Анна Мария Роу - Тебе не поймать меня

– А ваши воспитательницы!? – играть так играть. Что еще странного было в монастыре? Все упомянем, все приплетем. – Не слишком ли они красивы? Как неокрепшие умы девочек воспримут столь явное проявление физической красоты?

По пути в кабинет матери-настоятельницы в монастырском дворе я видела, как одна очень красивая девушка проводила занятие по природоведению для девочек. Стало немного завидно: и ее неземному очарованию, и тому восхищению, с которым внимали ей маленькие слушательницы.

– Мы были вынуждены взять нескольких преподавательниц из числа мирянок. Угощайтесь печеньем, леди Уильярд. Оно невероятно вкусное.

Из вежливости я откусила кусочек от хрупкого кружочка.

– Но почему не госпожа Конорс? Она ведь учительница в городской школе! Или не леди Куинси? Она плетет великолепное кружево! А еще дамы из благотворительного комитета волнуются, насколько благожелательны будут ваши воспитанницы к власти. У вас нет ни одного мага!

– Даже более скажу: ни один маг не может проникнуть в эти стены! – женщина отставила от себя чашку и сложила руки на груди. – Что вы хотите, леди Уильярд? Вы никогда не вникали в дела благотворительности. Всегда были поглощены делами вашей обнищавшей семейки. – о, как разительно отличался ее тон от благожелательности и патоки, которые лились в начале беседы! – Итак, я повторяю, что же вы хотите от скромных монахинь, в меру своих сил старающихся сделать мир лучше?

– Но не такими же способами!? – на моих губах проскользнула загадочная полуулыбка. Мол, я все знаю, догадайтесь о цене моего молчания. Рука потянулась к чашке, но так и застыла на пол пути…

– Поверьте, юная наивная леди, цель оправдывает средства. Когда около полувека назад господин Ларкинс предложил стать меценатом для нашего приюта, моя предшественница была все себя от радости. Почти неограниченные средства, возможность для девочек получить образование на очень достойном уровне. Никто и мечтать не мог о подобной щедрости! А несколько маленьких условий выглядели совсем несущественными. Но дьявол, как и совершенство Неба, всегда скрыты в мелочах. Судьба бедняжки Лиззи Сидл должна была научить мать Трину хоть чему-то, но… Ах да, вы же не знаете! Все очень просто: хрупкая рыжеволосая девочка-огонек уехала от нас работать в Люнденвик. Между прочим, предложили хорошее место продавщицы в лавке со стабильным доходом. Но ей надо было связаться с художником! С этим прерафалистом! – она буквально выплюнула слово, как грязное ругательство. – Он ввел ее в богему, она стала для него и его приспешников музой, идеалом красоты! А потом … девочка позировала для Офелии. Вы наверняка видели ту богомерзкую картину. Не могли не видеть! Невинная дева в белом платье с венком из цветов утонула в пруду. Да, природа прописана там так точно, что можно ботанику изучать! А наша девочка как живая! Вы знаете, она позировала, лежа в ванной? В холодной воде? Зимой! Она заболела пневмонией. И умерла! А ведь ее история не единственная!

– Но … Девочки из вашего приюта стали пропадать всего два-три года назад! А «Офелия» была написана лет двадцать тому!

– Да, наши воспитанницы очень умны, талантливы, умеют вдохновлять, – меня не слышали. – Но где же Небо в работах тех, кто стал писательницами? Чему они учат, кроме поклонения физической красоте?

– Так прекратите брать деньги от ваших «меценатов»! Откажитесь от наследства Ларкинса!

– Кто ж от денег отказывается! – возмутилась монахиня. – Я нашла другой способ спасти наших подопечных.

– Какой же? – с нарастающим ужасом поняла, что не могу пошевелиться.

– Вы хотели знать правду, любопытная леди Уильярд? Я договорилась с местным магом: в обмен на нескольких моих девочек в год он обещал, что когда достигнет нужного уровня силы, разберется с отпрысками демонов, которые развращают души и используют нас в своих мерзких целях!

– Это не доказано, а вот ваш поступок чудовищен!

– О нет! – рассмеялась настоятельница. – Так умирает только их тело, а душа становится свободной, чистой и отправляется прямо на Небо! Маленькая оправданная жертва, которая спасет большинство. Спасет всех нас.

– Вы знаете, кто такой Ларкинс?

– Отрепье Преисподней! Бездушный муж, в котором нет ничего святого! – брызгая слюной кричала полубезумная старуха.

– Вы знаете, как использует маг ваших невинных деточек? Вы знаете, что его действия из разряда Черной магии и незаконны?

Язык начал заплетаться, слова казались такими лишними и бесполезными.

– Вот ему лично все и скажете! – Она привела в порядок седые космы и позвонила в бронзовый колокольчик. У меня дежавю. Что-то похожее со мной уже было.

Джеремайя Мансфилд сидел в самоходе и нервно барабанил пальцами по оплетенной кожей баранке рулевого колеса. Да, мать Агата не может не знать о творящемся в монастыре. Да, она производит впечатление человека действия и точно знает, как исправить ситуацию. Будем надеяться, Белла сумеет вызвать ее на откровенный разговор и … Если что, он всегда сможет телепортироваться к ней. Веер с его маячком был лично вручён в руки с требованием нигде его не забывать, не оставлять и всегда держать при себе. Магия, в отличие от людей, его никогда не подводила.

Мысли о противоречивой и порывистой леди прервались появлением толстенького человечка в сутане. Он степенно вышел из монастырских ворот, поправил белый воротник и потопал лесной дорогой в город. За что зацепился наметанный взгляд профессионального параноика? Священник каких тысячи. Кругленький, упитанный, с добродушными глазками. Служитель церкви уже отошел на довольно приличное расстояние, когда маг вспомнил, где он видел толстячка в коричневой рясе. Правда, тогда он носил сюртук, нелепые очочки и занимался юридической практикой.

Потея, проклиная летнюю жару и путаясь в рясе, к лесной прохладе спешил Соммерсонши. В этом городе хоть кто-нибудь нормально умереть может?

Джеремайя, не теряя больше времени, выскочил из самохода и бросился за слишком шустрым мертвецом. Тот успешно сохранял дистанцию, не позволяя себя догнать, но и сам не отрываясь от погони.

Маг быстро создал телепорт на короткое расстояние и появился прямо перед носом опешившего толстячка. Сегодня его резерв был полон, а значит, позволял намного больше… Да и «прыжки» в пределах видимости никогда не забирали много сил.

– Добрый день, святой отец, – прошипел граф.

– А в чем дело, сын мой? – проблеял Соммерсонши, на всякий случай пятясь назад.

– Хотел бы поговорить о жизни после смерти. Как я вижу, вы многое можете сказать!

Отступать дальше было некуда. Священник, он же нотариус в прошлой жизни, уперся спиной в ствол дерева. А Мансфилд пошел на очередное нарушение Кодекса – взял подозрительного типа за горло и без предупреждения начал сканировать его ауру. За такое преступление должности лишают. Если смогут доказать!