Василий Щепетнёв - Швейцарское Рождество

А что-то и не хорошо.

Их никто не встретил. Только бульдожка тявкнула, покружила по залу и улеглась на подстилку в углу.

Ладно, пусть. Лотта, верно, занята по хозяйству, Надежда Константиновна отдыхает в своей комнате. Или пишет что-нибудь.

Все уселись в деревянные кресла. Кроме Вальтера, разумеется. Тот вышел в туман — лыжами занялся, не откладывая на потом. Или чем-нибудь другим. Держать гостиницу непросто.

— Я бы чаю выпил, — сказал франт. — Или глоток-другой питья покрепче.

— Чай — вполне крепкий напиток для первой половины дня. — Лев Давидович оглянулся, ища Лотту. — Хотя в Швейцарии предпочитают кофе и шоколад.

— Да я и от шоколада не отказался бы. Где наши хозяева?

Франт встал и начал шагать от камина к креслу и обратно, заполняя звуком тишину дома.

— Два часа пополудни? Ну и времечко летит! — удивился Лев Давидович, указывая на часы на полке.

Все проверили собственные часы. Арехин тоже. Никакой ошибки, два часа. А по ощущениям едва ли полдень.

Ильич встал.

— Зайду к себе, посмотрю, поспрашиваю… — сказал он.

Франт тут же прекратил движение.

— Да, что-то тихо. Да еще туман. Окна словно молочным киселем залило. Только этот кисель не съешь.

— Ничего, ничего. В свое время поедим.

Они ждали возвращения Ильича. Недолго ждали.

— А Надежды нет, — растерянно сказал вернувшийся муж.

— То есть как это нет? — спросил Лев Давидович.

— Вот так. Нет, и все.

— Наверное, что-нибудь с хозяйкой обсуждает, всякие дамские дела.

— Возможно, — протянул Ильич, но без уверенности протянул. — Нужно Вальтера спросить.

Вальтер в дом не торопился.

— «Грузельгешихтен» — это не «Гранд Отель», — сказал очевидное Арехин.

— Да, тут особенно пропадать негде, — согласился Феликс.

— Во всяком случае, стоит сейчас же пойти и найти Лотту.

Действительно, «Грузельгешихтен» насчитывал лишь двенадцать комнат для постояльцев. Две на первом этаже, шесть на втором и четыре — в мансарде. Из них занято было пять, считая ту, где остановился ушедший к водопаду господин. Плюс кухня, кладовая, комнаты хозяев, еще служебные помещения — всего восемь дверей. Итого двадцать минус пять — пятнадцать. В каждую Арехин стучал и слушал, не ответят ли. Феликс не отставал ни на шаг, но чем-либо дополнить действия Арехина не мог.

Арехин, опять же сопровождаемый Феликсом, вышел на крыльцо.

Туман стал гуще, сарай, что стоял в пятнадцати шагах, едва угадывался.

Сначала Арехин звал Вальтера один, потом на два голоса с Феликсом. Но Вальтер не откликался. Туман, похоже, приглушал звуки, но не настолько же, чтобы не слышать крики. Кричали Арехин с Феликсом громко, а когда к ним присоединились Ильич с Львом Давидовичем, с крыши даже сорвался изрядный кусок заледенелого снега. Возможно, просто совпало.

— Посмотрю, — сказал Арехин и спустился с крыльца. Следов было немало — вот они выходили к водопаду, вот они пришли, и чьи следы принадлежат именно Вальтеру, сказать было трудно.

Лыжи стояли там, где они их оставили. Здесь, в десяти шагах от крыльца, голоса Феликса и остальных если и ослабли, то не сильно. Пожалуй, Вальтер мог расслышать их дружный зов шагов за пятьдесят, если не за все сто. Дальше они бы терялись на фоне шума Рейхенбахского водопада.

Арехин шел, ступая в прежние следы — меньше снега попадало в туфли. Но идти, погружаясь в снег по колено, было тяжело. Много тяжелее, чем на лыжах.

Он дошел до сарая. Это был не русский сарай, построенный из остатков, наскоро и небрежно. Это был сарай швейцарский, который, верно, и не сараем зовут, строение добротное, аккуратное и претендующее стоять вечно. Следы подвели ко входу, крепкой двери, отрывавшейся вовнутрь, но сейчас запертой на врезной, а не на навесной, как в России, замок.

Судя по тому, что следы вели сюда, но не отсюда, кто-то, возможно Вальтер, был внутри. Или же ушел по своим следам, вот как сейчас шел Арехин.

Он кулаком постучал в дверь. Подождал минуту. Феликс с товарищами замолчали, устав, и он слышал, что ничего не слышал: внутри было тихо. Еще постучал. Никакого результата. Прислонился головой к двери — и опять ничего не услышал. Когда Феликс возобновил зовы, он двинулся назад, опять идя по прежним следам. Шаги первопроходца были для него малы, но и Вальтер был ниже на полный вершок.

На крыльце он сказал остальным:

— Следы Вальтера есть, но самого — нет. Ведут следы к сараю. Сарай заперт. На стук никто не отозвался.

— Но он, Вальтер, разве не может быть в другом месте?

— Может, — легко согласился Арехин. — Уйти за пределы Грузельгешихтена, но куда — к водопаду или в другое место, — определить нельзя. Вопрос только — зачем ему куда-то идти по такой погоде, и почему он пошел не на лыжах, лыжи, пять пар, стоят там, где мы их оставили.

— Нельзя исключить и шестую пару лыж, — сказал Феликс.

— Нельзя, — согласился Арехин.

— Но Лотта, Надежда, неужели и они ушли на лыжах? Это решительно невозможно.

— Это маловероятно, Владимир Ильич, но все-таки возможно, — возразил Феликс и оглянулся на Арехина.

— Либо они в доме, либо вне его, — поддержал его Арехин.

— В доме мы все проверили, — сказал Лев Давидович. — Точнее, вы все проверили.

— Мы только стучали в двери, — возразил Арехин. — Не заглядывая внутрь.

— Но Надежда… Надежда Константиновна непременно бы откликнулась. Не станет же она играть в прятки.

Арехин промолчал, и молчание стоило красноречия.

— Если она способна откликнуться, — тихо сказал Феликс.

— Что вы имеете в виду?

— Всякое случается. Теряют сознание, например.

— И она, и Лотта? Чушь.

— Мне кажется, лучше пройти в дом, — сказал Арехин.

Спорить никто не стал.

В доме их опять никто не встретил, не выскочил со смехом и шуточками по поводу предрождественского розыгрыша. И даже бульдожка куда-то спряталась.

— Да, если это шутка, то явно неудачная, — во весь голос и чуть громче сказал Лев Давидович.

Ответом была тишина.

— Трудно спорить, — спустя несколько минут нарушил молчание Арехин. — Если это шутка, то таких шуток мы вправе не понять.

— То есть?

— И вправе, да просто обязаны принять меры по разысканию Надежды Константиновны. И не только ее.

— Какие же это меры? Сообщить в полицию? — спросил Феликс.

— Почему нет?

— Но кто пойдет в Майринген — снег, туман?

— Следует телефонировать, — ответил Арехин, указав на навесной шкафчик.

Все подошли к шкафчику.

— Он заперт! — Феликс первым попытался открыть дверцу.

Арехин зашел за барьер, к доске с ключами.

— Похоже, этот, — он протянул Феликсу ключик с биркой.

Ключик подошел, но телефонный аппарат молчал, как и весь дом.

— Снег перегрузил провода, они и оборвались, — предположил Лев Давидович. — Что вы теперь думаете делать?