Владимир Маягин - Хранители Старого Солнца

Стрелок замедлил поступь коня. Он очень хотел бы, чтобы скакун ступал бесшумно, но тот напротив беззаботно топал по земле и изредка фыркал, при этом громко потряхивая ушами.

— Тише, я прошу тебя! — шептал Алед, внимательно всматриваясь в глубину чащи, откуда сквозь переплетение ветвей лилось голубоватое сияние.

Наконец разбойник счел, что нет смысла ехать верхом и продолжил движение пешком, ведя скакуна в поводу. Свет впереди был все ярче, но он не слепил, и от его лучей не было больно глазам. Вскоре деревья расступились и взору Аледа открылась широкая, сине-зеленая в волшебном свете поляна, посредине которой высился огромный дуб. Столь велик он был, что ствол его был едва ли уже, чем Башня Верховного Мага в Тригорье. Дерево было в то же время необычайно высоким, а его зеленая крона была столь необъятна, что закрывала тенью всю поляну.

Алед побоялся выходить на открытое место и спрятался за ближайшим деревом. Здесь было светло как днем, и лишь только свет этот был не солнечным. Как ни старался санамгелец, наблюдая из укрытия, найти его источник, так он и не смог этого сделать. Сияние словно исходило от всего вокруг — от травы, от ствола дуба, от листьев, и даже воздух как будто излучал свет сам по себе. Но поляна была пуста. Ни души не увидел Стрелок под кроной гигантского дуба, однако странное чувство чьего-то присутствия вкралось в его сердце и заставило замереть. И он стоял так, отчаянно пытаясь слиться с древесным стволом, и вслушивался в тишину вокруг. И все было очень тихо, даже слишком тихо. Стрелок и представить не мог, что подобная тишина вообще возможна. Все звуки словно умерли в один миг, но только Алед никак не мог вспомнить, когда именно он перестал их слышать.

Он ждал. Но так ничего и не произошло. В конце концов, осмелев, Стрелок вылез из своего укрытия и вышел на поляну. В тот же миг, едва он сделал первый шаг, в уши ворвался шум речи, ровной и красивой, как музыка, а перед разбойником, словно из воздуха возникли два высоких алфейна. За их спинами были еще Первородные. Впервые Алед увидел столько этих существ, да и к тому же так близко. Разбойник не брал в счет тот случай, когда они напали на Двимгрина. В тот раз он у него не было времени их рассмотреть. По кроной гигантского дуба алфейнов было очень много, и все как один они устремили взоры на незваного гостя. То были и суровые воины в темно-зеленых одеяниях и нечеловеческой красоты девы в белых сияющих платьях. В скором времени они расступились, и тогда Алед узрел главного алфейна, который, сидел у необъятного ствола и держал в руках уже знакомый разбойнику ларец. Вот он! Ключ внутри! Но как забрать его? Санамгелец изначально считал задание Двимгрина невыполнимым, и в этот миг он еще раз убедился в этом.

Главный алфейн встал с трона, который был сплетен будто бы из живых древесных ветвей, поставил ларец прямо на траву и направился к Аледу. Он что-то сказал тем двоим алфейнам, которые в ожидании приказаний замерли в шаге от санамгельца, и они тут же отошли.

— Кто ты такой? — изрек главный алфейн. — Запрещено человеку входить в Лес Священный!

Голос его звучал мягко, но каким-то образом Стрелок понял, что владыка Мотходэка зол.

Алед открыл рот, чтобы сказать о том, что он из воинов Алкайгирда, но вместо слов изо рта вырвался лишь хрип. Он прокашлялся и хотел попытаться снова, но алфейн опередил его.

— Ты из Межгорья, из воинов Хасбы?

— Да, — наконец выдавил Алед. — Хасба послал меня.

— Я только что приехал сюда. Ты ехал прямо за нами, воин Хасбы?

Взор алфейна словно пронизал Аледа насквозь. На разбойника накатил страх — страх быть разоблаченным. Он опустил глаза и что есть сил старался не выказывать свое беспокойство, но это у него плохо получалось.

— Отчего дрожишь ты, воин Хасбы?

— Мне никогда не доводилось разговаривать с повелителем алфейнов, — поспешно ответил Стрелок и изобразил некое подобие поклона.

— Мало кому из людей это доводилось, — промолвил владыка. — А здесь, под кронами Леса Священного на Поляне Эн-Шангума ты первый из людей, кто ведет со мной речи. Так зачем ты здесь? Что передал твой военачальник?

Алед задумался на некоторое время. Он еще не придумал, что говорить. Где же проклятый колдун со своей обещанной помощью? Стрелок молчал, лихорадочно соображая. Множество взглядов были направлены прямо на него, и с каждой новой волной страха, Алед все больше склонялся к мысли бежать отсюда прочь и не оглядываться, покуда еще не поздно. Наконец он ответил на вопрос:

— Хасба поймал колдуна…

— Вот как? — удивленно проговорил алфейн. — Сразу после моего отбытия?

— Да, — сказал Стрелок. — Почти сразу…

— Отчего же военачальник людей, а не Ыр-Даар послал ко мне вестника?

— Потому что именно Хасба поймал колдуна, — вновь продолжал врать Алед.

Повелитель алфейнов долгое время молчал. В это время пристальный взор его нещадно сверлил разбойника. Хранили молчание и остальные обитатели волшебного леса.

— Ложь и коварство я вижу в тебе, воин, — неожиданно проговорил алфейн, и эти слова прозвучали для Аледа, словно смертный приговор. — Кто ты и зачем здесь?

Несколько алфейнов подошли к Стрелку ближе и окружили его кольцом, тем самым отрезав путь к отступлению.

— Кто ты, воин? Отвечай! — потребовал владыка Первородных.

Легким движением он извлек из ножен великолепнейший желтый клинок. Он был столь великолепен, что в голову Аледа на миг закралась мысль, что не такая уж и плохая это участь — погибнуть от волшебной стали алфейнов.

— Эри-хну лама!

Этот крик разорвал воцарившуюся тишину и заставил всех алфейнов взволноваться. Послышалось дикое ржание и удаляющийся стук копыт: лошадь Аледа ускакала в чащу.

— Эри-хну лама! Эри-хну лама Эн-Анэр!

Крик повторился вновь. Кричал кто-то из Первородных, и в крике том был заложен несдерживаемый страх. О незваном госте все вмиг позабыли. Хором лязгнули вынимаемые из ножен клинки воинов Священного Леса, и все устремили взоры в одну сторону — за спину Аледа.

Стрелок обернулся, и сердце его едва не разорвалось от ужаса. Крупное безобразное создание стояло в том месте, где еще не столь давно стоял его конь. Такого чудовища он не мог и представить в самых кошмарных снах. Черная как сама тьма тварь стояла на четырех огромных лапах, хищно опустив к земле гладкую вытянутую морду, на которой не было ни глаз, ни носа — ничего кроме огромного клыкастого рта. В глотке, за рядами оскаленных зубов, горело алое пламя. Алед проклял все на свете и одновременно взмолился всем Сыновьям Эндармира, не в силах пошевелиться от накатившего оцепенения. Тварь раскрыла пасть, и Стрелок узрел внутри огненную бездну. Жаром окатило его лицо, а страшное существо вдруг взревело. Оглушающий рев, подобный крикам невыносимой боли, первобытного ужаса и одновременно яростного гнева, прокатился над лесом и заставил мир окрест замереть. В то же мгновение еще несколько подобных тварей выделилось из ночного мрака.