусь ненадолго, — предупредил он больную, словно та могла куда-то уйти.

Разыскав заведующего отделением, он задал интересующие его вопросы.

— Вы знаете, — доктор был вальяжен и убедителен. — Голова предмет тонкий. Состояние вашей подруги стабильное, даже хорошее, если не считать амнезии.

Наметанным глазом врач оценил платежеспособность посетителя и продолжил.

— Конечно, бывает всякое, но пока гарантий никаких. Конечно, если применить интенсивную терапию, то шансы могут повыситься, но… Это дорогое и трудоемкое мероприятие, — ненавязчиво намекнул он.

— Хорошо, — прервал словесное упражнение Петров. — Кому и сколько? И есть ли у вас отдельная палата? Платная, разумеется.

Он вытянул бумажник и от солидной еще пачки отсчитал требуемую сумму.

— Переводите. Прямо сейчас. Вы меня понимаете? — Добавил еще пару бумажек.

— Все, уже распорядился. — Доктор смахнул деньги в стол. — Давайте выпьем кофе, пока больную разместят в другой палате.

Изрядный жулик в финансовых делах, собеседником доктор оказался превосходным.

Они едва успели допить кофе, когда сестра доложила о переезде.

Сергей Иванович заглянул в маленькую, но уютную палату. Женщина лежала, глядя в одну точку.

"Нужно что-то делать, — решился маг-самоучка, входя в комнату. — Или пан, или пропал".

Он энергично растер ладони и положил их на голову пациентки. В ладони тут же кольнуло. "Вот тут". Он перевел ладонь к виску.

— Вы спите, — произнес он уверенным голосом. — Легко и спокойно. Как в детстве. Сон глубокий и легкий. Спи, — чуть громче закончил он короткий сеанс гипноза. Глаза ее медленно закрылись, дыхание выровнялось. Лицо приобрело умиротворенное выражение.

Петров сформировал над головой сферу и наполнил ее цветом. Фиолетовый оттенок сменился молочно белым, чуть мерцающим неоновым свечением. Энергия начала жить сама по себе. Возник едва заметный, но с каждым мигом увеличивающийся вихрь. Подобно маленькому торнадо, он вырвался из замкнутого пространства и проник в поле спящей. Внутренним зрением целитель увидел, как громадный, грязно-багровый, сгусток в районе виска пациентки начал поглощать этот волшебный цвет. А затем, словно растворяясь изнутри, очаг болезни дрогнул, и теряя зловещие очертания, стал исчезать в этом молочном тумане.

Несколько минут борьбы завершились безоговорочной победой божественной силы. И скоро уже вся голова засияла чистым голубым сиянием.

— Вот и ладненько, — выдохнул Петров, чувствуя себя выжатым. Ему дико захотелось чего-нибудь сладкого. Почувствовав себя лучше, провел рукой, снимая гипнотическую сеть.

Женщина вздрогнула и открыла глаза. Но если до сеанса это были безжизненные глаза человека без памяти, теперь в них сквозила боль и печаль.

— Вера, ты помнишь, как оказалась здесь, в больнице? — осторожно спросил Петров.

Она оглянулась и вздохнула.

— Да, помню… Выходит жива? — Не радость, а непонятное разочарование и усталость прозвучали в ее голосе.