Луи Буссенар - Капитан Сорви-голова. Гамбусино

Это была шайка разбойников, отбросы цивилизации, люди, проклятые обществом, оттолкнувшим их навек. Этот сброд, одержимый, без сомнения, ужасной болезнью, которую американцы метко назвали золотой лихорадкой, собрался здесь, в неведомом для него пристанище, чтобы вновь неизбежно потерпеть крушение.

Все люди, мимо которых проезжали дон Горацио и дон

Луис, бросали на них, шепчась между собой, подозрительные, подчас угрожающие взгляды. Однако все они, или почти все, приветствовали дона Горацио с особой почтительностью.

Тут и там перед наскоро сколоченными пулькериа149 дрались пьяницы и текла кровь.

Толпа, жадная до крови и зрелищ, образовывала круг, но не для того, чтобы помешать или остановить драку, а для того, чтобы обсуждать удары, заключать пари и приветствовать победителя.

148 Хакаль (исп.) – хижина, крытая пальмовыми листьями.

149 Пулькериа (исп.) – кабачок, где продается пульке, алкогольный напиток из сока агавы.

Повсюду были видны следы громадных и очень глубоких ям. Следы эти перекрещивались и перепутывались между собой во всех направлениях. Но дон Луис заметил, что нет даже признаков золота.

Однако почему же эти необыкновенные гамбусинос без устали и без отказа занимались рытьем огромных траншей?

Какую таинственную работу выполняли они?

Такие вопросы задавал себе мысленно дон Луис. Эта непонятная работа интересовала и беспокоила его все больше и больше, что не мешало ему, однако, с совершенно равнодушным видом следовать за доном Горацио по извилистым путям лагеря.

Меньше чем за двадцать минут всадники очутились у руин и остановились у входа в дом.

Капитан свистнул. Появился пеон.

– Вот мы и прибыли, кабальеро! – сказал испанский офицер дону Луису. – Бросьте поводья этому плуту, он позаботится о лошади, а также отнесет ваш плащ в комнату. Прошу вас за мной!

Молодой человек выполнил все это с видом крайней усталости. Он, конечно, не ощущал никакого утомления, но приходилось играть взятую на себя роль. Дон Луис уже готов был войти в дом, как вдруг дон Горацио положил ему руку на плечо, наклонился к его уху и сказал с некоторым замешательством:

– Одну минуту, кабальеро! Мне нужно сказать вам несколько слов. У каждого в этом мире бывают дела, которые касаются только его одного. Вы это знаете так же хорошо, как и я, поскольку вы сами хотите остаться неизвестным.

Что бы вы ни увидели и ни услышали у меня, обещайте не вмешиваться.

Дон Луис отступил.

– Позвольте, капитан! – сказал он. – В таком случае, я должен поставить вам условие.

– Условие? – удивленно произнес испанец. – Ну хорошо. Какое? Говорите!

– Я ничего не увижу и не услышу, если только не будет затронута моя честь.

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что говорю. Ничего другого. Прошу вас, не придавайте моим словам смысла, который я не придаю сам.

Капитан очень серьезно и внимательно посмотрел на своего гостя – лицо молодого человека было холодно и бесстрастно.

Тогда испанец, пожав плечами, пренебрежительно улыбнулся и, приняв прежний тон, сказал:

– Войдите и действуйте по своему усмотрению. Вы –

мой гость и, следовательно, полностью свободны. Кроме того, мне все безразлично.

Они вошли.

Если внешний вид развалин оставался неизменным, то внутри стены, побеленные известью и украшенные картинами кричащих тонов, пол, покрытый узкими циновками и очищенный от веками скопившегося ссора, разрозненная мебель в виде гамака, открытого буфета, стола, шкафиков,

– все это свидетельствовало об усиленных попытках хотя немного придать комнате жилой вид.

На дворе была ночь.

Дымящиеся светильники на столе и несколько факелов, прикрепленных к стене железными кольцами, освещали эту большую комнату неверным, дрожащим светом.

Скромное угощение состояло из нескольких блюд с овощами и дичью, расставленных со строгой симметрией, так любимой испанцами. Кроме блюд с яствами, на столе стояли глиняные кувшины с водой и неполная бутылка водки.

– Прошу вас, будьте гостем! – любезно сказал капитан, указывая молодому человеку на кресло. – Раз уж вас мучает такой зверский голод, садитесь и принимайтесь скорей за еду. Они сели друг против друга. Но в тот момент, когда капитан протянул руку к блюду с мясом, желая радушно предложить его своему голодному гостю, дверь открылась, и в комнату вошла молодая метиска.

– Сеньора донья Линда Морено! – доложила она и отошла в сторону, давая дорогу хозяйке.

Вошла донья Линда; у нее был очень серьезный и даже величественный вид.

Мужчины встали.

Дон Луис вежливо поклонился молодой девушке, подал ей руку и проводил к столу.

Что же касается капитана, то неожиданное появление доньи Линды и смутило его, и вызвало досаду, очень заметную, несмотря на усилия ее скрыть.

Донья Линда была бледна; ее глаза, покрасневшие от слез, свидетельствовали о глубоких, но мужественно переносимых страданиях.

Она поблагодарила молодого человека легким кивком головы и села к столу.

– Вы так редко доставляете мне радость своим присутствием, сеньорита, – сказал капитан, – что я не смел надеяться на счастье увидеть вас сегодня за обедом.

Молодая девушка ничего не ответила на эту вычурную любезность; она сделала вид, что ничего не слышала, и обратилась к дону Луису:

– Какой несчастный случай, кабальеро, привел вас в этот притон бандитов?

– Я благословляю этот случай, доставивший мне честь встретиться с вами и предложить вам мои услуги, сеньорита! – вежливо поклонившись, ответил дон Луис.

– Поскольку донья Линда нашла уместным украсить наш обед своим присутствием, – с холодной иронией сказал капитан, – мне следует представить вас сеньорите, мой дорогой гость.

– Мне вовсе не нужно, чтобы вас представляли, сеньор!

– горячо сказала молодая девушка. – Хотя я не знаю вашего имени, но у вас вид настоящего кабальеро и честного человека, поэтому я убеждена, что могу совершенно спокойно довериться вам.

– Я имел честь сказать вам, сеньорита, что я полностью в вашем распоряжении. Я сделаю все, что вам угодно будет приказать мне.

– Однако! – со сдержанной яростью сказал капитан. –

Мне кажется, мой дорогой гость, что вы ведете себя слишком непринужденно и, как ни странно, спешите предлагать свои услуги незнакомой особе, с которой вы в первый раз встречаетесь у меня!

– Я делаю то, что диктует мне честь, кабальеро, – спокойно ответил дон Луис. – Я – француз, а в моей стране ни один благородный человек не откажет в помощи даме,

когда она об этом просит.

– Я запомню ваши слова, сеньор! – живо ответила молодая девушка.

– Простите, сеньорита, – прервал ее капитан, вскочив со своего места, – я считаю, что шутка зашла слишком далеко.