Янина Квашнина - Воздушный змей для няни

– Давай, – охотно уселась я рядом.

– Как ты думаешь, почему родители разлюбили Сэма? Он же такой хороший? – взволнованно зашептала Джеки.

– Я не знаю, – недоуменно пожала я плечами. – Я тоже сидела и размышляла: вдруг они его не совсем разлюбили? Может, они не понимали, что поступают несправедливо?

– Как это не понимали?! – возмущенно вскочила Джеки. – Так обидеть Сэма и не понимать этого? Они что, совсем бестолковые?

– Ну постой, Джеки, – потянула я подружку вниз. – Вот ты какая несдержанная, слова не дашь сказать.

– Извини, – виновато шепнула она, усаживаясь обратно и обнимая меня за плечи. – Говори, что хотела, обещаю сидеть тихо.

– Просто я много раз наблюдала как вы с Питером то ссоритесь, то миритесь и порой говорите друг другу очень обидные слова. Даже деретесь иногда.

– Это в исключительных случаях, – пискнула Джеки.

– Пусть так, только скажи мне, раз вы и обижаете друг друга и ссоритесь, значит ли что вы друг друга не любите?

– Да Питер лучший брат в мире! – воскликнула Джеки. – Я не променяю его ни на какого другого брата!

– Вот, – довольная ответом подружки, кивнула я. – А что, если родители Сэма тоже считают, что он самый лучший мальчик в мире? Они ведь могли так увлечься этой новой малышкой, что и не заметили, что Сэму обидно.

– Ну, не знаю, – неуверенно протянула Джеки. – А я вот хотела предложить тебе написать им злобное письмо. Сказать все что мы думаем о таких родителях.

– Я не уверенна, что это будет правильно. И вообще, может взрослым нельзя отправлять злобные письма? – растерялась я.

– Хорошо! – вскакивая, заговорщицки прошептала Джеки, – Давай тогда завтра напишем им злобное письмо, но на всякий случай спросим любят ли они Сэма?

Под каким-то предлогом отправив Питера с Сэмом тренироваться без нас, Джеки постучала в нашу дверь. Закрывшись в детской, мы принялись обдумывать злобное письмо родителям Сэма. Раньше я никогда не писала подобных писем, поэтому, строча под диктовку Джеки послание, так и норовила сгладить слова возмущения извинениями. В конце концов подруга отобрала у меня карандаш, заявив, что я ничего не смыслю в деловой переписке и ей придется самой заняться корреспонденцией.

Надув от усердия щеки, Джеки вывела крупными, не очень разборчивыми буквами:

Злобнае писмо.

И задумчиво уставилась в потолок.

– Тебе помочь? – робко предложила я.

– Э нет, ты слишком вежливая, – мотнула головой подружка.

– Джеки, взрослым нельзя грубить, – убежденно сказала я.

– А я и не грублю, я честно говорю, что думаю об их отношении к ребенку! – сверкая глазами, воскликнула она. – Лучше не мешай!

Я затихла, усевшись на подоконник, а Джеки, то и дело слюнявя карандаш, выводила наше послание. Через час письмо было готово и она позвала меня оценить работу.

– Злобнае писмо. Радителям Сэма. – Медленно прочла я и посмотрела на Джеки.

– Читай дальше! – гордо улыбнулась подружка.

– Сэм очинь харошый друк и гимнаст, – продолжала я, запинаясь. – А вы паатбирали ево игрушки и атдали слюняваму ребенку. Разве эта справедлива? Ево систра еще ничево не панимает. А Сэм панимает. Забирать игрушки – эта подласть. А сказки мы ему и без вас читать будем. Хоть абрыдайтесь теперь! Сичас мы начнем путешествавать па всему миру и Сэм станит бальшой знаминитастью! ХА – ХА! – закончила я. – Джеки, а что значит это ХА – ХА?

– Это злобный смех, – пожав плечами, пояснила та. – Чтобы они знали, что потеряли и мучились.

– Джеки, я не уверенна, что нужно было писать именно так, – расстроено пробормотала я.

– Лисса, положись на меня. Ты что, не знаешь? Я же специалист по переписке, – успокаивала Джеки. Но мне все равно казалось, что мама не одобрила бы такое письмо.

– Не знаю, Джеки, что-то мне не нравится все это.

Но, подружка продолжала увлеченно расписывать, как хорошо, что мы заступимся за Сэма.

– Ладно, будь по-твоему, – после получаса уговоров все-таки согласилась я. – Только давай, я кое-что допишу и от себя?

– Да пожалуйста! – раздраженно буркнула Джеки, уязвленная моим недоверием. – Стараешься, тут, стараешься, а ей все не так… – продолжала она ворчать, взбираясь на подоконник. И хоть я страшно не люблю ссориться с друзьями, но тут была вынуждена поступить по-своему.

Взяв карандаш, я пару минут погрызла его, обдумывая слова, а потом быстро дописала внизу:

PS: Скажите, пожалуйста, вы действительно разлюбили Сэма, или это недоразумение?

Потому что он очень скучает и плачет.

С наилучшими пожеланиями, мисс Лисса Келли и мисс Джеки Уильямс.

Прочитав постскриптум, Джеки, неожиданно похвалила меня за хорошую работу и заявила, что мои загогулинки на буквах добавили письму элегантности.

– Мировые знаменитости должны отличаться изысканным стилем, – разглагольствовала она, облизывая марку и пришлепывая ее на конверт. – На, подпиши своими загогулинками, – и, примирительно улыбнувшись, подружка протянула письмо.

Выведя крупными буквами: «В цирк. Гимнастам». Мы, довольные проделанной работой, отнесли письмо на почту и побежали на репетицию.

Следующие три дня мы репетировали свои номера, как проклятые! Я уже освоила фокус с исчезающим и появляющимся платком. Но, стоило мне продемонстрировать свои успехи Сэму, как тот, позевывая, заявил, что истинного мастерства я еще не достигла.

– Не достигла, не достигла, – мысленно передразнивала я мальчика, продолжая трудиться не покладая платка. А что мне оставалось делать? Думаете таинственной фокусницей можно стать не тренируясь?

Пока я, прыгала со своим реквизитом, как счастливый сумасшедший, Джеки хрипло пела итальянские баллады. Ну а Питер с Сэмом оттачивали гимнастическое шоу с жизнерадостностью слонят.

Думаю, наше артистическое упорство привело бы к потрясающему успеху, если б не одно «но»: мы постоянно прерывались на игры. То Джеки начинала ныть, что ей жарко и зазывала всех поиграть в акулу. Бросая все, мы тут же перемещались к ручью и веселились от души. То Питер, ни с того ни с сего начинал голосить: «Пожар, пожар»! И мы, с энтузиазмом неслись спасать воображаемых малюток из пылающего дома. Затем, к игре в пожар добавился захват пиратского судна. А так как и репетиции, и тушение огня, и обезвреживание пиратов – работа, как вы понимаете, не из легких, то к вечеру мы просто валились с ног от усталости.

Как-то, когда я помогала сохранять Питеру равновесие в его гимнастическому этюде, прибежала запыхавшаяся Джеки.

– Стойте! Кидайте все! – выкрикивала она, размахивая над головой кувшином с разлетающимся во все стороны лимонадом. – Слушайте!

Мы, естественно, тут же остановились, с невероятной покорностью ожидая, когда девочка отдышится и скажет в чем дело.