Глеб Исаев - Уроки практической магии

Петров коротко, чтобы не волновать больную, рассказал, как увидел вмятую в столб машину, как вытащил наружу тело гонщицы. Пришлось коснуться также проблемы с неведомой сумкой и вспыльчивым бизнесменом. Под конец скромно намекнул, что имеет кое-какие способности и смог вернуть ей память.

Женщина слушала молча.

Когда окончил, внимательно глянула ему в глаза, и вдруг спросила:

— Вас как зовут?

Сергей Иванович представился и вздрогнул от ее слов.

— И откуда ты такой взялся? — раздумчиво протянула она. — Кто тебя просил лезть со своей помощью? — она сорвалась на крик. Голос заметался по маленькой палате.

— Пошла отсюда, — рявкнула Вера заглянувшей медсестре.

— Я, может, неделю готовилась, решалась. А этот, спаситель, блин… — Из глаз ее выкатилось несколько слезинок. — И что мне теперь? Назад в Урюпинск? А у меня мать уборщица и две сестры младшие. Так хоть страховку бы дали, а теперь?

Растерянно глядя на истерику, Петров не нашел ничего умнее, как спросить:

— А зачем тогда вы про сумку сказали?

Несвоевременное любопытство вернуло ее в реальность. Она решительно смахнула слезинки и уже другим тоном ответила:

— Да нет никакой сумки и не было. Хотела Гнусу хоть так напакостить, чтобы помучился. А ты знаешь, что теперь будет? — собеседница, перешла на доверительный и слегка насмешливый тон. — Теперь он нас обоих в третью позицию поставит. А после Крот вместе и зароет. Ты Крота знаешь? Нет? А я знаю. Ему человека убить, как высморкаться.

Она выговорилась и замолчала, бесмысленно глядя в стену.

— А ты, случайно, не олигарх? — спросила Вера после короткой паузы. — Тогда возьми меня к себе, на содержание. Незадорого. Нет? Ну, значит, лежать нам под одной березой. — Она вздохнула. — Ладно. Собрались. Выдохнули. Живем дальше. — И словно сняла маску.

Петров вдруг отчетливо понял, что это вовсе не игра. И она действительно очень боится этого неведомого Крота.

"Как, должно быть, невмоготу стало жить, если она спокойно, продуманно организовала собственную гибель".

"Чудны дела твои, господи", — пробормотал он в раздумьи.

— Конечно, можешь говорить что угодно, — он стряхнул оцепенение. — Но с минуты на минуту могут появиться мордовороты твоего ухаря.

Вера хмыкнула.

— Вот то-то.

Она уже внимательней осмотрела собеседника.

— Ты кто вообще по жизни? — несколько бесцеремонно поинтересовалась спасенная. — Инженер? И где это так здорово платят инженерам, чтобы покупать костюмы от Гуччи?

Сергей Иванович смутился и поведал, как раздобыл деньги.

Продемонстрировав в заключение приметный бумажник, он заметил, как блеснули глаза слушательницы.

— Сам отдал? Ну ты крут, — изумилась Вера. — Чтобы Гнус сам отдал, это его надо до смерти напугать… А что касается его ребятишек, то бежать надо, пока не поздно, — без перехода добавила странная девчонка.

Она оглянулась в поисках одежды.

— Вот, засада, и барахло спрятали…

Дверь распахнулась, и в палату заглянул заведующий. Видно, медсестра, встревоженная криками, решила подстраховаться.

— Что случилось? — спросил врач, глядя на пациентку.

— Мы решили выписаться, — ответил Петров. — Больной стало лучше, и она хочет уехать.

— Но… — оторопел эскулап. — Нет, что вы! Исключено… — Он даже взмахнул руками, отвергая саму идею досрочной выписки.

Петров потянулся к карману, собираясь вынуть стопку купюр. Но не успел.

Вера хлопнула его по карману пиджака и с извинением вытянула телефон.

Открыв трубку, набрала номер и вдруг спросила у доктора, Вышло это у нее просто и задушевно, словно говорила с хорошим приятелем:

— А вы знаете, кому я звоню?

Врач удивленно поднял брови.

— А звоню я в редакцию "Московского комсомольца", — сама же и ответила девчонка. — У меня там приятель в журналистах. Сейчас я поведаю ему горячую историю о том, как в вашем отделении персонал насилует больных. Прямо в реанимации, пользуясь, так сказать, беспомощным состоянием. Ага, в извращенной форме. — Она заговорщицки подмигнула доктору.

Сергей Иванович, сраженный ее наглостью, подобрал челюсть и выдохнул. Не лучше выглядел и завотделением. Он пробормотал:

— Как вы можете, это ведь неправда.

— Я знаю, — сочувственно махнула коротко стриженой головой хулиганка. — Ну и что? — Она подняла палец, словно призывая к тишине.

— Алло. Редакция? Витя, ты? Узнал? Здравствуй. Погоди минуту.

— Ну что? Мы договоримся? Или… — поинтересовалась Верка у бледного как мел доктора.

Врач замер. Но видя, что шутками и не пахнет, представил, как будет выглядеть заголовок газеты, и сломался.

— Черт с вами, уматытывай, — он хотел что-то добавить, но девчонка уже захлопнула крышку телефона и двинулась к выходу.

На пороге оглянулась и удивленно спросила:

— И что стоим, кого ждем?

Сраженный напором администратор выписал эпикриз, отдал пакет с документами и черкнул записку в камеру хранения, сопровождая все это весьма похожими на матерные выражениями.

— Ничего, — весело рассмеялась девчонка, выйдя в коридор. — Гнус ему еще не так врежет, за то, что меня отпустил. Пусть привыкает.

— А почему Гнус? — заинтересовался Сергей.

— Да его все так зовут, за глаза, конечно, — обернулась спутница. — За доброту его, за душевность. А звать Ильей. Илюша Скуратов. — Она сверила номер на двери. — Стоп. Дальше я одна. Все же переодеваться нужно, а я стесняюсь, — фыркнула Вера.

Петров смутился.

— Тьфу, я с вами совсем одурел.

"Вот тебе и самоубийца, — удивился он, разглядывая жизнерадостную табличку, регламентирующую время выдачи одежды умерших. — С таким характером — и в столб. Странно. Да по ее характеру, она должна скорее этого, как его, Гнуса на тот свет оформить, чем сама. Хотя, что гадать. Увидим".

Сергей Иванович стоял у окна, бездумно вглядываясь в осенний пейзаж. Природа явно сговорилась с толстосумом и навевала желание развязаться с проблемами, используя мыло и веревку.

Что до новой знакомой, то она, вдоволь наплескавшись в ванной и словно смыв энергию и напор, тоже молчала, автоматически переключая каналы гостиничного телевизора.

Наигравшись, отбросила пульт и с интересом уставилась на Петрова.

— Я ладно, рискнула, переоценила свои шансы, а когда стало ясно, что он меня выгонит, сорвалась. Ну а ты-то? Какая муха… Вместо того, чтобы получить превентивно по носу и жить себе дальше, влез в историю. Я, честно, не понимаю.

Он вскинулся, собираясь поставить на место зарвавшуюся нахалку, но раздумал. Вместо этого опустился в кресло и, мучительно подбирая слова, начал рассказ. Странное дело, чем дольше он говорил, тем сильнее становилось его недоумение собственной глупостью. Рассказ о череде магических поступков вызвал острое чувство неловкости. Похоже, и слушательница его испытала сходное впечатление.