Василий Винный - Записки заключенного

Зеки и администрация подходили к "Битве титанов" с большой ответственностью. Со временем нарисовали баннер, сделали специальные снаряды для соревнований, проводили фото- и видеосъемку, также были жюри, ведущий, музыка. Однажды пригласили с воли какого-то чемпиона Европы, очень большого мужика, который рвал пачками телефонные справочники, колоды карт и надувал грелки так, что те лопались.

То, что делали зеки на этих соревнованиях, действительно, впечатляло! Конечно, до тех весов, которые показывали профессионалы, они не дотягивали, но, если учитывать, какое у осужденных было питание, практически полное отсутствие специальных спортивных препаратов, постоянные недосып, стресс и временное ограничение занятий, – парни показывали прекрасные результаты. А, если вспомнить, что многие из участников начали заниматься спортом только в зоне, то поднятия над головой, на количество раз за минуту, восьмидесятикилограммового «бревна» (одно из упражнений в соревнованиях) просто поражало! И это, повторюсь, практически без специального спортивного питания.

"Практически", потому что, несмотря на все преграды, зеки протаскивали различные добавки. Креатин, проноболы, БЦА… Все это в зоне было, но в очень ограниченном количестве и только для избранных. Для тех, у кого были настолько хорошие «подвязки» с милицией, что они чуть ли не официально ("по зеленой", как это называют в зоне, т. е. с разрешения) пользовались этими добавками.

Запрет на спортивное питание и ограниченные возможности хоть что-то достать иногда порождали совершенно безумные поступки. Например, один парень, начавший заниматься в зоне и уже через несколько лет участвовавший в "Битве титанов", каким-то образом раздобыл инсулин. Этот гормон кололи себе бодибилдеры, он использовался, как анаболик. Сомневаюсь, чтобы кто-то сейчас стал так рисковать здоровьем.

Так вот, этот парень приходил с тренировки, брал заранее заваренную сладкую кашу и, прежде, чем идти мыться, вгонял себе инсулин. Терпел до упора, и, как только чувствовал, что готов потерять сознание, быстро ел кашу, приходил в себя и шел мыться.

В основном же, зеки, которые занимались на стадионе, ели овсяные хлопья, сухое молоко, сгущенку и орехи (если они были), купленные в «отоварке» или полученные в передаче. Кто был побогаче, старался разнообразить свой белковый рацион сырами и мясом. Совсем бедные питались исключительно «положняком» (едой, которую давали в столовой). Результаты были у всех, хотя качество и время, потраченное на их достижение, естественно, сильно различались.

В зоне был и второй лагерь – принципиальных противников накачки мышц «железом». Они много бегали, растягивались, занимались со своим весом и считали все это «качание» полным идиотизмом.

Другие играли в футбол и волейбол. Причем, любителей футбола в зоне было очень много. Ежегодно в лагере проводили несколько чемпионатов по большому и мини-футболу. Постоянно приглашали поиграть команды с воли. Проводили соревнования: осужденные против администрации. Осужденные никогда не поддавались и довольно часто выигрывали у милиции. Милиция не обижалась.

Стадион был необходим зекам, чтобы убирать все то напряжение (сексуальное, в том числе), которое у них постоянно скапливалось. Мужики сами говорили, что нервные и раздраженные, позанимавшись на стадионе, они становятся гораздо спокойнее. В зонах, где стадионов не было, заключенные занимались с самодельным «железом» в секторах, на промзоне, в общем, устраивали «качалки», где могли.

В итоге, несмотря на положительный эффект стадиона и занятий бодибилдингом, администрация решила: "хорошего понемножку", и усложнила вопрос занятий спортом донельзя. По рассказам ребят, освободившихся после меня, «качалку» спрятали со стадиона за баню, обнесли забором, и ходить в нее теперь можно только по разрешению администрации. Чтобы получить это разрешение, зек должен быть со всех сторон «положительным». И вообще, поговаривают, что стадион – это «барство» и его нужно закрыть.

И, возможно, закроют. Потому что спорт в зоне – мера поощрения. А как можно поощрять общедоступными вещами?

Вопрос мытья в зоне и тюрьме был таким же острым, как все остальные вопросы в этих заведениях. Проблемы начинались с самого ареста.

Лично меня арестовывали лицом в лужу, причем, это была единственная лужа в радиусе десятка метров. Со мной в отряде сидел бывший спецназовец, который рассказал, что, где бы ни была грязь, тебя в любом случае попытаются дотащить до этого места и плюхнуть туда. "Это одна из мер психологического давления на человека, чтобы он меньше думал о сопротивлении!" – наставительно сказал парень.

Меня завезли в ИВС (изолятор временного содержания: в нем после ареста могут держать до трех суток, пока на задержанного оформляют бумаги) старого образца. Вместо нар «сцена» – деревянный подиум во всю длину камеры у противоположенной от входа стены. Одна лампочка над входом, тусклый свет от которой практически без остатка поглощали темные стены покрытые «шубой». Раковины не было: кран тек прямо в «лузу» (назвать чашей Генуя эту дырку в полу язык не поворачивается). Камера была достаточно грязной и неприветливой. Попадая в такие условия, в последнюю очередь думаешь о мытье, так, слегка обмоешься и все: сидишь – думаешь – переживаешь.

Даже потом, когда я немного привык к тому, что сижу, приезжая в ИВС по вызову следователя, я с трудом представлял, как там можно более-менее тщательно помыться. Благо, пребывание в этом изоляторе длилось не больше нескольких дней, а по приезду с этапа, еще до того как разводили по камерам, все желающие могли пойти в душ.

Вещи после ИВС нужно было стирать обязательно, они воняли затхлостью, табачным дымом и каким-то «бомжатником», как этот запах называют зеки. Название, кстати, очень четкое.

В ИВС я впервые заметил разделение, которое потом будет отчетливо проявляться в течение всего срока.

Я был в камере со «строгачами», имеющими по две и более «ходок». В ИВСах особенно не следят за разделением по режимам содержания, поскольку места там мало, а людей проходит много. «Строгачи» и «первоходы» (люди, впервые попавшие в МЛС) сидят вместе. И вот именно среди «строгачей», пребывание "за решеткой" для которых не было таким шоком, как для меня, одни просто сидели, не ухаживая за собой, лишь по утрам ополаскивая лицо. А другие, даже в таких грязных, темных и сырых камерах старались по возможности каждый день умываться, протирать пол, как-то наводить порядок вокруг себя. Эти вторые – энергичные и деятельные люди, глядя на которых было видно, что они в любых условиях, попытаются сделать жизнь для себя комфортной.