Сергей Семенов - Мир приключений, 1928 № 10

С каждым ударом весел шум прибоя становился слышнее. На душе делалось как-то неловко. Но вот грохот прибоя стал угрожающе близок. И только в этот момент из серой мглы вынырнула черная громада скал, одетая фонтанами брызг. Она появилась из тумана внезапно. — Камень! — вдруг крикнул боцман, щупавший с носа багром воду. Шлюпка метнулась в сторону, почти касаясь килем подводного камня. За первым оказался второй камень, третий… Шлюпка завертелась между предательскими камнями. Потом вдруг юркнула в крошечную бухточку и захрустела килем по мелкой гальке.

Скоро мы остались одни на мрачном скалистом берегу. Шлюпка снова заюлила среди камней и потерялась в тумане. Чувствовали мы себя великолепно. Под нами была угрюмая, но все же твердая почва. Я даже перед отходом шлюпки шутя сказал штурману:

— А что, если вы нас высадили не на Канин Нос, а на какой-нибудь Колгуев или Вайгач? Шли в тумане… Ошибиться нетрудно.

— Подобная ошибка невозможна! — прощаясь со мной сказал штурман. — Как только туман рассеется, вы поднимитесь на гору и самое большее верстах в двух увидите радио-станцию. Самоеды станцию посещают часто. Не пройдет и дня, как вы двинетесь на оленях вглубь тундры.

Пока мы осматривали скалы, возились с багажем, туман стал рассеиваться. Он весь уходил в море, раздевая за скалами зеленые холмистые склоны. Просунулось через туман и солнце. Первым делом надо было отправиться на радио-станцию. Поднимаясь по склону, мы увидели массу цветов. Особенно много было ярко-желтых душистых купальниц.

— Пожалуй, ничего не будет удивительного, — весело сказал я В. Н. Андрееву, — если нам навстречу вдруг покажется девушка с огромным букетом цветов. Какое было бы чудесное дополнение к этому ковру!.. Вы только представьте себе: девушка, собирающая цветы далеко за Полярным Кругом.

— Это вполне возможно! Ведь на станции живут люди! — ответил ботаник.

Когда подъем кончился, мы тревожно переглянулись. По крайней мере верст на девять вдаль никакой радио-станции нигде не было. Все еще не веря, мы поднялись на высокую гору, вооружили глаза биноклями. несколько раз пристально обвели горизонт. Ничего!.. Только одни серые холмы, покрытые лишайниками, да белые пятна нетающего снега.

Это было для нас полной неожиданностью. Далеко от станции, да еще с пятнадцатью нудами груза, мы очутились в беспомощном положении. Ведь только на станции мы могли встретить самоедов с оленями и начать путешествие по тундре.

Что же теперь делать? Не оставалось никаких сомнений, что нас высадили далеко к югу от радио-станции. Это нам говорили карта и компас. Станция должна находиться на севере, на самой конечности Канина Носа. Пароход не довез нас. И всему виной туман!

Мы пока не слишком унывали. С нами была палатка, спальные мешки, теплая одежда и на месяц продовольствия. Это играло большую роль в нашем настроении.

Только что мы собрались спуститься опять к багажу, чтобы начать приготовления в дорогу, как я неожиданно заметил в бинокль далеко на юге странную коническую вышку. Вышка совсем не походила на радио-станцию. Она стояла высоко над морем, на горе. Но одного вида ее для нас было достаточно, чтобы переменить намерение двигаться на север. Мы решили отправиться на юг.

Прежде всего необходимо было разбить палатку и сложить туда багаж на случай дождя. Это мы соорудили довольно скоро После короткого завтрака шоколадом, сухарями и холодной водой из ближайшего ручья, мы стали собираться в дорогу. Я набил несколько патронов и вооружился берданой. В. П. Андреев — копалкой и виксатиновым мешком для сбора растений.

Было около часа дня. Море тоже очистилось от тумана и всей своей безбрежной синевой, усеянной серебристыми блестками, ослепительно играло под солнцем. Мы двинулись в путь.

К вышке мы приблизились только к ночи, измученные и голодные. Две плитки шоколада, которыми мы так легкомысленно запаслись, давно были съедены. Ну, разумеется, вышка нас разочаровала. Только напрасно потратили силы! Это был морской знак, неизвестно когда и кем построенный.

Внизу, у самого моря, мы нашли три избушки. Одна своим массивным видом напоминала амбар, другая была приспособлена для жилья. А третья оказалась просто баней. Внутренность когда-то жилой избушки производила отталкивающее впечатление Ужаснейшая грязь, кучи старого гнилого тряпья, невыносимое зловоние через минуту выгнали нас вон.

Когда мы все осмотрели, было часов около двенадцати ночи. Возвращаться обратно к палатке мы не могли: не хватило бы сил. Решено было заночевать здесь и набрать сил. Но где?! В избушке?! Об этом нечего было и думать. Мы туда не решались заглядывать больше, а становилось холодно. Под утро — пронизывающий северный ветер. Единственным более или менее терпимым ночлегом могла служить баня. Туда и направились. Залезли на полок и легли, прижавшись спинами друг к другу. Однако сон наш не продолжался и часа. Проснулись мы дрожа от жгучего холода. — Надо топить!.. Иначе совсем окоченеем! — говорит ботаник, содрогаясь от стужи. Я соглашаюсь, что топить необходимо, ибо челюсти мои дробно постукивают. Но топить вместо печи какую-то кучу камней — значит задохнуться в дыму. Волей-неволей пришлось итти в избушку. Там хоть настоящая печь с трубой.

Вылезли из бани. Море бешено ревело, дико кидалось на берег, обдавая камни брызгами и пеной. Ветер бесновался. Налетал злобными порывами, крутился вихрам. выл у избушки и. устремляясь обратно в море, бил жестокими крыльями по волнам. Он точно спорил в бешенстве с морем.

Голодным и посиневшим от холода, нам эта картина не показалась интересной. Правда, было светло, как днем. Ведь за свинцовым небом скрывалось незаходящее полуночное солнце.

В избушке мы вооружились кольями. Стали наводить порядок. Весь мусор, все вонючее тряпье запихали кольями в один угол. Разбитое стекло в окне заменили жестянкой. Дров у избушки был большой запас. Стали топить. Первому дыму мы обрадовались. По крайней мере стал хоть отбивать зловоние. Но когда вместо трубы он весь повалил внутрь избы — не выдержали. Пришлось снять с окна заслонку, открыть дверь и, выбежав на стужу, съежиться в ожидании. Так мы проканителились с проклятой печкой около двух часов. Все таки прогрели. Дым пошел через трубу. Надо устраивать полати. Не ложиться же на вонючий пол. Устроили из старых досок. И легли ногами к огню. Грелись только наши ноги. И тем не менее, от одного сознания близости мерцающих угольков уснули часа на три.

Утром мы собрались в обратный путь. Но на наше несчастье (что могло быть и счастьем!) увидели оленей. В радостной надежде увидеть и чум самоедским, мы погнались за ними по горам. Олени все уходили на юг — мы за ними. Однако чума так и не увидели.