Капитан Данри - Авиатор Тихого океана

В эту тяжелую минуту обитатели Сан-Франциско спохватились с ужасом, смешанным с мучительным сожалением, что у них не было армии, которую они могли бы противопоставить той, которая могла явиться с запада. Положение всех Соединенных Штатов также было не лучше.

Они обнаружили во время нескольких войн свои военные доблести и обладали со времени кампании на Кубе кадрами современной армии, но только кадрами. Они поняли теперь, что народ, лишенный постоянного войска, подвергается всяким непредвиденным случайностям и что дорогостоящая и всегда готовая армия представляет страховую премию, которую обязан уплачивать народ для обеспечения своей безопасности. И они пробовали с лихорадочной поспешностью заменить то, чего у них не хватало.

В ожидании своего флота они создали армию, так как если японцы высадятся до прибытия эскадры из Атлантического океана, то Сан-Франциско будет взят через несколько дней, и фарватер будет загражден японскими торпедами.

И потому-то адмирал Гопкинс в погоне за углем вынужден был поворачивать на другой галс.

При каких пагубных обстоятельствах!

Жители Калифорнии стали еще деятельнее, когда узнали, что железнодорожный путь через материк также отрезан желтолицыми китайского квартала недалеко от города, расположенного у Большого Соленого озера, затем еще дальше, вблизи крепости Ларами, то есть у начала и конца Скалистых гор. Мосты, туннели были взорваны, отрезан на протяжении тысячи километров от Сан-Франциско всякий доступ для подкреплений и припасов.

Таким образом жители западной стороны были предоставлены самим себе до прихода эскадры.

Но это были потомки тех удивительных искателей приключений, которые менее чем в 40 лет воздвигли город среди болот и песка, в котором вязли палатки искателей золота. Они представили миру невероятное зрелище, отстроив этот самый город менее чем в три года, после того как он погиб от землетрясения и пожара.

Город стал красивее, больше и богаче, чем до катастрофы 18 апреля 1906 года.

Они любили этот город как афинянин, римлянин любил некогда Афины или Рим. Они верили в его величие, но не той слепой верой древних времен, а верой, основанной на данных статистики и на чувстве собственного достоинства.

На их глазах этот город в промежуток времени от 1848 до 1908 года разросся с 600 до 600 тысяч жителей.

Они считали его одной из больших житниц земного шара, обратив в свою пользу торговый обмен между Европой и Азией, и принялись за дело с рвением молодой нации.

В течение десяти дней они сформировали и вооружили 40 тысяч волонтеров.

Против удобных для высадки пунктов выросли из земли окопы. Металлургические заводы стали лить орудия вместо выделки рельсов и строить бронированные башни вместо локомотивов. Все имевшиеся автомобили готовы доставить отряды всюду, где только часовые укажут суда в открытом море.

Наконец неожиданно улеглась эта страшная тревога и всех охватила безумная радость.

Американский флот ускоренным ходом и не останавливаясь нигде явился на помощь к Королеве Тихого океана: жители были оповещены 15 мая об его появлении прямо из Акапулько сотней пушечных выстрелов.

Было два часа пополудни.

Все жители расположились вдоль Золотых ворот и столпились у подножия крутых вершин, издали казавшихся неподвижными часовыми, караулящими огромный город.

У входа в чудесный канал в одну милю шириной и пять миль длиной, впадающий в залив, другой берег которого исчезает вдали, и где могли бы скрыться флоты всего мира – показались выстроенные в длинный ряд суда.

Послышались радостные приветствия, лишь только продефилировали бронированные крейсера, служившие разведчиками для эскадры, – «Западная Виргиния», «Северная Каролина», «Монтана» и «Колорадо», сопровождаемые шестью миноносцами и четырьмя подводными лодками, шедшими друг за другом.

Через полчаса при бешеных кликах толпы и залпах с форта продефилировали шестнадцать броненосцев Атлантического океана – «Коннектикут», «Луизиана», «Небраска», «Канзас», «Виргиния», «Джорджия», «Нью-Джерси», «Миссисипи», «Род-Айленд», «Айдахо», «Нью-Гемпшир», «Мичиган», «Огайо», «Южная Каролина», «Вермонт» и «Миннесота». Каждое судно следовало на неизменном расстоянии в 400 метров за шедшим впереди его, в образцовом порядке, все украшенные маленькими флагами. Тридцать пять больших миноносцев через известные промежутки проходили по бокам и два крейсера – «Теннесси» и «Вашингтон» – замыкали шествие.

При скорости, уменьшенной до десяти узлов, этому грозному морскому войску понадобилось несколько часов для того, чтобы продефилировать, но обитатели Сан-Франциско продолжали все время восторгаться и аплодировать. Патриотический восторг охватил рабочих, мещан, миллиардеров, и все классы смешались.

Пусть желтолицые теперь приходят: калифорнийцы чувствовали себя в безопасности. Их заботы тотчас приняли другое направление: обеспечив безопасность своих берегов, они думали только о том, чтобы атаковать своих вероломных зачинщиков, а общественное мнение указало флоту его главную и неотложную задачу – вернуть Гавайские острова.

Было пять часов вечера. Последний миноносец только что прошел, и большинство потянулось по направлению к городу, лениво раскинувшемуся на берегу залива и отделенному от моря песчаными дюнами. Вдруг несколько любопытных разглядели и указали вдали, на западе, быстро увеличивающееся черное пятно.

Оно приближалось, очевидно, от Фаралонских островов – группы маленьких утесов, сторожевых постов американского материка, населенных исключительно тысячами морских птиц.

Была ли это одна из этих птиц, оставившая на один день свою скалу? Нет, потому что ширина ее распростертых крыльев увеличивалась с каждой минутой. Многие решили, что это орел или кондор Скалистых гор, отнесенный к морю воздушным течением и спешивший добраться до высоких вершин Сьерра-Мадре, первый уступ которой выделялся на горизонте в виде остроконечной горы в 12 тысяч футов вышины.

Среди толпы поднялся шум и разнесся вдоль канала: это не птица!

Что же это такое?

Послышалось слово «аэроплан». Это слово было знакомо народу, среди знаменитых сынов которого числился Райт, и который восторгался его успехами в Европе.

Но какой аэроплан мог появиться с Дальнего Востока?

Быть может, это адмирал Гопкинс устроил сюрприз для Сан-Франциско? Неужели он взял с собой одного из бесстрашных авиаторов вроде Блерио, Латама, Зоммера или Фармана, приехавшего из Франции в Нью-Йорк на пакетботе и отлетевшего с одного из Фаралонских островов для того, чтобы закончить прибытие эскадры сенсационным «гвоздем»?

Тысячи биноклей были направлены на крылатое видение. Послышался возглас, что это аэроплан, и на носу его лодки показался маленький клочок материи, на которой можно было различить звезды и красные полосы.