Терран - Белый клык [СИ]

Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом тихо засмеялись немудренной шутке.

— Хочешь, покажем ему вместе? — предложила Блейк.

Если быть абсолютно честной, Вайс на мгновение чуть не поддалась соблазну ответить «да».

Она не раз была в опасности за свою жизнь. Тонкий вертикальный шрам, перечеркнувший ее лицо через левый глаз, был получен в бою с гигантским доспехом — последним испытанием, что устроил ей отец перед поступлением в Бикон. Он не верил, что она справится.

Она разнесла железяку на миллион кусочков и носила шрам с гордостью, не пытаясь прикрыть косметикой или волосами, — как память о своем триумфе, о победе над отцом, над, казалось бы, предначертанной судьбой и в знак начала новой жизни, которую она построит сама.

«Четыре года Бикона, два года Охотницей…»

Она была студенткой самой престижной Академии Охотников в мире — на финальном вступительном экзамене ее сбросили вниз с утеса, в лес, кишащий монстрами. Она могла умереть там раз десять, могла получить травму в любом из тренировочных боев на уроках профессоров Гудвич или Порта — несмотря на все предосторожности, такое иногда случалось.

Но впервые лицом к лицу со Смертью Вайс повстречалась в бою под автострадой. Она посмотрела на наследницу карими глазами в окружении лопнувших от ярости сосудов — глазами, в которых была лишь ненависть. Смерть коснулась ее огромной ладонью, обхватившей череп. Смерть являлась ей во снах в облике фавна, о котором Блейк говорила с теплотой, с кем с такой удивительной легкостью подружились остальные…

Все, что ей нужно было, чтобы избежать встречи наедине — это сказать короткое «да». Она пойдет с ней, она будет говорить с ним, она заставит его сказать «спасибо». Это было так просто…

Нужно было только поддаться своему страху.

— Нет, Блейк, — покачала головой наследница. — Я сделаю это сама.

— Ты уверена? — осторожно спросила девушка-кошка, нервно дернув ушками, что заставило забавно шевелиться ее бант.

— Да. Все будет хорошо. Что может случиться со мной здесь, в Биконе?

Легко было сказать это в безопасности своей родной комнаты, в которой она провела полгода, в компании подруги, которой доверяла жизнь. Совсем другое дело — повторить это сейчас, в противоположном конце Академии, в пристройке для прислуги, когда от источника ее страхов наследницу отделяли лишь несколько метров.

«Четыре года Бикона, два года Охотницей… Соберись, Вайс. Ты должна сделать это».

— Войдите, — услышала она, стоило только робко постучать в дверь туфелькой. — Открыто.

Еще раз вздохнув, она нащупала ручку и, подавив желание зажмуриться, потянула себя.

Он сидел на кровати, рядом с ночником, держа на коленях раскрытую книгу. В полной тишине Вайс пересекла небольшую комнату и остановилась у кровати, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Шни, — наконец констатировал Браун, откладывая в сторону книгу.

— Меня зовут Вайс, — тихо ответила наследница, глядя в пол. — Шни — это просто фамилия.

— … Зачем ты пришла? — прямо спросил он. — Мне и так хватает головной боли с Белым Клыком, кажется, вообще исчезнувшим из города, оставив только ничего не знающую шушеру, да молчащими контактами. Блейк ручается за тебя, Фонарик говорит, что ты «хорошая, пусть и задавака», но не испытывай судьбу.

Вместо ответа Вайс положила на кровать рядом с ним дурацкий ящик, излишне большой и неоправданно дорогой, с логотипом и красивым узором, дико неудобный в переноске… Справедливости ради, он никогда не предназначался для того, чтобы его таскали хрупкие девушки, ростом лишь чуть больше полутора метров. Если без каблуков, конечно.

— И что там? Рабский договор?

Сжав зубы, Вайс открыла ящик и впервые за все время посмотрела прямо на фавна, который был как брат Блейк, уже успел стать чуть ли не лучшим другом Янг, с которым та любила даже просто потрепаться по Свитку вечерами… и который ненавидел ее так сильно, что едва мог находиться в с ней в одной комнате.

Несколько секунд он рассматривал протез, а после вздохнул и посмотрел ей прямо в глаза:

— Я перефразирую. Чего ты хочешь?

— Перестань смотреть на меня как на своего врага. Меня зовут Вайс. Мне семнадцать, я хорошо пою, я будущая Охотница, я первая в академических науках Бикона. Это то, кто я. Не моя фамилия.

— Ты пришла сюда с ним, — заметил Браун, указывая на протез. — Я знаю, сколько он стоит. Когда у Шни есть проблема, они вываливают на нее кучу денег и пребывают в уверенности, что это поможет против всего на свете. Ты можешь говорить все, что угодно, ты даже можешь верить в это, но ты — Шни. Ты действуешь, как они.

— Это подарок, — процедила Вайс.

— Шни не делают подарков. Шни платят деньги, когда хотят что-то получить. Что должен сделать я за новую руку?

«Спокойно, Вайс… Спокойно. Он, в конце концов, не так уж и неправ».

Она действительно хотела если не подружиться с Брауном, то хотя бы зарыть топор войны, не заставлять свою команду выбирать, с кем им проводить время.

Потому что она не думала, что они выберут ее. Ни одну из них не заботили ее деньги — Руби вообще, кажется, каждый раз забывала, насколько богата ее партнер, когда та в очередной раз, пытаясь привить ей хороший вкус, водила ее в хороший ресторан, на концерт классической музыки или на выставки известных художников.

Она знала, что у нее далеко не самый простой характер. Она могла казаться высокомерной, холодной, поверхностной, саркастичной, требовательной… даже предвзятой и все это, в той или иной мере, было правдой. Так ее воспитали — отец, наставники и все ее окружение, от рекомендованных друзей до одноклассников элитной школы и многочисленных поклонников. Вайс сбежала от всего этого на другой континент, поступила в закрытую академию учиться на одну из самых независимых профессий Ремнанта, но… уже здесь оказалось, что убежать она могла только от внешнего.

С внутренним можно было только сражаться.

А еще всегда была эта мантра, эти семь слов, неотступно преследующих ее со дня, когда она поговорила с сестрой: «Четыре года в Биконе, два года Охотницей». Это была жизнь, в которой ее друзьями были беззаботная и добрая Руби, яркая и неистовая Янг, ненавязчивая и начитанная Блейк… Она заплатила за эти шесть лет кровью.

И она не позволит кучке каких-то сбрендивших преступников отнять их. Белый Клык должен быть остановлен. Мир должен простоять еще шесть лет без того, чтобы она вступала в битву длиною в жизнь против половины Ремнанта.

А после… после она сделает то, что должна, то, что начала делать в Биконе. Фамилия Шни больше не будет синонимом расизма, жажды наживы и бездушного холодного расчета.

Но для того, чтобы все не взорвалось до этого срока, Белый Клык нужно остановить сейчас. И Моррон Браун, Фавн-из-стали, был одним из немногих доступных ей способов хоть как-то повлиять на ситуацию. Это было подарком с корыстью, но… все еще подарком. Никаких условий — их цели совпадали.