Янина Квашнина - Воздушный змей для няни

– Весь лимонад расплескала, – тихо проворчал Питер, забирая из рук сестры липкий кувшин.

– Мэттью! – наконец-то выдавила из себя Джеки, расплываясь в широкой улыбке. – Мэттью Кофейная Кружка вернулся и вечером заедет к нам в гости!

– Мэттью вернулся? Ура-а-а-а! – завопили мы с Питером во все горло и принялись скакать по поляне. Через секунду к нам присоединилась Джеки и мы отплясывали буйный танец победы.

– Вернулся! Ура-а-а! – верещали мы и, хоть Сэм совершенно не знал Мэттью, видя наш восторг, он тоже прыгал, оглашая окрестности торжествующими воплями!

Когда же, обессилив, мы повалились в траву, все еще похохатывая от радостного предвкушения, Сэм, наконец-то спросил:

– А кто такой этот Мэттью?

– Кто такой Мэттью? – переспросили мы и, тут же принялись, перебивая друг друга, рассказывать трагичную историю любви нашего друга. Когда же разговор перешел на то, как мы собираемся спасти бедного влюбленного, Сэм пришел в неописуемое волнение, то и дело порываясь что-то сказать. Едва мы замолчали, как он закричал:

– Я знаю, знаю!

– Что ты знаешь? – растерянно уточнили мы.

– Я знаю потрясающую невесту!

– Говори! Говори скорее! – завопила Джеки, встряхивая Сэма так, словно от этой информации зависела наша жизнь.

– Мисс Синтия Уэстлер! Укротительница тигров! – Сэм гордо выпрямился, оценивая произведенный эффект. Мы лишь потрясенно молчали. Укротительница тигров, это вам не шуточки! Это – ух ты, как здорово!

– А она красивая? – оправившись от восторга, решила робко уточнить главная защитница Мэттью.

– Спрашиваешь, – фыркнул Сэм. – Да она такая красивая, что с нее один художник даже картину рисовал. Я сам видел!

– А готовит она как? Вдруг она отравит нашего Мэттью своей стряпней? – обжора Питер всегда думал о практичной стороне дела.

– Не знаю, – беспечно пожал плечами Сэм. – Но, она очень любит зверей и никому не позволяет дурно с ними обращаться. Ее даже тигры и те слушаются. Не говоря уж о директоре цирка. А готовить, в случае необходимости и научится можно.

– Тогда, чего мы сидим? – возбужденно воскликнула Джеки, – Мне нужно срочно рисовать ее портрет! Ведь к ужину, когда приедет жених, он должен быть готов!

Что ж репетиции пришлось на этот день отменить.

Приступив к работе, Джеки очень нервничала, возмущаясь, что не привыкла писать портреты без натуры. Сэм при этом с поминутно возрастающим уважением смотрел на девочку, как на истинного художника. Ну а мы с Питером лишь тихо прыскали со смеху.

– Можно подумать прошлые портреты она писала с натуры. – заговорщицки шепнул мне Питер.

– Ага, – согласилась я, посмеиваясь в рукав.

Но, так как Джеки никак не унималась, жалуясь на невыносимые для художника условия, всем пришлось ей помогать. К вечеру яркий портрет укротительницы, окруженной своими устрашающими питомцами был готов. Критически осмотрев работу, Сэм уверенно заявил, что здесь мисс Уэстлер точь-в-точь как живая. Я думала, что Джеки лопнет от гордости прямо на месте, но, к моему удивлению, она лишь смущенно улыбнулась мальчику и пробормотала, что в будущем году намеревается брать уроки рисования. Что это с ней, интересно?

Когда же наступило время ужина, а описание было еще не готово, мы решили быть краткими.

«Укратительница тиграв» – старательно вывел Питер и, аккуратно вытерев чернильную руку о штаны, сказал, что для Мэттью этого будет достаточно.

– Он парень с головой. – важно пояснил он Сэму и тот охотно кивнул.

Джеки рысью сбегала за предыдущими портретами, мы тщательно осмотрели все работы и уложили их обратно в папку. Попрощавшись с Сэмом (он почему-то застеснялся идти к Мэттью), мы, с трудом подавляя радостную дрожь, гуськом направились к дому Уильямсов.

Следуя по пятам за Питером, я чувствовала, как от волнения перехватывает горло, но это были сущие пустяки по сравнению с надвигающимся счастьем Мэттью!

Когда мы подошли к дому, мистер Уильямс с гостем пили кофе на веранде и что-то горячо обсуждали. Мэттью то и дело улыбался и выглядел совершенно счастливым. Вот так неожиданность, – возмущенно фыркнула я. – Мы тут себе места не находим от волнения, а он попивает себе кофе, как ни в чем не бывало, да еще и улыбается!

Тихо присев на ступенях мы решили подождать, когда взрослые закончат свой разговор. Мистер Уильямс долго и скучно рассказывал Мэттью о банковских займах, а тот слушал с таким лицом, будто это самая увлекательная вещь на свете! Честное слово, иногда я просто отказываюсь понимать взрослую жизнь! Что может быть интересного в банковских займах, скажите на милость?!

Через какое-то время Джеки принялась раздраженно покачивать ногой, напоминая мне сердитую кошку. А еще через полчаса заумных бесед, терпение девочки лопнуло.

– Папа, нам нужно срочно поговорить с Мэттью об очень важном деле, – вскакивая, заявила она тоном, не терпящим возражений.

– Милая, может, ты отложишь свою беседу на другой день? Сейчас мы обсуждаем крайне важный для Мэттью вопрос… – мистер Уильямс досадливо нахмурился.

– Папа, но наш вопрос тоже крайне важный для Мэттью, – искренне заверила отца Джеки. – Иначе мы не стали бы вмешиваться. У нас ведь тоже, знаешь ли, дел полно.

– Что ж, раз все так серьезно, схожу, попрошу миссис Уильямс приготовить еще кофе и выберу нужные документы. А вы обсудите свой жизненный вопрос, – несмотря на досаду, решил дать нам возможность поговорить с другом мистер Уильямс.

– Не очень то вы мисс Джеки вежливо с отцом разговаривали, – удивленно заметил Мэттью. – Хоть я и рад, конечно, с вами пообщаться, но, все ж таки нехорошо получилось.

– Да знаю я, знаю! – тряхнула своими косичками Джеки, вываливая на колени другу портреты невест. – Пришлось принимать экстренные меры! Мы же тебя спасаем, понимаешь?

– Меня спасаете? От чего? – недоуменно посмотрел на нас Мэттью.

– От несчастной любви, разумеется! – снисходительно усмехнулась подружка. – Ты, что же, думаешь, раз мы маленькие так ничего и не понимаем, что ли? И она принялась, отчаянно жестикулируя описывать, как мы придумывали его спасти, как искали невест, устраивали им испытания, рисовали портреты, переживали! Питер то и дело вносил в историю сестры уточнения, а я настороженно смотрела в лицо нашего друга. По мере рассказа на нем все больше проступала оторопь. Он растерянно перелистывал портреты невест, читал описание каждой и повторял: «Ну и дела», а через короткое время опять, «ну и дела»…

Что-то тут явно было не так. По моим предположениям, он уже давно должен был выбрать портрет любимой, а не повторять как заведенный свои: «ну и дела»!

В конце-концов, красноречие Джеки иссякло и повисла тягостная тишина.

– Мэттью, ну что ты молчишь? Ты что, не рад? Тебе невесты не понравились? Ты выбирать будешь, или нет? – суетливо дергая того за рукав, принялась требовать ответа Джеки.