Анна Мария Роу - Тебе не поймать меня

– Съездил отдохнуть называется! – Мансфилд выскочил из библиотеки. Я за ним. Мою руку освободить он не удосужился.

До кабинета, где лежал труп, надо было пройти в другую часть дома по коридору мимо холла и подняться на второй этаж. По дороге барон на бегу сухо излагал факты:

– Его нашла горничная. Подняла крик. Сбежались все: и челядь, и гости, и хозяева. Дамы в обмороке. Я приказал дворецкому никого не пускать. За полицией послали.

Джереймайя что-то подсчитал в голове и выдал:

– Где-то минут 40-60 на убийство. Плохо. За это время из гостиной выходили как минимум по разу все. Включая нас с тобой. А леди вообще умудрилась просидеть в библиотеке в компании Байрона.

– Китса!

– Простите, леди, не разобрал, чем вы меня по щекам лупили!

Придумать что-нибудь острое в ответ не успела, мы прибежали к кабинету, где я оставила мертвого Ларкинса. Дворецкий с несчастным видом сдерживал у дверей натиск разъяренной Стеллы, растерянного Альбруса и его сына. Нас он пропустил без вопросов. Джеремайя почему-то и меня протащил внутрь.

– Я велел здесь ничего не трогать. До приезда полиции.

– Правильно. Ты молодец, Оскар.

Комната изменилась! Второй пистолет теперь лежал в руке мертвеца, бумаги были разбросаны по всей комнате, картины висели неровно, будто их кто-то двигал, кочерга для камина лежала рядом с убитым. А рана на его голове была еще больше. Кажется, я окончательно приобрела цвет цинковых белил. Никогда не думала, что так страшно смотреть на усопшего… на тобой убитого человека.

Мансфилд прошелся по вдоль стен, повел руками над креслами, принюхался к бокалам. Не притрагиваясь рассмотрел голову Ларкинса. Еще раз окинул взглядом комнату. Несколько раз глубоко втянул в себя воздух, шумно выдохнул. Хищно улыбнулся сам себе. Зрачки в нереально зеленых глазах расширились.

Я считала его холеным хлыщом и образцом джентльмена? Столичным франтом? Наглецом без принципов? Язвительным типом? Теперь я видела тигра. Опасного зверя, который не успокоиться, пока не словит добычу. Он будет искать. И от него не спрятаться. Охота началась.

Джеремайя еще раз оскалился и злым веселым голосом произнес:

– Занятный у вас тут покойничек! Жаль, я мало с ним был знаком! Один его отравил. Второй убил и утащил редкий пистолет. Третий сымитировал самоубийство. Четвертый ограбил. А пятый для верности раскроил черепушку кочергой.

– Как самоубийство? Разве не очевидно…

Но кавалера Ордена Золотой Звезды графа Мансфилд, детектива из отдела по расследованию магических преступлений города Люнденвик, столицы Империи, над которой никогда не заходит солнце, перебили:

– Совершенно очевидно, что это самоубийство!

Господин Конорс, начальник местной полиции, самодовольно откинулся в кресле и принялся рассуждать:

– Здоровье многоуважаемого господина Ларкинса давно оставляло желать лучшего. Или у вас в столице не верят докторам? Сердечко пошаливало, давление… Пистолет в руке, выстрел в висок. А что пол черепа разнесло…Дамы, простите за откровенные подробности. Так оружие древнее, не надежное, раритетное. Могло ведь и руку оторвать, вот как-то так. Уверен, посмертную записку вы найдете в его бумагах. Соболезную. Такая утрата.

Хозяйка усадьбы в очередной раз упала в обморок. Лаура, промокнула глаза платочком.

Джеремайя Мансфилд усмехнулся. Доказывать элементарное он считал ниже своего достоинства. Даже если хотелось произвести благоприятное впечатление на одну слишком бледную и тихую особу.

Если самоубийство – официальная версия местной полиции, то он найдет преступников сам. Все равно ведь в отпуске. А половину воронья в имении своего друга граф уже перестрелял.

Начальника местной полиции господина Конорса пришлось ждать несколько часов. Хотя за ним и послали самоходную повозку, выписанную прямо из Люнденвика.

Бросив белый взгляд на кабинет и мертвеца, спросив у господ и слуг, не видели ли они кого-нибудь подозрительного, он пришел к выводу, что в ЛилиХолл произошло самоубийство.

Граф Мансфилд был озадачен едва ли не больше, чем я. Внешне остался холоден и безразличен. А вот в глазах разгорелось пламя азарта.

Оскар Эрттон дотронулся до рукава его сюртука:

– И не думай, Джери. Самоубийство – и так позор для семьи. Но намного более не прилично считать кого-то из семьи или друзей душегубцем.

– Бред! – дернул рукой Джеремайя. – Полное отсутствие логики. Да здесь магией фонит как… не при леди будет сказано!

– Успокойся!

Я спрятала лицо за веером. Ну и пусть отсутствуют логика и здравый смысл. Зато меня искать не будут. А сплетни… При наличии такой колоритной персоны, как вы, Ваше Сиятельство, любители перемыть косточки быстро найдут новую тему.

Мы смогли отправиться домой только с наступлением утра, когда утихла буря и стало достаточно светло, чтобы ехать в колясках. Лаура немного бурчала, что ради полицейского заложили самоходную повозку, а нам довольствоваться обычной. Но очень быстро уснула, склонив головку мне на плечо.

На небе серость предрассветных сумерек сменялась чистой голубизной зарождающегося дня. Две каурые лошадки тихо пофыркивали, шуршал гравий под колесами экипажа.

– Отец! Вы ведь видели господина Ларкинса последним? Неужели ничего не было подозрительного? – глаза поднять я не осмелилась.

– Да, Изабелла, такая трагедия! Такое горе! Кто бы мог подумать… самоубийство…

– Отец! Вы …

– Это было самоубийство, дочь! – зло бросил мужчина и вновь начал разглядывать посаженные вдоль дороги деревья. – И не лезь не в свое дело! Занимайся своим вязанием.

– Отец! Ты что-то знаешь? – я похолодела.

– Нет! Говорю же, занимайся вязанием, хозяйством. Бал скоро. Не волнуйся, Сосновая роща останется вам с сестрой.

– Ты не подписал документы? – а как еще я могу объяснить, что не смогла найти закладные в кабинете старика.

– Нет. Ларкинс предложил … так сказать, более выгодное дельце. Дал мне документы, чтобы ознакомился в малой гостиной. А я прочитал, решил подписать потом… Я не обязан повторять это еще и тебе!

– Странно, раньше ты всегда читал бумаги у него в кабинете. Он же не любил, когда документы выносят из комнаты. Мог сам выйти, но … Отец! Ты что-то не договариваешь?

– Замолчи! И не задавай лишних вопросов.

Джон Леонард Уильярд чего-то очень сильно испугался.

Через два дня были похороны.

Проводить господина Ларкинса в последний путь собрались соседи, родственники, из закрытой школы привезли младшую дочь Роббинсонов – Миранду, неулыбчивую малышку лет одиннадцати.

Наша семья тоже пришла на кладбище. Отец был мрачен, Лаура прятала свое хорошее настроение за плотной вуалью. Она сейчас являлась самой популярной девушкой Сент-Айвз и окрестностей. Только за вчерашний вечер мы получили более дюжины приглашений на обеды, чай и вечера! Такое чувство, большинство мероприятий было организовано, чтобы был повод пригласить свидетелей «жуткого события». Лаура тихо радовалась: траур на нас не распространялся и можно с чистой совестью наслаждаться всеобщим вниманием.