Алена Котова - Ярих Проныра

Ярих, как только разрешили покинуть каюту, побежал проведывать Уханчика. Для которого на верхней палубе соорудили сарайчик. Ярих проводил там по нескольку часов в день, кормил, поил, менял подстилку.

– Чем не корова? – дивилась поначалу команда на чудного зверя, жующего сено, а потом привыкла.

Следующие дни плавания прошли в лучших традициях морских прогулок. Судьба, казалось, благоволила и за три недели с хорошим попутным ветром, они проделали большой путь. Удалось выйти за пределы всех известных Козырю морских карт. А ведь ранее он бы и зуб дал на спор, что других не существует.

Солнце светило ярко, припекало. Матросы, ходившие по палубе с голым торсом, босиком и с закатанными выше колен штанами, как и Ярих, вопреки протестам Велиофанта, стали шоколадными. И холодный, знобкий ветер, стал полной неожиданностью, разогнав с палубы людей. Рулевые оделись.

– Хорошо идем, – покачал головой Козырь, цепляя взглядом барометр. Непогода была его стихией, но сейчас что-то было не так. Не правильно. До рези в глазах штурман вглядывался в горизонт, но не видел ничего странного. Глядел на воду. За много лет старик научился по оттенку воды определять глубину за бортом, поэтому не гонял особо своих помощников, тех, что обычно бегают у бортов с длинными шестами и веревками, меря глубину. Его коронной фразой была «вода мне сказала». А сейчас? Вода молчала. Поднималась, перекатывалась. Но плавно, почти беззвучно. Словно спящий дышит, подумалось Козырю.

А судно бойко бежало на всех парусах, и теплилась робкая надежда, что они проскочат странное местечко. Но, едва эта мысль родилась в голове Козыря, как ветер начал стихать. Он сразу почувствовал. Бородой. Она всегда безошибочно показывала силу и направление ветра.

Ветер стих и паруса обвисли. Холод исчез, будто и не было, зато тишина наступила такая, что стало слышно, как в груди бьется сердце, и легкие работают громко, словно кузнечные меха. Обычный разговор резал уши. Не сговариваясь, все перешли на шепот.

А когда пришла ночь, команда и пассажиры вышли на палубу. Никогда еще не видели они столько звезд. Небо светилось от их скоплений, но и это не было чудом. В неподвижных водах, как в зеркале, отражались мириады этих крошечных светящихся шаров. Пропала грань между водой и небом. Создалось стойкое ощущение, что корабль парит в черном бездонном космосе. Околдованные, люди не смогли уйти с палубы, где их и сморил сон.

Проснувшись, Ярих увидел Велиофанта. Он сидел на перилах и смотрел в воду. Ярих подошел к нему.

– Как тихо спят, – начал после паузы домовой, – Даже Козырь не храпит. Ты не находишь это странным?

– Ну, даже если ветер понимает, что нельзя шуметь…

Ярих и Велиофант молча смотрели на неподвижную воду.

Медленно, кряхтя и покашливая, тихо ворча о затекших боках, поднималась команда. Люди вставали и уходили к себе в кубрик, в каюты. Для них начинался обычный будний день.

– И что теперь? – вслух подумал Ярих.

У Козыря, проходящего мимо и услышавшего его, ответ нашелся вполне логичный.

– Штиль, мертвый штиль. – И слова эти были какими-то нехорошими, и он сам мрачен, – Идите, займитесь чем-нибудь, успеете еще, налюбоваться.

Напугав капитана рассказами о злокозненной каюте несостоявшегося писаря, Велиофант, по сути, выхлопотал себе отдельный кабинет. Место, где его не беспокоили. Он с удовольствием читал в тишине, предавался размышлениям и вел корабельный журнал – сам напросился. Но утруждал себя лишь тем, что диктовал нужное Лиарне или Яриху. Это был единственный способ заставить детей заниматься грамматикой и каллиграфией. Потому что отсутствия у детей занятий Велиофант, как ученый, допустить не мог.

Первый день штиля, для лиц в первый раз плывущих на корабле не особо отличался от всех остальных. Разве что капитан приказал перейти на режим экономии воды. Это означало, что мужская часть команды будет умываться теперь морской водой, а дамам придется обходиться без ванн. Но это было пустяками по сравнению с хмурыми, окаменевшими лицами бывалых моряков, глядя на которые становилось страшно, и возникала подозрительная мысль, что они наверняка знают то-то ТАКОЕ… и молчат только из жалости.

Но, были на корабле вещи, которым ничто не могло помешать.

В каюте капитана обедали он сам, Козырь, Велиофант, Лиарна, Ярих и Жанна. И все разом они подпрыгнули, когда раздался резкий и звонкий стук двух огромных металлических крышек друг о друга. А потом звук подхватили песни, гармошка и свист.

– Не надо! Нельзя шуметь! – Ярих подскочил и бросился к двери. Дорогу ему преградила рука Трэша. Он ловко сгреб мальчишку в охапку.

– Прикажите им замолчать, сейчас же!

– Ты никак, малый, на солнце перегрелся! – в голосе Трэша не было и грамма привычного благодушия. Он так разозлился, что готов был отодрать за уши наглого юнца, посмевшего ему указывать но, к счастью для Яриха, за него вступился Велиофант.

– Ты сам видел, на что способен Ярих. Вдруг он прав? Глаза домового метали искры, кончик хвоста бил по бокам. В целом он был похож на разгневанного родителя, запрещающего обижать своих детей кому-нибудь, кроме, конечно, себя. Трэш был так удивлен видом разгневанного Велиофанта, что выпустил Яриха тотчас и голос его уже звучал примирительно:

– Танцы в воскресенье, это древняя традиция, тем более, сейчас, когда команда приуныла. Запретить невозможно.

А Ярих зажал руками уши и зажмурился. Трэш в недоумении теребил его за рукав.

– Если тебе так плохо, я, пожалуй, попрошу потише. Крышки заберу, хочешь?

– Поздно, – сказал Ярих как-то слишком спокойно и выскочил из каюты.

Капитан и домовой вышли следом на палубу, где команда, притихнув, сгрудилась у бортов, наблюдая, как еще недавно неподвижная, словно зеркало, вода закипела вокруг корабля. «Чайка» зашаталась и взлетела вверх, поднятая неведомой силой.

Потом все увидели возвышающиеся над водой могучие плечи и голову каменного великана, покрытые илом и водорослями. В ладони, словно детскую игрушку, он держал «Чайку». Поднес ее к похожим на две пещеры черным дырам глаз и заговорил. От громкого голоса его залаживало уши.

– Так это вы, козявки, посмели разбудить меня?

Все замерли, не в силах верить в реальность происходящего.

– Вы, кажется, веселились? Люблю веселиться. А знаете, какая у меня любимая игра? Знаю, что догадались – кораблекрушение. Он захохотал и многие упали, схватившись, одни – руками за уши, другие – за поручни.

– Стой! Ты должен выполнять договор, подписанный нашими королями!

Команда в недоумении переглядывалась, не понимая, кто из них вступил в переговоры с чудовищем?

– Кто такие вы, чтобы напоминать мне о моем долге?