Анна Мария Роу - Тебе не поймать меня

Барон Эртонн подошёл поближе и заглянул через плечо, справа тотчас же очутилась юная любопытная сивилла. Так как меня посвящать в содержимое послания никто не собирался, пришлось спрыгнуть со стола и начать читать за спиной Миранды. К счастью, бабушка настояла, чтобы огамическая и рунная письменность входили в наше образование.

– Похоже, но не оно! – граф пришел к такому же выводу, рассматривая строгие значки – на толстых вертикальных линиях несколько черточек. «Колючки» собирались в группы, отдаленные от остальных уголками.

– Особенностью этого древнего алфавита считается замена букв в определенных слогах их названиями, – мне почему-то хотелось, чтобы зеленоглазый мужчина видел во мне не только источник бед и проблем.

– Оно должно читаться слева направо. А тут вот строчка идет сверху вниз. Здесь вообще зигзаг и кривая! – маг провел по древним литерам пальцем.

– А еще бумага исписана с обоих сторон, – барон потеребил зазубринку на крае листа.

– Оскар, ты гений! – воскликнул Джеремайя.

– Не спорю, знать бы почему? – отшутился блондин. А мне стало неуютно. Его Сиятельство больше не обращал на меня внимания, не отпускал колких замечаний. На душе стало пусто.

Маг хитроумно сложил пергамент в несколько раз, развернул и попробовал другой не менее сложный способ разорвать непрочный листок на несколько частей. Потом зажег в воздухе крохотный огонек и просмотрел бумагу на свет.

– Ну вот, здесь уже более ясно, – довольно пробурчал он.

Из стандартного прямоугольника послание приняло вид шестигранника с неровными краями, а буквы выстроились в линии октаэдра. В центральной плоскости объемного восьмиугольника вырисовывалась движущаяся спираль.

– Beith, Fern, Sail, Dair… – называл буквы барон в полголоса. – Бессмыслица. Из них слово не составить.

– А может и не нужно? – я начала переводить. – «Dair» дуб, «Sail» ива.

– «Ольха» и «береза», а под ними «железный слиток» и «земля». – Продолжил Джеремайя.

Ткнула в еще две буквы – «ясень» и «вяз». Шесть деревьев. Лес, состоящий преимущественно из одной древесной породы… но в этом значении слово в повседневной жизни редко употребляется.

– Зал Шести дубрав! – воскликнули мы с Мирандой одновременно.

– Но его уже лет десять как закрыли на ремонт.

Стелла еще жаловалась, что Ларкинс не выделяет ни гроша на реставрацию. А зал, по ее словам, был украшен изумительными фресками, изображавшими лесные просторы, резвящихся нимф, диких животных. Я бы не отказалась их рассмотреть, но господин Роббинсон категорически запретил туда ходить.

– Нравится мне эта дата, – граф схлопнул свой светлячок и направился к двери. Эрттон следом. Мы с Мирандой не отстаем, а за мной еще и солидный хвост пледа тащится.

– Вы куда? – опешил маг, упорно смотря только на сивиллу.

– С вами! – я гордо подняла подбородок и с вызовом ловила взгляд мужчины.

– Ну я же доказала свою полезность! – как ни в чем ни бывало улыбнулась девочка и пожала плечами. Мол, ваше согласие ни на что не влияет, я все равно составлю вам компанию.

– Хорошо, но под ногами не путаться! – со вздохом согласился барон. Он хорошо умел читать по лицам подростков. Мансфилд скривился, бросил на меня презрительный взгляд, короткое движение рукой и на мне опять иллюзия платья.

Я не смогла разобраться, что меня возмутило больше: модный наряд светлых цветов или крепкая золотая нить, связавшая наши руки.

– Так надежнее будет, – пояснил маг.

Я дернула путы несколько раз. Его наглое Сиятельство злорадно и довольно усмехнулся.

Погони, шпионаж, драки, зомби, демоны и клады! Вот ведь жизнь пошла у приличных леди! Зато на физическую форму жаловаться не приходится. Что мне теперь пять часов в корсете и десяти килограммах нижних юбок на балу оттанцевать? Легко! И безопасно. Но я уже не уверена в этом…

Зал имел форму правильного шестигранника. Окон не было, только высоко в куполообразном потолке через овальный проем проникал солнечный свет и благодаря сложной системе скрытых зеркал освещал фрески на стенах: изящные девушки, от красоты которых было сложно оторваться. Их локоны струились в весеннем ветре, цветы украшали простые прически, тонкая ткань не могла скрыть чувственных изгибов юных тел.

– И что тут странного? – спросил Оскар, ковырнув носком ботинка кусок грязи на паркете. Он вместе с другом облазил по дюйму и это помещение буквально несколько дней назад.

Маг рассмотрел еще раз октаэдр.

– Смотри, если на верху символ «солнца», то спираль статична, – и Джеремайя перевернул листок бумаги. – А если «ночного светила», то она движется.

– Сейчас ночь и я не вижу разницы!

– Но луна пока еще скрыта за тучами!

– Подождем?

Слава Небу, ждать пришлось не долго. Почти полная луна выглянула из-за поволоки облаков, ее свет отразился в зеркалах и залил зал Шести Дубрав. Ничего не произошло.

Мансфилд нахмурился и погасил светляки.

И роспись стен преобразилась! Если смотреть на них краем глаза, казалось, что листва и трава шевелятся, а фигуры еле заметно движутся.

Первая слева фреска все так же изображала молодых дев в простых движениях хоровода, но к ним добавились и необычайно прекрасные юноши. Во взоре одного человека с венком из золотых листьев на челе проскальзывало некое высокомерие и презрение к тем, кто посмел наблюдать за их вечным танцем в тени дубов. На второй олень святого Губерта с сияющим крестом над головой пил из ручья, приземистый неказистый человечек спал рядом под гостеприимным кустом бузины, а одна из нимф наблюдала за ним издалека. Потом была поляна, на котором лесная дева корчилась в предсмертных муках на огромном костре. Люди с простыми грубо прорисованными лицами стояли и смотрели на пламя. На следующей – несуразные и непропорциональные фигуры мужчин и женщин танцевали в круге, но им было далеко до простоты и грации фигур с первой фрески. Затем опять много откровенно уродливых и примитивных потомков Адама восхищались невероятной грацией белокурой лесной прелестницы.

Я посмотрела на стену, в которой и была единственная дверь в зал. И вскрикнула. По низу фрески была изображена огненная река, пожирающая города, села, мосты, фабрики, людей… Из дыма вырастали новые деревья-гиганты, под которыми беспечно резвились юноши и девушки с бездушно идеальными лицами.

Удивленно ойкнула Миранда. Под нашими ногами изменялся рисунок паркета: из примитивной дешевой ёлочки приступали гирлянды из цветов, листьев и фруктов, выложенные из разных сортов дерева. В центре проявилась спираль со знакомыми знаками. Торжественность волшебства лунного света немного испортили груды строительного мусора и клочья паутины по углам.