Василий Винный - Записки заключенного

Быть или стоять на пикете или атасе, означает стоять в дозоре и предупреждать людей о приближающейся опасности. Самая большая опасность в зоне – милиция, поэтому пикетер (тот, кто стоит на пикете) предупреждает зеков об ее подходе к сектору, пробегая по спальням. Естественно, такая ситуация администрации не могла нравиться, поскольку нельзя ни отобрать запреты (запрещенные в зоне вещи), которые есть практически у каждого зека, ни написать бумагу о том, что кто-то из зеков нарушал правила внутреннего распорядка и, например, спал. Ведь когда милиционеры заходили в отряд, все зеки, предупрежденные пикетером, смирно сидели на нарах и ждали когда милиция уйдет.

На моей памяти не раз и не два у нас пытались отобрать пикет, но постоянно завхоз шел и решал этот вопрос в нашу пользу. В остальных же отрядах «козлы» не только полностью выполняли требования администрации, но и добавляли кое-что от себя. Поэтому, например, если мы могли днем вздремнуть, главное было не прослушать пикет и не попасться милиционерам на глаза, то в соседнем отряде даже думать не могли о дневном сне. Весь быт в отряде зависит от «козлов». Даже обычный поход в баню по выходным может пройти совершенно по-разному, либо заключенный сможет мыться, сколько захочет, либо же у него будет строго полчаса и не минутой больше.

После освобождения я встречался с людьми, вышедшими позже меня, и они рассказывали, что завхозом на нашем секторе стал парень, который разрешил курить, лежа на нарах (грубейшее нарушение) и, вообще, дал полную свободу зекам. Естественно, долго на должности он не пробыл.

С бригадирами на промзоне была такая же ситуация: в зависимости от того, какой человек получал в руки портфель, такие условия труда и зарплаты были у зеков.

Почему-то у белорусских зеков было твердое убеждение, что Беларусь – "козий край", где вся власть в тюрьмах и зонах – у «козлов», и от воровской идеи не осталось и следа. А вот Россия, это да, это страна, где живут и, самое главное, сидят по понятиям.

В нашу зону этапом приехал парень, отсидевший в России два срока. Да, рассказал он, первый раз попал в зону, где жили по понятиям, были смотрящие и сидели, в принципе, весело и непринужденно. Но вот вторая ходка далась моему знакомому очень тяжело.

Зона стояла в Карелии недалеко от финской границы. Это, в принципе, единственный ее плюс. Во всем остальном колония была ужасной. Всю власть там милиция отдала «козлам». Знакомый рассказывал, что видел своего отрядника буквально пару раз за несколько лет.

У древних было прекрасное высказывание: "Нет страшнее тирана, чем бывший раб". Эта мудрость полностью себя оправдывала в Карелии, где «козлы» так закрутили режим, что обычным заключенным было не продохнуть.

Как только в зону привозили партию зеков, их сразу били, всех, без разбора, чтобы поняли, куда попали. Причем, милиция этого делать не мешала.

Первые издевательства над зеками начинались в карантине (отдельном место в колонии, где держат заключенных две недели перед тем, как отправить жить в зону), чтобы они сразу приучались к местным нравам. Знакомый рассказывал, как их заставляли часами стоять строем и смотреть в затылок соседу спереди, а кто отведет взгляд, того били. После подъема нужно было успеть за пару минут одеться, обуться, помыться и выйти на зарядку. Если человек чего-то где-то не понимал или делал не так, – его били. Своих вещей у зеков практически не было. Есть собственные продукты и пить свой чай можно было в течение одного часа в сутки, при этом на сотню человек было четыре розетки и попробуй, успей вскипятить воду! Сидеть можно было только в ленинке (комнате, где стоит телевизор и проходят собрания) на скамейках. В общем, обычному зеку очень тяжело было там сидеть, поэтому мой знакомый кое-как пробился в дневальные и сам стал ущемлять других заключенных, а при первой возможности уехал досиживать срок в Беларусь. Когда он приехал в нашу зону, то первое время ждал, когда в карантине начнут бить. Потом понял, что в Беларуси этим не занимаются, и понемногу успокоился.

"Козлами" обычно ставили авторитетных зеков, которых бы слушались и, желательно, боялись остальные.

Когда кто-нибудь возвращался с «крытой» (тюрьма, где сидят злостные нарушители порядка содержания, которым дают до трех лет, а после «крытки» зек возвращается досиживать срок в свою колонию), все гадали, кем его со временем сделают: бригадиром или завхозом. И, если человек был толковый, то рано или поздно он обязательно становился "козлом".

Знакомый, приехавший с «крытой», рассказывал про одного бывшего блатного, полностью поменявшего взгляды на жизнь.

"Вернусь в зону, стану «козлом» и буду «душить» этих зеков!" – говорил он перед отправкой в родную колонию.

И в этом можно было не сомневаться, поскольку человеком он был серьезным и "в авторитете".

Многие зеки, поняв, что сейчас выгодно дружить с милицией, переметнулись из блатных в бригадиры и завхозы.

Как сказал мне один бывший нарядчик в ИК: "Зоны «сломали» (перевели их полностью под власть милиции) не «козлы», а дополнительные посылки и свидания".

В зонах запрещают многое. Причем, несмотря на то, что все исправительные учреждения находятся в одной системе, списки «запретов» в колониях разнятся.

Собираясь переезжать в другую зону, тюрьму или «химию», заключенный всегда пытается узнать, чем можно пользоваться на новом месте, а чем нельзя. Это абсолютно не означает, что зек собирается оставить или выкинуть запрещенные вещи, это означает лишь то, что он попытается их спрятать получше. При переезде зека могут обыскивать по несколько раз, но, сделав тайники, он будет во время обысков использовать все свое обаяние и красноречие, чтобы отвлечь милиционеров и немного притупить их бдительность.

Когда я ехал на «химию» (исправительное учреждение открытого типа, практически – полусвобода), из зоны, где отсидел несколько лет, меня обыскали три раза. Первый и самый лёгкий «шмон» (обыск на тюремном жаргоне) провели зоновские милиционеры. Поскольку они знали меня довольно долго и помнили, что я еду почти на свободу, то слегка осмотрели мои вещи, поговорили со мной, пожелали удачи и оставили ждать конвойных, которые должны были отвезти меня в СИЗО.

Потом приехали конвоиры и провели второй обыск. Поскольку со мной они были абсолютно не знакомы, то «шмонали» тщательно, полностью перевернув мои вещи, раздев догола и заставив приседать. Не обнаружив никаких «запретов» (запрещенных вещей), мне разрешили одеться, посоветовав не сильно складывать вещи, поскольку в СИЗО меня будут обыскивать еще раз.