Алена Котова - Ярих Проныра

Капитан и матросы высыпали на палубу, и не только для того, чтобы убедиться в зоркости впередсмотрящего. Ведь, хоть и орал он во всю глотку, никто кроме него островов еще не видел, а канонир с помощниками, между тем, уже стояли возле заряженных пушек, и матросам было выдано по ружью. Со стороны корабль уже не казался белой лебедью, качающейся в волнах, а выглядел ощетинившимся дикобразом. Не факт, что хоть половина команды умела попадать в цель, но и расчет был не на это, а на обычное «что если», со стороны пиратов. «Что, если умеют?»

Военные корабли пираты обходили стороной, как и хорошо вооруженные торговые, хотя и среди пиратов были бедовые головы, для которых правил не существовало.

Сотня глаз с корабля буровили приближающуюся сушу, словно гнездо змей, не зная, когда и откуда выползет рептилия. Не замечая зеленые равнины у подножья величественных, спокойных гор, чьи вершины прятались в облаках. Велиофанту не верилось, что такая прекрасная, безмятежная земля может таить опасности. Он как обычно, полагался на чутье, но в носу свербело впервые. Трудно было предположить, что это значит. Все до рези в глазах вглядывались вдаль, когда он нечаянно глянул вниз и закричал:

– Нас окружают! Внизу, у борта.

Как хорошо, что перед лицом опасности люди не заинтересовались, кто поднял тревогу. Домовой спрыгнул с перил и за штанину потянул Яриха в каюту. Вместе с Лиарной и Жанной они закрылись изнутри. Велиофант выглядывал из-за занавески, и даже не одним глазком, а так, четвертинкой. Уж очень не хотелось видеть то, из-за чего потом плохо спиться. Но, на самом деле ничего страшного не происходило. Капитан приказал не расстреливать, а брать в плен. Команда для этого затаилась с ружьями по периметру, и каждого прибывшего встречало направленное на него дуло. Горе – захватчикам ничего не оставалось, как позволить привязать себя к мачтам. Когда нападающих не осталось, домовой решил выйти на палубу. Он сделал несколько кругов вокруг пленных, а потом залез на колени к капитану, сидевшему на своем знаменитом шкиперском кресле с потушенной трубкой. И прошептал:

– А ведь гости наши не пираты с острова, а приятели канувшего в пучину писаря.

Мысли капитана не трудно было прочесть по глазам.

– Смотрящие, на марсы!

И, трое бородатых матросов полезли наверх. Там, почти на верхушках мачт было что-то вроде корзин. Лучшего места для обзора трудно было придумать. Обычно смотрящий был один, а сейчас, когда капитан приказал занять все три марса, стало ясно, враг нее дремлет, все на чеку.

– Мы ведь даже каюту этого негодяя не обследовали, – вспомнил капитан.

– Туда вообще лучше не заходить, – промурлыкал Велиофант. – После плавания запустите туда первыми ваших жрецов.

– Как скажешь, кот ученый, ты, как вижу, всегда прав. Только у нас это не жрецы называются, а… да не суть, – капитан махнул рукой и взялся за бинокль.

– Что мы с этими делать будем? – домовой махнул лапой в сторону мачт, где сгрудились пленники.

– Высадим где-нибудь.

– И этим увеличим численность бандитов на треть?

Капитан удивленно посмотрел на домового.

– Лучше, думаешь, за борт?

Велиофант подавился от неожиданности.

– Посадить их в лачуги их и пускай плывут, откуда взялись.

– Ну что сразу лачуги, неплохие лодки, между прочим, и к тому же – трофей, – голос капитана стал жестким, – Ничего, пусть постоят, поразмыслят о своей загубленной жизни. И не смотри, кот, на меня жалобно. Захвати они нас, нам бы и от мук ожидания страдать не пришлось, сразу рыб кормить. Выйдем в океан, посажу всех в одну лодку, и – Бог им судья.

С марса голосили:

– Капитан, белый флаг на острове.

Подбежал Борис.

– Белый флаг.

– Слышу, иду, – Трэш сказал Борису. – День сегодня, однако, – Велиофанту. И, – Шлюпку на воду! – подбежавшим матросам, – Со мной док, ты, – он указал на Велиофанта, – И еще трое.

Капитан оглядел столпившихся матросов.

– Кто из вас хорошо стреляет?

Борька уже тащил большую кошачью корзину. Трэш поглядел одобрительно.

– Давай тоже с нами, его понесешь, – и кивнул на домового. Только потом сообразил, что на людях с Велиофантом разговаривать не нужно, а ведь только что, чуть было не поинтересовался, умеет ли домовой плавать. – Козырь, если не вернусь, ты за меня. И как договаривались, в Беспредельные земли. Пушки к бою, ружья на взводе. Ты, ты и ты, – ткнул он пальцем в ближайших матросиков, – Держать пленных на мушке, при угрозе атаки пристрелить. В случае засады, – он еще раз повторил Козырю, – Спасать корабль и пассажиров. Действуй по обстоятельствам.

А потом вдруг сделал то, чего Велиофант никак не ожидал – Трэш передумал его брать. Подал корзину матросам и приказал запереть в каюте с детьми.

Велиофант пошипел недовольно, но поразмыслив, решение не рисковать лишний раз его драгоценной жизнью счел благородным. Вот только как они там без его «чуйки»? В окно каюты пассажиры смотрели, как шлюпка становится все меньше и меньше. Тревога, царящая на палубе, просачивалась сквозь тонкие перегородки. Не нужно было быть Велиофантом, чтобы заметить тревогу Жанны, тайком вытиравшей платочком мокрые глаза. Она вообще странная в последнее время. Бледнела, краснела невпопад, и настроение ее менялась так быстро, что мужская половина пассажиров начала избегать женскую из боязни попасть под горячую руку девушки. Лиарна, вероятно, понимала, что происходит, потому что вид имела загадочный и важный.

Пошло пять минут после того, как шлюпка причалила к берегу. Но, для ждущих на палубе время остановилось. Особенно остро чувствовали это стоящие под прицелом разбойники. И, если до этого они имели нахальство скептически относиться к выражению «жизнь пролетела перед глазами», в смысле, «когда бы успела», то теперь поняли, что так оно и есть. Козырь, не выпуская из рук бинокля и не меняя позы, сказал негромко, но в наряженной тишине услышали все:

– Плывут назад. Все. Их не преследуют.

Даже в каюте услышали, как на палубе все разом зашумели и заговорили. Жанна бросилась к окну, оглядела шлюпку, и лицо ее осветила улыбка. Не оставалось сомнения, что причина ее душевного неравновесия находится там.

Велиофант не сдвинулся с места. Он все еще помнил, кто приказал его запереть. Понимал, что из лучших побуждений, более того, он даже сам удивился, обнаружив в своем характере мнительность и злопамятность. И гадал теперь, то ли он такой исключительный член своего племени, то ли длительное общение с людьми его так испортило.

А по палубе уже шагал Трэш, и, судя по голосу, он был доволен. А потом Велиофант, сидя перед окном, наблюдал, как пленников сгрудили в две, почти цепляющие от тяжести бортами воду лодки, и отпустили восвояси, а именно, на остров, с которого прибыл капитан.