Альфред Ассолан - Приключения капитана Коркорана

Калькутта, 1 января 1857 г.

Отовсюду мне сообщают, что нечто против нас приготовляется и что приметили какие-то таинственные сношения между туземцами в Люкнове, Патне, Бенаресе, Деми, у Раджпутов и даже Сейков.

Если вспыхнет какое-либо восстание и распространится в стране Мараттов, вся Индия будет им охвачена в течение трех недель. Избегнуть такого положения дела необходимо во что бы то ни стало.

Следовательно, тотчас по получении сего вы озаботитесь обязать под каким-либо предлогом Гольнара, обезоружить его крепости и передать в наши руки его пушки, ружья снаряды и драгоценности. Таким образом он окажется не в состоянии вредить нам, а его сокровища нам послужат залогом того, если, несмотря на все принятые нами предосторожности, он вздумал бы совершить какую-либо отчаянную попытку. Кстати, теперь сундуки Компании пустеют, и это денежное подкрепление будет весьма полезно.

Если он откажется выполнить требуемое, это будет служить доказательством дурных намерений с его стороны, и в этом случае он не заслуживает никакого снисхождения. Тогда вы тотчас должны принять командование 13-го, 15-го и 31-го Европейских пехотных полков, которые будут вам переданы губернатором Бомбея, Сэром Вилльямом Ааксвеель, вместе с четырьмя или пятью полками туземной кавалерии и пехоты сипаев. Вы должны произвести осаду Бхагавапура и, какие бы условия он вам не предлагал, надо соблюдать полную осторожность. Самое лучшее, если бы он погиб при осаде крепости подобно Типпо-Сагибу, потому что Индийская компания имеет чересчур много беспокойных вассалов, и мы будем избавлены от необходимости выдавать пенсию людям, которые вечно будут нас ненавидеть. Впрочем, я полагаюсь на ваше благоразумие и осторожность, но только не теряйте времени, поспешите, потому что начинают опасаться взрыва и необходимо заблаговременно отнять у восставших как предводителей, так и оружие.

Английский резидент полковник Браддок

Государю Голькару

Бхагавапур, 18 января 1857 г.

Нижеподписавшийся признает своею обязанностью сообщить Его Высочеству Государю Голькару, что до сведения его дошло, что Вы изволили приказать дать пятьдесят палочных ударов Вашему первому министру Рао, хотя никакой известный мне поступок последнего не мог представить оснований для такого жестокого обращения.

Вместе с тем нижеподписавшийся долгом признает предупредить Ваше Высочество, что несколько раз телеги, тяжело нагруженные, ночью были свезены в Бхагавапур и что по многим приметам, о которых я не нахожу нужным распространяться, эти телеги были нагружены оружием, снарядами и провиантом, что противно договорам и может только вызвать вполне справедливые подозрения высокопоставленной и высокомощной Индийской компании.

В силу этого, получив соответствующие приказания от господина генерал-губернатора, я, нижеподписавшийся, нисколько не позволяя себе нарушать власть государя Голькара, против которой, однако же, восстает вся страна, повторяю я, согласен смотреть сквозь пальцы на сношения, быть может чрезмерно преданные, и, чтобы предоставить государю Голькару выдающийся случай оправдаться, мы на этот раз удовольствуемся тем, что попросим Ваше Высочество передать нам ваше оружие, пушки, ружья, и лично принадлежащие Вам сокровища в руки нижеподписавшегося, обязывающегося отослать их в Калькутту, где главноуправление будет хранить все переданное до тех пор, пока удостоверится в невиновности государя Голькара.

Кроме того, государь Голькар приглашается передать в руки нижеподписавшегося свою единственную дочь Ситу, которая будет препровождена в Калькутту в сопровождении многочисленной свиты и которой будут оказаны все почести, должные ее высокому положению.

При выполнении этого предложения Ваше Высочество навсегда сохраните покровительство и благорасположение высокопоставленной и высокомогущей Индийской компании.

Государь Голькар резиденту, полковнику Барклаю.

Нижеподписавшийся признает долгом пригласить полковника Барклая немедленно покинуть Бхагавапури, так как в противном случае ему будет отрублена голова, по истечении двадцати четырех часов по получении им этого приказания.

Полковник Барклай

генерал-губернатору лорду Генри Брэдок.

Милорд!

Имею честь препроводить Вашему Превосходительству копии как письма, посланного мною согласно вашим инструкциям принцу Голькару, так и ответа последнего.

Я тотчас же отправлюсь в Бомбей, где согласно приказаниям Вашего Превосходительства приму начальствование над корпусом, предназначенным для вразумления Голькара.

Примите, милорд, выражение моего глубокого уважения.

Итак, ровно шесть недель после обмена этими письмами, которые только что были нами приведены выше, Голькар сидел глубоко задумавшись на персидском ковре, на вершине самой высокой башни своего дворца на берегу Нербуды и грустно смотрел на высокие вершины гор Виндхиль, современных Браме. Около него сидела его единственная дочь, красавица Сита, пытавшаяся прочесть в глазах отца все обуревавшие его мысли.

Голькар был благородный старец, чистой индусской расы и потомком тех государей мараттов, которые оспаривали у англичан господство над всею Индией.

Как изумительное редкое исключение, его предки избегли покорения персами и монголами и твердо хранили, защищенные своими горами, веру в Браму. Сам Голькар гордился своим прямым происхождением от знаменитого Рамы, самого могущественного из всех героев и победителя Раваны. В честь этого славного происхождения, он дал своей дочери имя: Сита.

В былое время он сражался с англичанами. Отец его был убит сражаясь, а он, будучи еще очень молодым, остался наследником государства, под условием уплаты дани. В течение тридцати лет он постоянно надеялся, что наступит день, когда ему возможно будет отомстить англичанам, но борода его стала совсем седая, оба сына умерли, не оставив потомства, и теперь уже он не думал об отмщении, а желал только жить в мире и спокойствии и оставить свое государство в наследство единственной своей дочери, красавице Сите. Было уже ровно пять часов вечера, и ни малейшего шума не слышалось в Бхагавапуре, столице Голькара. Часовые стояли на своих постах, устремив глаза на горизонт, солдаты, присев на корточки, безмолвно играли в шахматы. Несколько офицеров, верхом на лошадях, с длинными саблями, разъезжали по городу, наблюдая за порядком. Когда они проезжали мимо, все безмолвно преклонялись пред ними. Смертельная печаль овладела, по-видимому, всей столицей. Сам Голькар казался подавленным. Он видел и чувствовал приближение бури. Давно уже ему стало известно, что англичане намереваются ограбить его, и он приходил в отчаяние относительно участи своей дочери. Сам лично подчиняясь вполне воле Брамы, он ко всему готовился покорно, готовый возвратиться в Великое бытие и найти там «Вечную сущность», но ему была невыносима мысль оставить Ситу без всякой защиты и опоры.