Джей Флинн - Виселица на песке. Америкашки. Макхью

Джони Акимото был сыном японского ныряльщика и женщины с островов Гильберта. Кровь матери оказалась сильнее, если бы не смуглый цвет лица, чуть выпирающие скулы и слегка раскосые глаза, он бы сошел за чистокровного островитянина. С тех пор как стали спаивать местных жителей, чтобы, обманным путем заставить их работать на уборке сахарного тростника, такое смешение рас можно обнаружить по всему побережью Квинсленда.

Джони был ныряльщиком, плавал с искателями жемчуга, доставая раковины. Наступила война, пропала работа, Джони подрабатывал где мог. Он был экономом у американца, официантом в туристическом кемпинге, помощником механика на траулере, водителем грузовика у местного подрядчика. Его знала и любила вся округа.

Когда во время циклона нашу лодку выбросило на берег, Джони заштопал паруса, починил обшивку, покрасил корпус и прочитал нам с Джанет несколько умных лекций о погоде на море в сезон дождей.

Именно он помог мне проследить курс галеонов из Акапулько. Когда у меня зародилась дикая мечта о «Доне Люсии», он одобрительно кивнул и сказал, что в один прекрасный день мы вместе опустимся под воду у острова в виде полумесяца. Умный спокойный парень Джони Акимото. Добрый, преданный товарищ. Одинокий, потерянный человек среди дружелюбных жителей побережья.

Думая о Джони после взлета самолета, я задремал, и мне приснился Мэнни Маникс с девицей, продающей мне монету. Сон нарушила стюардесса, попросив пристегнуть привязные ремни. Самолет делал резкий вираж над голубой полоской воды. Я закрыл глаза, а когда снова открыл их, то увидел раздутый ветровой конус и теснящиеся крыши. Мы приземлились.

Мы долго парились в пыльном зале ожидания, пока разгружали наш багаж. Наступил жаркий полдень, морской ветерок появится только через час. Я разговорился с коротконогим и толстым человеком в костюме из альпаки. Он рассказал, что когда-то был директором банка, а теперь едет к жене и дочери на роскошный остров, недалеко от Бауэна. Он выложил кучу денег, но ему не нравится это предприятие. От жары у него высыпают прыщи, а от холода начинается бронхит. Я слушал не очень внимательно, разомлев от жары.

— Мистер Ренн Ландигэн? — Рядом со мной оказался служащий аэропорта.

— Да.

— Вам телеграмма. Пришла за минуту до посадки самолета.

Он передал светло-желтый конверт с красной каймой и надписью: «Срочно». Разрезав конверт, я развернул записку. Адрес отправителя — Брисбейн. Время отправки — половина первого. Телеграмма была короткой и дружеской, как рукопожатие.

«Удачной рыбалки командир Точка До встречи Точка и подпись — Мэнни Маникс».

Толстый директор банка с любопытством смотрел на меня, он хотел продолжить разговор, но я отвернулся, оставив его с открытым ртом. Неожиданно мне стало так пусто и одиноко, будто я только что потерял Джанет. Захотелось поговорить с Джони Акимото.

Путешествие на поезде — медленная пытка. Я взмок, покрылся пылью, меня измучили мухи и чуть не довели до помешательства два маленьких мальчика, которые без конца ныли, выпрашивая леденцы и газированную воду. Все попытки их матери добиться мира и тишины оказались тщетными.

Мы останавливались у каждого разъезда, кондуктор обменивался новостями со стрелочниками. Простояли на обгонном пути три четверти часа, пропуская направляющийся на север поезд. Зеленая сельская местность, которая с самолета казалась такой желанной и красивой, находилась в объятиях нищеты. Это соответствовало моему настроению. Мирные северяне были серой болтливой массой, их дети — чудовищами, транспорт — примитивным ужасом, приветствие — бесцеремонным вторжением в уединение. Они всучивали газеты, навязывали фрукты и лимонад. От всего этого становилось тошно. К тому времени, когда мы приехали, меня записали в грубияны и хамы. Вспоминая прошлое, я абсолютно с ними согласен.

Телеграмма Мэнни потрясла меня до глубины души. Первая слепая вспышка ярости уступила место страху. Его обещание убить меня было просто хвастовством перед красивой женщиной, но страх остался — страх потерять то, чем я еще не владел. Мэнни обладал сильной властью — властью денег, с помощью которых он мог подкупить человека в одном месте и получить информацию в другом, планировать свою игру, наводить справки, нейтрализовать мои действия хитрыми, быстрыми и эффективными ходами.

Я вспомнил о трех ящиках с оборудованием в аэропорту Брисбейна: он мог сделать так, чтобы они отправились в противоположную сторону.

Мэнни мог купить чартерный рейс и подождать меня в гостинице.

Но он не купил, я был единственным постояльцем и мог заказать лучшую комнату с железной кроватью, большой противомоскитной сеткой, треснутым кувшином и тазиком для мытья. Можно свободно пользоваться единственной ванной, прогуливаться до уборной во дворе, пить в одиночестве в комнате для коммивояжеров, завтракать в пустом ресторане, принять приглашение страдающего одышкой хозяина или присоединиться к работягам и рыбакам в баре, слушая их похабные анекдоты. Но я ничего не хотел, мне был нужен душ, выпивка и встреча с Джони Акимото.

Мы встретились на том же месте, где увиделись в первый раз, в маленькой обитой горбылем лачуге, перед которой растирались песчаные дюны.

Джони сидел на пустом ящике и привязывал на леску крючки. В курчавых волосах красовался цветок мальвы, единственную одежду составляли джинсовые шорты. Услышав шаги, он поднял голову. Его лицо расплылось в сверкающей улыбке, выражавшей радость и удивление. Он встал, протянул руку.

— Ренбосс!

— Точно, Джони, Ренбосс.

Старая кличка их прошлого. Я чуть было не расплакался. Джони пожал мою руку, похлопал по плечу и усадил на другой пустой ящик, который вытащил из темноты в небольшой круг света.

— Как вы здесь оказались, Ренбосс? Надолго в наши края? Как дела, здоровье? Выглядите усталым, это дорога, правда?

Вопросы падали как снег на голову. Джони задавал их на том аккуратном английском, который выучил у миссионеров. Он постоянно заглядывал мне в лицо, пытаясь как заботливая мать узнать всю правду о своем мальчике.

— Я приехал, Джони, чтобы повидать тебя.

— Меня? Очень хорошо Ренбосс! Я часто вспоминал вас… и миссис.

— Миссис умерла.

— Когда? — Его спокойные глаза были полны жалости.

— Давным-давно.

— И у вас нет другой женщины?

— Нет.

— Вы вернулись, чтобы увидеть Джони Акимото. Это хорошо, Ренбосс. У меня есть лодка, хорошая лодка. Пойдем посмотрим? Будете ловить рыбу? Сплаваем на остров Серзли или на Морсби?

— Сплаваем Джони, конечно… Только не туда, а на мой остров…

— Ваш остров?! — Он на секунду задумался и радостно улыбнулся. — Да, помню. Остров с сокровищами, верно? Говорите, он ваш?